– Хм… – Пяст высморкнулся, вытер широкий нос рукавом и смачно плюнул. – Мы славно погуляли ночью… Но перебили явно меньше выродков. Странно это.

– Сведения с пылу с жару, – пожал плечами Збигнев. – Многие укрылись в домах – их не сосчитать.

Дражко молчал. Он вглядывался в карту, представляя всё наяву. Пытался в деталях вспомнить селение, которое они проходили по пути к озеру, и кое-что получилось.

– Не нужно их выманивать, – почувствовав на себе взгляды, Дражко не двинулся, будто боясь потерять образы в голове.

– Есть предложения? – Збигнев нахмурился, скрестил руки. Ждал, что ещё придумал новоиспечённый воевода.

– У Людольфа нет припасов. Мы сожгли обозы. А жители оставили дома без единого зерна в закромах. Прежде чем идти на Стариград, саксам придётся пополнить запасы.

– Он отправит людей за поиски еды! – догадался Ариберт.

– Да, – кивнул Дражко. – Подойдём ближе, начнём вылавливать их отряды. Без еды, ослабшими, нападать на город не станут.

Збигнев довольно кивнул, будто именно этих слов и ожидал.

– Я не дам засранцу спокойно отсиживаться в моей деревне! – выступил Пяст. – Грядущей ночью проберёмся, устроим резню. И на следующую тоже пустим красного петуха. Саксы не смогут спать от ужаса!

– Они не будут сидеть на месте, – Збигнев нахмурился, погладил бороду, размышляя. – Мы уже ошиблись насчет Людольфа, и сейчас не можем снова его недооценивать. Думаю, как только он поймёт, что оказался в ловушке, двинется либо дальше на восток – там ещё одна деревушка. Поменьше, но для обороны удобнее. Или на север – по Косой-реке, к морю.

– Думаешь, он захочет соединиться со Стигом? – Дражко не знал, стоит ли он мешать этому. Возможность столкнуться с данами манила… Но здравый смысл всё же взял верх: – Если так, мы должны отрезать путь к морю.

– Легко сказать… – протянул Ариберт.

На некоторое время они замолчали. Мимо проходили воины, бурлили котелки с варевом, разнося аппетитные ароматы, изредка раздавались стоны раненых. Из леса доносилось пение птиц, шелест листвы, хруст упавшей ветки под лапами мелькнувшего зайца. Заголосил соловей.

Збигнев напрягся, резко затаил дыхание, а затем прошептал:

– Собачье отродье.

– А? – Пяст пробудился от раздумий.

– Соловей поёт куда лучше… – вздохнул Збигнев. – В строй! Все в строй! Щит к щиту!

Вслед за этим из леса раздался рокот рога, воинственные крики, свист выпущенных стрел. Но стариградцы среагировали быстро: не успели показаться первые враги, как их уже встречали ощетинившиеся группы.

Дражко рванул к руянам – те находились почти на противоположной стороне. Саксы вывалились из-за деревьев разношёрстной толпой, обрушились на стариградцев, словно волны на скалы. Один за другим преграждали путь, но топор быстро расправлялся с землепашцами, возомнившими себя воинами.

Дражко выхватил у одного из них щит, и вовремя – стрела воткнулась в потёртую доску, едва не пробив её насквозь.

Уже добравшись до своей дружины, он прикрылся, схватил копьё и присоединился к строю.

– Как они нас нашли?! – прорычал Удо, дырявя голову одного из безумцев, решивших взять руян нахрапом.

Удо стоял в третьем ряду. Будучи выше остальных, он издалека орудовал рогатиной*, коля и рубя врагов.

(*Рогатина – славянское тяжелое копье с широким наконечником, которым можно наносить колющие и рубящие удары)

– Хотел бы я… Сукин сын!

Дражко увидел, как из леса появляется отряд воинов. Настоящих воинов – эти шли спокойно, единым кулаком, пока смерды мешали ряды стариградцев. И вёл их Сина.

– Забери их Марена… – вздохнул Удо. – Дражко, не смей! Сейчас не время!..

Договорить не дали – саксы снова навалились. Один попытался прыгнуть на щит, но Удо пронзил ему брюхо, выпотрошив кишки. В нос ударила резкая вонь, но отвлекаться было некогда. Дражко пригнулся, перехватил топор большим пальцем левой руки, а правой достал нож и вонзил в пах человека, напирающего с такой силой, будто его всю жизнь запрягали вместо лошади боронить землю.

Сакс взвыл, открылся, за что тут же получил копьём Векши в раскрытую пасть. Лютич не отличался ростом, весом уступал остальным, а потому не стоял в первом ряду, но зато ловко бил со всех углов, как не мог никто другой. Вот и сейчас: на место погибшего пришёл новый смертник, однако Векша не позволил ему ничего сделать – сунул копьё под ногами передних рядов и распорол бедро.

Перед руянами выросла стена мёртвых тел. К строю присоединились и другие воины, находившиеся неподалёку. Вдалеке собралось ещё два крупных строя: Ариберт и Збигнев с большей частью стариградцев и Пяст со своими людьми, которые всё время держались особняком от остальных.

Сина ударил по отряду Пяста.

– Нужно помочь им.

Дражко встретился взглядами с Арибертом. Княжич думал о том же, кивнул в сторону развернувшейся схватки.

– За мной! Разом! Шаг! – строй двинулся единой линией. – Шаг! – копья выросли над стеной из убитых саксов, словно бойницы. – Шаг!

– Шаг!

– Шаг!

Враг ослабил напор, но всё ещё атаковал, мешая продвижению, а из леса продолжали вылетать стрелы.

– Руби! Перережьте ублюдков!

Пяст бился яростно, палицей гнул шлемы, кромсал кости. Его дружина не отставала, но Сина всё равно теснил их. Ариберт и Збигнев завязли в схватке с толпой смердов под прицелом множества лучников. Дражко увидел в этом шанс совершить рывок, пока стариградцы отвлекают на себя стрелы, но вдруг в затылке засвербело. Он обернулся.

С обратной стороны леса показался ещё один отряд саксов.

– Четвёртый ряд! Развернуться!

Удо подхватил команду – тоже увидел новую угрозу, воины закрылись щитами, строй ощетинился копьями с двух сторон.

В них полетели сулицы, превращая щиты в бесполезные куски досок, а следом двинулся ровный строй саксонских воинов – не смердов, а хорошо вооружённых, выученных бойцов. Запасной отряд вступил в бой со свежими силами.

– Держаться!

Дражко уже встал впереди. Следил, как вражеский строй приближается, сулицы застревают в досках, заставляя гридей меняться местами, а Деян с несколькими лучниками пытается облегчить предстоящую битву. Лица саксов были скрыты за щитами, из-под шлемов выглядывали злые глаза. Хотелось рвануть навстречу, пробить брешь, устроить кровавую бойню… Но вместо этого он скомандовал, чтобы задний ряд приготовился толкать передние, прикрывая спины от стрел, всё ещё прилетающих с обратной стороны.

Между ними оставалось около десяти шагов. Саксы почти перешагнули тела убитых. Летели последние оскорбления. К Дражко приближался воин старше его раза в два, с закрытым шрамом левым глазом.

Копья уже касались наконечниками, вот-вот доберутся до щитов, и тогда начнётся…

Воин напротив ступил на потроха убитого Удо смерда, и Дражко вдруг скомандовал:

– Вдарим!

Он вдруг рванул вперёд, набрав скорость протаранил одноглазого со всей силы, что только нашлась в ногах, и тот, не способный удержаться на склизкой жиже, потерял равновесие.

Руяне клином вонзились во врага, ожидавшего долгой возни на расстоянии копья, смяли центр, прорубились насквозь и заставили пятиться под яростным напором.

Одноглазый погиб не сразу – его прикончил Векша. Удо раскидал ближайших противников, окончательно разделив их, Деян воспользовался случаем и с остальными лучниками отправил на тот свет почти два десятка человек, развернувшихся в сторону прорыва. Яромир разошёлся – то ли от страха с остервенением бросался в бой, то ли почувствовал себя богом войны. Сказалась первая настоящая рубка. Но Цедраг прикрывал княжича, так что тому ничего не угрожало.

А вот Дражко поддался ярости. Топор покрылся багряной, рукоять пропиталась горячей кровью, что стекала на пальцы. Глаза едва не закрыли брызги. Он рубил и рубил, рыча зверем. Перед глазами стоял образ ухмыляющегося Сины, лица убитых собратьев… Только когда последний враг бросился прочь, разум прояснился.

В считанные секунды саксы оказались разбиты.