— Лапушка моя, солнышко, — заглянул ей в глаза агент. — Я не хочу тобой рисковать, тобой, поняла?

Девушка молча кивнула, а потом вдруг уткнулась носом в грудь Владиславу и всхлипнула.

— Ну-ну… — Парень обнял Эстер. — Ну не реви, выберемся как-нибудь.

Девушка наконец отстранилась и улыбнулась сквозь слезы.

— Ничего, я сильная, я выдержу. Расскажи лучше, почему ты не смог связаться ни с одним патрулем? Может, батареи слабые?

— Нет, не думаю, — задумчиво ответил Владислав. — Этих батарей хватит на двадцать лет непрерывной работы, да я их проверял к тому же. Приемник тоже не работает, как будто на двадцать парсеков вокруг ни одной души нет, или ни одного работающего передатчика.

— Мне надо самой посмотреть. Может быть, сумеем увеличить мощность передатчика, — сказала Эстер.

— С меня начните, — снова подал голос Ворчун.

— Владислав, а это мысль, — высвободившись из объятий Владислава, девушка пошла ставить кофейник на плиту. — У тебя же была инрадио связь с Ворчуном.

— Ну да, — подтвердил Владислав, — но приемник слабенький, максимум двести километров, и это — учитывая то, что я ставил Ворчуну усилитель.

— Ну так я Ворчуну другой усилитель скомбинирую, — заверила Эстер, — тысяч этак на десять хватит.

— Тогда от такого мощного сигнала мой коммуникатор сгорит, — возразил Владислав. — Я, знаешь, что думаю? Тут Ворчун что-то насчет ног и рук намекал. А что если мы ему крылья сделаем?

— То есть как это крылья? — возмутился Ворчун. — Как вот этому «Бэтмэну» что ли, что улетел только что?

Эстер прыснула в чашку с кофе, разбрызгав напиток по комнате. Вытирая салфеткой рот, она, все еще смеясь, пояснила:

— Да нет же, глупыш, ты же борткомпьютер, смекаешь?

— Я получу корабль?! - обрадованно воскликнул Ворчун. — Но у нас же нет корабля, — его голос вдруг сник.

— Ворчун, будь поскромнее, — осадил его Раденко. — Я думаю, на первое время наш скуттер подойдет.

— Ах скуттер, — разочарованно протянул Ворчун.

— Ну да, я просто поменяю вас местами, — Владислав поставил чашку на стол. — Тебя на скуттер, а борткомпьютер со скуттера — в твой цилиндр.

Ворчун задумчиво огляделся, потом достал откуда-то припрятанное зеркало, осмотрел себя со всех сторон и, наконец, со вздохом сказал:

— Ну ладно, я согласен… но манипулятор на катер переставь, я его забираю с собой.

— Знаешь что, не наглей, — возмутился Владислав. — Зачем тебе на борту рука? Обойдешься.

— Ага! Себе, значит, две руки, — забрюзжал Ворчун, — этому безмозглому придатку со скуттера мое тело и руку впридачу, а я, значит, обойдусь… Я не согласен.

— Да куда ты денешься, если надо, — начал агент с нажимом, но вдруг, словно переменив решение, согласился. — Хотя… если хочешь оставаться здесь и охранять эту дыру вместо того, чтобы наслаждаться свободой полета, пожалуйста… я не против.

— Но это же называется "выкручивание манипуляторов", — захныкал Ворчун. — Ты же не можешь меня принуждать такими некрасивыми бесчеловечными методами. Это нарушение свободы воли. Это… это вообще нарушение Женевской конвенции…

— Ну ты загнул! — Владислав ошарашенно уставился на цилиндр с манипулятором. — «Военнопленный», твою мать.

— В самом деле, Влади, Ворчун прав, — вмешалась в спор Эстер. — Тебе что, манипулятора жалко? Да и другому компьютеру он ни к чему.

— Ну ладно, черт с вами, — дал себя уломать Владислав, — согласен.

— И глаза… оба глаза, — продолжал развивать успех Ворчун.

— Ладно, и глаза тоже, — Владислав отвернулся к синтезатору за свежими булочками.

За его спиной Эстер и Ворчун хлопнули друг друга по ладони. Владислав видел их отражение в стеклянной дверце, но лишь усмехнулся про себя.

— Заговорщики, — бросил он через плечо.

Почти весь оставшийся день ушел на переустановку компьютеров. Владислав Раденко долго ломал голову, куда пристроить манипулятор и две камеры. Ворчун настаивал на том, чтобы иметь их снаружи, заявляя, что это глупость чистейшей воды — иметь глаза и руку, обращенные в собственные внутренности; но Владиславу, наконец, не без помощи Эстер, удалось убедить Бонда, что и манипулятор, и камеры все же лучше иметь внутри, там, где люди могли бы с ним без помех общаться, и где они, и оба глаза, и рука, не будут мешать аэродинамике скуттера. Тем более, что для наружного обзора на катере уже имелись сканеры и камеры, встроенные в корпус корабля.

— Смотри, — Эстер показала Ворчуну лист бумаги с двух сторон. — Эта сторона наружная и эта наружная. А теперь мы делаем тебе глазки и руку, — она нарисовала карандашом две камеры Ворчуна и нечто напоминающее манипулятор. — Теперь сворачиваем лист в трубочку и… получаем скуттер. При этом наружные стороны остались наружными, но одна сторона теперь условно называется наружно-наружной, а другая наружно-внутренней.

Последним доводом приведенным девушкой Ворчун удоволетворился. Тяжело вздохнув он наконец согласился.

Вечером за чашкой чая все трое принялись обсуждать стратегические планы. Чтобы не лишать Ворчуна права голоса, чаепитие было решено устроить в кабине скуттера. Первое, что выяснилось, — это то, что на Акаве прошло уже почти полгода с тех пор, как Владислав начал поиски Эстер, и многое изменилось. Скорее всего, на планете айоров время текло иначе. Сравнив две недели, проведенные у айоров, и шесть месяцев на Акаве, агент пришел к выводу, что "Королеве Силверкеров" пришлось бы отсутствовать отнюдь не пять лет, по здешним меркам, а добрых шестьдесят.

— Да, да, — поддакнул Ворчун — и я между прочим, чуть не умер от истощения.

— Кто? Ты? — Владислав повернулся к борткомпьютеру. — Кстати, почему ты не умер? Кто меня убеждал изо всех сил, что батареи больше двух месяцев не протянут?

— Ага! — хмыкнул Ворчун, — тебе доверься… Если бы ты знал что батарей на полгода хватает, ты бы точно вернулся бы не раньше чем через год…

Не отвечая на несправедливый выпад, Владислав развернул карту континента и начал отмечать те места, где он имел свои форпосты. Было решено облететь весь континент и проанализировать ситуацию, а уж затем начинать борьбу с неведомым доселе противником. Вся неделя ушла на сбор оперативной информации. Раденко отбросил всякую осторожность и теперь везде открыто появлялся на своем крылатом Ворчуне. Время от времени тайлоки делали попытки напасть на катер, но тот весьма ловко научился уворачиваться от их гарпунов. Эстер составляла подробную раскладку сил в различных королевствах, а Владислав занимался стратегическими союзами. К концу недели сложилась относительно ясная картина о силах противников. Не очень радостная картина. За исключением северных княжеств и когората хана Свичара, все средние и южные королевства находились практически под властью тиранов, а в некоторых даже под гнетом (или в союзе) невесть откуда взявшихся тйлоков.

Единственным светлым пятном на фоне заштрихованных южных королевств был Стензер. Он едва стоял под ударами соседних государств, Риаты и Алроа. Казалось, что сейчас все воевали со всеми. Каждое из государств вело войну на два, а то и на три фронта. Такая тактика не давала никому сколь-нибудь реального преимущества и вела лишь к бесполезному истреблению населения. Весьма выгодное расположение Стензера давало ему естественную защиту и затрудняло нападение со стороны соседей. К тому же внешняя угроза привела к необычному результату. То, что на протяжении двух сотен лет не смог сделать ни один король Стензера, вдруг сделал Алдан. Он сумел не просто заключить союз с древлянами, но и объединить два враждующих народа в один. Ненамного но все же лучше обстояли дела в когорате хана Свичара. Хорошо защищенный с Востока и Юга, неприступной грядой гор и пустыней Сюлкол от нападения со стороны Риаты и Гирерана, хан теперь имел и северного соседа в качестве союзника. Зато огромная по своей протяженности граница с Какуром не внушала спокойствия. Какуры тревожили когорат своими набегами все больше и больше, и войска степняков, не приспособленные к ведению затяжных войн, начали постепенно откатываться вглубь степей все дальше и дальше. Едва кочевники наносили какурам сокрушительный удар в одном месте, как какуры жалили в другом. Особняком стояли северные княжества. Имеющие хороший боевой опыт в постоянных междуусобицах и прошлых войнах с кочевниками когората, они, гранича на западе с какурами, вынуждены были держать достаточно большие войска в постоянной боевой готовности. Как выяснил Владислав, Насыр-ловкий, дождавшись своего часа, вернулся на родину по воле народа и именем «Настигающего», этого символа королевской власти, снова объединил распавшееся было на княжества государство. Сейчас он был занят сбором войск для помощи своему в прошлом врагу, а сейчас союзнику — когорату.