— Во вторых: там наверху температура какая знаешь? В третьих: Автопилот попробует, согласно заложенной в его куриные мозги программой, пролететь прямо вон над тем ущельем, а нам это никчему.

— А прямо то почему нельзя? — Эстер эта оповедь похоже задела.

— Вы когда пиратов с планеты забирали, импульсную бомбу из ущелья вытащили? — Вопросом на вопрос ответил Владислав.

— Мы про нее не знали, — девушка подавленно замолчала.

— Значит черепашим шагом, — подвел итог агент.

Эстер лишь молча кивнула в ответ. Два часа они медленно летели, петляя в горах. Владислав из предосторожности сделал огромный крюк, огибая ущелье, где горе-пираты оставили импульсную "игрушку".

— Если мистер Тазен узнает, сколько я тут техники угробил, — ворчал он, сажая скуттер на пятачок перед пещерой, — то у меня будет бледный вид и макаронная походка.

— Ладно тебе прибедняться, — Эстер уже отвязывала айора. — Помоги-ка лучше мне Глука в твою нору занести.

Владислав без слов открыл дверь катера и деактивировал защитный экран у входа в пещеру. Вдвоем они перенесли Глука — точнее, нес Владислав, а Эстер следила лишь за тем, чтобы его крылья не цеплялись за все вокруг. Задача, была впрочем, не из легких, учитывая размеры крыльев в расслабленном состоянии.

Пока Эстер хлопотала вокруг айора, Владислав осмотрелся. В помещении царил полный хаос. Все, что можно было перевернуть, было перевернуто, кое-что разбито. Все вещи лежали, сваленные в кучу.

— Да уж, — буркнул себе под нос Владислав. — Повеселился слон в посудной лавке.

Он отправился в дальний угол, где среди кучи тряпья стоял цилиндр компьютера. Беглый осмотр показал, что никаких видимых повреждений не наблюдается. Владислав проверил питание сети, затем, вздохнув, воткнул штепсельную вилку в розетку. Компьютер не подавал никаких признаков жизни. Вздохнув еще раз, Владислав начал прозванивать все цепи. Два с половиной часа не принесли никаких результатов. Он сел в задумчивости, постукивая пальцами по столу. Компьютер не включался… Почему? Он попытался представить себя машиной:

— Итак, меня хотят выключить и для него это подобно смерти. Мой ход… — Тут он хлопнул в ладоши. — Ну конечно! Батарея, отвечающая за старт системы. Ворчун перекинул питание с нее на подпитку блока эмоций, это же был единственный шанс сохранить свое эго. Правда, батарейка была на это не расчитана, ее мощности могло надолго не хватить, и тогда Ворчун рисковал никогда больше не проснуться от летаргического сна, куда сам себя погрузил, отключив в целях экономии все остальные блоки и даже старт системы. — Владислав трясущимися руками замерил напряжение батарейки. Ничтожный ток все еще был. — Пациент скорее жив, чем мертв, — обрадовался он. — Значит Ворчуна еще можно было оживить, именно Ворчуна, а не бездушную машину, компьютер который и знает-то всего одну-единственную цифру-один. — Владислав начал рыться в своих инструментах — у него все было, не было только второй такой же батарейки… Он остановился в задумчивости и вдруг, схватив отвертку, ринулся наружу, провожаемый недоуменным взглядом Эстер. Через три минуты Владислав вбежал обратно, сжимая в кулаке батарейку, вынутую им из борткомпьютера скуттера.

— Почему одну? — спросила она, едва дождавшись когда напарник снова окажется в помещении.

— Что? — Не понял вопроса Владислав. Он снова склонился над наполовину разобранным копьютером.

— Почему одну цифру? — уточнила девушка. — Их же в программировании две: ноль и один.

— Ох уж эти женщины, — притворно вздохнул Владислав. — Это для программиста их две. А для компьютера: есть ток — один, нет тока — значит ничего нет… Не знают компьютеры нулей. Это людям для удобства так объясняют…

Он подсоединил батарейку паралельно старой, и подождав немного, застучал пальцами по клавишам подключенной клавиатуры переводя питание с батарейки снова на старт системы. Убедившись, что теперь ток поступает на блок питания из сети, агент потной рукой нажал на кнопку «Старт». Секунды казались ему вечностью, он, не отрываясь, смотрел на светодиоды, с замиранием сердца ожидая чуда. И чудо наконец произошло. Моргнул сначала один светодиод, потом другой, потом они загорелись оба. Вскоре послышалось тихое гудение вентилятора, охлаждающего радиатор главного процессора. Камера, втянутая телескопической штангой в корпус, наконец, дрогнула и немного приподнялась. Задрожав, приоткрылся сначала один лепесток, затем другой.

— Ну, ну же, давай дружок, — подбадривал его Раденко, неотрывно наблюдая за процессом оживления.

— Я — ЭВМ Бонд 007, - послышался вдруг скрипучий голос.

Камера закрыла свои лепестки и нырнула обратно в корпус.

— Живем дружок, живем! — Владислав, радостно потирая руки, пошел к скуттеру за чемоданчиком, который он приготовил еще на Земле, потратив на это все свои сбережения за несколько месяцев. Когда он вернулся назад, то застал неожиданную картину. Эстер, уютно расположившись на диване и поджав под себя ноги, с интересом разглядывала Ворчуна, а он в свою очередь беззастенчиво разглядывал девушку, время от времени моргая своими лепестками-ресницами. О чем они беседовали, Владислав не уловил. Он слышал лишь последние слова фразы, произнесенной компъютером:

— …такое женщина?

— Ну… — протянула девушка, не зная, как начать.

Услышав шаги, оба они, и Эстер и Ворчун, разом повернулись к вошедшему Владиславу.

— А!!! - испуганно рявкнул Ворчун и, сделав секундную паузу, добавил уже спокойней и даже немного разочарованно: — А, это ты… а я уж думал было — бандит какой…

Заметив недоумение агента, Эстер прыснула, явно довольная выходкой Ворчуна. Бонд отвернул свою камеру к девушке и, как ни в чем ни бывало, спросил:

— Так на чем мы остановились?

— Ах ты, ловелас железный! — возмутился Владислав. — Не успел я на минуту отлучиться, как ты уже мою девушку отбиваешь!

Ворчун посмотрел сначала на одного, затем на другого, моргнул пару раз и наконец снизошел до ответа:

— Эту у тебя-то? А ты сам-то в зеркало давно смотрелся?

Видя улыбку на лице девушки, Раденко молча отправился в душевую. Увидев свое отражение, он понял, почему был объектом иронии обоих. Попав сегодня под струю раскаленного газа, он зажмурился и отвернулся, и хотя пламя ударило в защищенную скафандром грудь, досталось немного и лицу. Кожа не пострадала, а вот отращенная за последнее время бородка, брови и ресницы обгорели, превратив его лицо в черную маску, где выделялся один глаз, сохранивший ресницы, и полбороды на левой скуле. Крякнув, Владислав снял скафандр и полез в душ. Через десять минут он, гладко выбритый, рассматривал свою внешность в зеркале — и, оставшись доволен, вышел из ванной.

— Влади! Кэп! — Ворчун заорал это так, будто только что узнал его после долгой разлуки. — Влади, а я мужчина или женщина? — Бонд задал вопрос, от которого агент опешил, а Эстер заливисто рассмеялась.

— Не знаю, — Владиславу удалось, наконец, взять себя в руки. — Ты должен сам определиться; судя по вторичным половым признакам, точнее, по отсутствию оных, ты пока бесполый…

— Я бесполый! — в голосе Ворчуна послышалось разочарование.

— Ничего, ничего, — поспешила успокоить его Эстер. — Если судить по имени — ты мальчик.

— Ага, — поддакнул Владислав. — Старик уже…

— Это что же такое делается? — возмутился Ворчун. — Не успел я еще ожить как следует, а этот… — он сделал паузу, — меня уже оскорбляет.

— У-у…! - протянул, поморщившись, Владислав. — Судя по характеру — ты девочка, причем старая и сварливая.

Тут настал черед возмущаться Эстер.

— Он — мальчик, — безапелляционно заявила она, — он… он даже мужчина…

— Сговорились уже, — Владислав чувствовал, что начал сдавать позиции. — Раз так, то я пожалуй выброшу все эти примочки, что припас для Ворчуна, — пустил он в ход тяжелую артиллерию.

Наступила тишина. Ворчун проводил взглядом одинокую муху, неизвестно откуда взявшуюся в пещере. Потом совсем иным тоном, как бы невзначай, поинтересовался: