— Не работает, — сказал один озабоченно. Развернувшись в сторону соседа и, обращаясь к нему, повторил. — У меня ружье не работает. Он нажал на курок.

Второй солдат, защищаясь, инстинктивно поднял руку и охнув, осел на землю желеобразной массой. Голова, еще моргая, ничего не понимающими глазами, провалилась в то, что только что было грудной клеткой. Ноги разъехались и на полу, в луже кровавого желе, оказалось то немногое, что еще недавно было живым человеком.

Стрелявший солдат озабоченно посмотрел на свое ружье и, выругавшись, побежал к стене, горя желанием выместить всю злобу на противнике. Владислав тоже решил не дожидаться у моря погоды и, спрыгнув вниз, тренированным приемом откатился в сторону. Встав на одно колено и сбив выстрелом еще одного, неосторожно высунувшегося лучника, он развернулся в сторону солдата, бегущего ему навстречу с ружьем наперевес. Однако тот лисой вильнул в сторону и, уклонившись от направленного на него ствола, выстрелил сам. Его выстрел снова не достиг цели. Владислав уже стоял на другом месте, тщательно прицеливаясь. Нажав на курок, он слегка повел стволом из стороны в сторону, разряжая батареи. Солдат, целясь на бегу, попал в зону излучения, и его ноги пробежали еще несколько метров, прежде чем упасть, голова же вместе с грудной клеткой превратилась в студенистую массу и кровавой кляксой шлепнулась на землю.

Теперь здесь не осталось ни одного солдата, пытающегося остановить разъяренного пленника. Владислав, на ходу подхватив новое ружье, побежал в город, расчитывая добраться до дворца, где наверняка прятался Тертен. Убив нескольких стражников, он распугал остальных свирепым видом и ворвался во дворец. Солдаты больше не вступали с ним в бой. Снаружи слышны были крики.

— Стив здесь! Стив-непобедимый в городе!

Владислав метался по залам, не находя Тертена. Ворвавшись в одну из комнат, он увидел испуганных женщин, сгрудившихся вокруг кровати. Женщины, полными ужаса глазами, смотрели на мужчину, но не уходили. Опустив ружье, Владислав подошел к кровати королевы.

— Королева Истиль! — тихо позвал он. Веки умирающей немолодой, но все еще красивой женщины, дрогнув, приоткрылись. Королева оглядела всех, никого не узнавая. Глаза ее снова закрылись.

— Что с ней? — спросил агент.

Женщины боязливо молчали.

— Что с королевой? — спросил он настойчивей.

Одна молодая служанка, набравшись смелости, вдруг ответила за всех:

— Госпожа приняла яд.

— Яд?! - Владислав резко повернулся к говорившей. — Дайте ей противоядие.

— От этого яда нет спасения, — женщина опустила голову.

Мутнеющим взглядом Владислав Раденко обвел всех вокруг. Женщины опускали глаза, никто не произнес ни слова. Владислав опустился на колени перед умирающей.

— Истиль, — позвал он тихо, — ты меня слышишь? Истиль, я отомщу за тебя, — он бросил ружье на пол и взял в свои ладони руку королевы. Губы женщины шевельнулись, словно она пыталась что-то сказать ему, пробиваясь сквозь завесу черного тумана. Владислав, заметив это, тотчас наклонился к ее лицу. Губы королевы снова шевельнулись и слабый шепот, словно последний шелест падающих листьев коснулся его слуха.

— Алдана…, внука… спаси… — с губ умирающей сорвался последний вздох, рука ее слегка дрогнула и безвольно упала. Королева была мертва.

— Обещаю, — тихо ответил ей агент. — Обещаю — он встал, и не подняв разряженного оружия, направился к выходу.

Дойдя до середины тронного зала, он вдруг остановился, когда из-за колон начали выскакивать солдаты с копьями. Одно копье ударило Владислава в грудь и остановилось, не в силах преодолеть панцирь. Агент перехватил копье рукой и поднырнув под него, сделал резкую подсечку. Солдат упал, остановив копье в руках Раденко. Солдаты с криками бросились на него, но Владислав движениями, доведенными до автоматизма, парировал удары, двигаясь к выходу из дворца. Позади него оставался кровавый коридор из убитых и раненых.

Когда один из солдат своим клинком перерубил копье в руках Владислава, тот парировал следующий удар рукой. Сабля тонко звякнула, ударившись о панцирь и выбив каскад искр. Солдат в недоумении на секунду замешкался, и агент, ухватив его за запястье, крутнул руку так резко, что солдат ногами описал в воздухе дугу распластался на каменных плитах. Перешагнув через поверженного противника и повернувшись к нему спиной, он сжимая эфес добытой сабли, вышел из дворца.

Ослепленный солнцем, ударившим ему в глаза, Владислав остановился. Сотни солдат молча стояли на площади и сотни пик целились в его сердце.

Заметив в толпе воинов мелькнувшую белую тогу, агент не раздумывая, бросился в гущу солдат, клинком прорубая себе дорогу. Кто-то набросил на него сеть. Владислав попытался было ее разрубить, но следом на нее легла еще одна и еще.

Теперь на него обрушился град ударов. Его сбили с ног, вырвали из рук клинок, потом туго спеленали и поставили на ноги. Его держали так крепко, что он был не в состоянии пошевелиться. От полученных ударов в голове у него мутилось, и он давно уже упал бы, не держи его столько рук.

Кто-то вдруг начал могучим плечом расталкивать толпу солдат. Когда солдаты неохотно расступились, каждый все еще норовил ударить его чем-нибудь, то перед Владиславом оказался ухмыляющийся одноглазый великан.

— Сула одноглазый, это ты? — агент еще не мог говорить, его голос прерывался от множества полученных ударов.

— Я, — подтвердил Сула, — собственной персоной. — Из-за его спины выглянул узурпатор. Важности на его лице уже не было, но зато теперь оно было искажено яростью — яростью труса.

— Сула, ты нарушил закон, — как можно спокойнее сказал Владислав. — И ты умрешь.

Пират ничуть не смутившись, расхохотался, упершись руками в бока.

— Не слишком ли крепко сказано, малыш? — он выхватил свой меч из ножен и уперся им в шею пленника. — Ну что? — сказал он улыбаясь. — Так где же твой белокурый ангел? Все еще на заколдованном корабле?

Он слегка надавил клинком и по шее Владислава побежала струйка крови.

— Смотрите! — закричал Сула, поднимая свой меч над головой.

— Кровь…, его кровь! Он смертен как и мы. — Опустив меч, Сула языком слизнул кровь с кончика клинка. — Я поклялся, что смою позор твоей кровью, и я его смою. Я поклялся попробовать твоей крови, и я ее попробовал. Ну а ангелочка твоего, — Сула недобро усмехнулся, — я найду.

— Ты умрешь раньше меня, Сула, — мрачно ответил Владислав.

Только теперь до него начал доходить смысл происходящего: Тертен, и Сула работали в одной упряжке.

— Тебе, дружок, мы приготовили сюрприз, — многообещающе произнес Сула. — Посмотрим, как тебе это понравится. — Он повернулся к солдатам. — Подвесьте ка его, ребята, пусть немного подвялится на солнышке, это слегка собьет с него спесь.

Через несколько минут, опутанный словно кокон, агент уже висел на поперечине городской виселицы, установленной посреди площади.

Владислав открыл глаза. Наступало утро и солдаты, сторожившие его, зевая и потягиваясь, прогуливались, в нетерпении ожидая смену.

Вскоре кто-то заколотил в городские ворота, переполошив всех собак в округе. Стража отворила ворота и в город въехала цепочка всадников. Дворцовая площадь была хоть и расположена довольно высоко, но все же удалена достаточно далеко от всех ворот. Что там происходит, Владислав не мог разобрать, но какое-то оживление у ворот наблюдалось.

— Эй, — позвал он солдата, — дай попить.

— Напьешься еще, — грубо ответил ему молодой широкоплечий верзила, поигрывая мечом.

— Зря ты так, он ведь тоже человек, — ответил ему второй. — И жить ему недолго осталось. — Сняв с пояса флягу, он поднес ее к губам пленника. — Слушай, милок, — зашептал он быстро, — я в эту ночь снова тебя караулить буду. Бог даст, убежишь. С западной стороны стену, еще десять лет назад разрушенную лесовиками, восстановили да не до конца. Она пониже будет. Между «Святой» и «Чертовой» башнями там спрыгнуть можно. А свояк мой плот приготовит. Ну хватит, хватит, — продолжил он грубо, чтобы его напарник слышал, — а то обопьешься. — Он отошел от Владислава, затем сам сделал глоток из фляги и крякнул, вытирая усы.