Одним из ярких представителей позднего платонизма является схоларх Афинской школы Прокл Диадох. В его комментарии на «Государство» и в комментарии на «Тимей» разрабатывается фундаментальная политическая философия неоплатонизма. Особенное внимание он уделяет разработке проблемы гомологии политического, психического и космического. Единым для всех этих плоскостей является наличие трех-ипостасийной иерархии (в государстве – сословия, в душе – начала, в космосе – боги). Как у Юлиана в его рассуждении о Царе-Солнце правитель (Гелиос) занимает «срединное», демиургическое положение, так и у Прокла философ – модератор верной иерархии в государственном устройстве, проводник справедливости и должного со-отношения частей души, каст, мировых частей. В комментариях Прокла на политические работы Платона заметно его бо´льшее внимание к психическому, религиозному и созерцательному, нежели к прямому выражению иерархии в государственном формате, однако такая расстановка приоритетов может быть связана, безусловно, с тем политическим контекстом, который существовал в то время в Афинах. Прокл же, о чем свидетельствут многочисленные историко-философские работы (Прехтер[233], Розан[234], Бейтлер[235], Сафрэ[236], Вестеринк[237]), был довольно широко известен в кругах власть имущих (τοῖς τὰς ἑνὶας ἑϰουσι), а его ученик Марин в трактате «Прокл, или о счастье» отмечал, что «занимался он и политикою, следуя политическим сочинениям Аристотеля и Платоновым «Законам» и «Государству». А чтобы рассуждения его об этом предмете не казались пустыми и на деле неосуществимыми, он побудил к этому делу Архиада, друга богов, сам же он всецело отдаться политике не мог, препятствуемый более важными заботами. Архиада он поучал и наставлял во всех доблестях и навыках политика; как учитель при бегуне, он советовал ему превзойти всех заботами о городе в целом и в то же время благодетельствовать каждому жителю в отдельности, следуя всем добродетелям, особенно же справедливости[238]».
На основании триадичной модели (психической, космической, метафизической) Прокл также осуществляет систематизацию этносов: фракийцы – носители яростного начала, финикийцы же более склонны к торговле, греков же Прокл (что предсказуемо) относит к главному народу Средиземноморья, в котором воплощается ум (κῠβερνήτης – возничий). Важным в политической философии Прокла является также распределение трех типов правления в соответствиями с тремя богами (Зевс, Дионис, Адонис). По его мнению, всякий царь воспроизводит определенного демиурга. «Один создает общность всех вещей – это демиург, который творит все; другой разделяет и распределяет, он отделяет части всего и исправляет то, что было испорчено. Третий же обновляет поток рождающегося и гибнущего»[239]. Создание государства относится к демиургу Зевсу – в его обязанности входит поддержание справедливости. Дионис становится ответственным за поддержание целостности государства (речь идет, в первую очередь, о сохранении его и о защите от врагов с помощью яростного начала). Адонис же и его демиургия – есть начало благополучия (резонирующая с установкой третьей касты). Безусловно, для Прокла – наилучшим правителем станет тот, кто будет воспроизводить демиургическую матрицу Зевса: именно Зевс создает порядок, закон, нормы. Процесс «вырождения полиса» в оптике схоларха Афинской школы предстает как постепенная смена демиургий: так царство Зевса переходит к царству Диониса, а оно, в свою очередь, переходит к царству Адониса. Процесс деградации режимов для Прокла предстает как необходимая и должная трансформация онтологических и космологических состояний – оно не является катастрофическим и представляет собой своего рода продолжение эманации Единого в более низкие пласты Вселенной. Смену политических режимов (от монархии к тирании сквозь тимократию, олигархию и демократию) Прокл видит как логически неизбежный процесс. Вполне возможно, что «тиранию» Прокл и сам застал во время своей жизни в виде той самой христианской Империи, которая в оптике платонизма (как то блестяще отметил профессор Хофманн в статье «Антихристианские жалобы Прокла: теологическое игнорирование»[240]) представлялась неоплатоникам именно как Империя необразованной толпы»[241]. А сами репрессивные меры тиранического режима могли проявляться и в отношении новых христианских элит, приходящих на смену эллинистическому миру, представителям старой школы.
«Время тогда случилось бурное и полное смятения, буйные ветры сшибались над благозаконною его жизнью, а он, несмотря на опасность, продолжал жить, как жил, бестрепетно и стойко, и лишь когда зложелатели, словно гигантские коршуны, обрушились на него как на добычу, он решил уступить ходу вещей и уехал из Афин в Азию»[242].
Великий неоплатоник «уступил ходу вещей», который неизбежно привел к концу великой неоплатонической традиции. Отныне она медленно перетечет в христианскую философию и мистику и возгорится уже совсем скоро в Корпусе Ареопагитик, а далее найдет отклик в мистическом богословии Византийской Империи.
Император Юлиан, Империя и неоплатонизм[243]
Политическая философия неоплатонизма существует
Здравствуйте! Приветствую всех участников семинара. Спаси Христос за доклады, за тему, поднятую сегодня!
По своей диссертационной работе я занимаюсь проблемой политической философии в неоплатонизме, позднем платонизме. Речь идет о V–VI веках. Я работаю над Проклом Диадохом. Но сегодня меня заинтересовала попытка ответить на вопрос – а был ли когда-либо в истории реализован платонический замысел и политический проект? Мы видим реализации этого проекта в Платоновской Академии или в строительстве Платонополиса Плотином в Кампании, но тут речь идет о построении платонической или неоплатонической школы. С этим все ясно. Что касается попытки прожить и реализовать платонизм в душе отдельных мыслителей, то этому мы находим исторические подтверждения и различные свидетельства. Но с тематикой реальной политической Империи как прямым выражением политического платонизма, применением платонических принципов, той захватывающей диалектической иерархии Единого и Многого, Единого Ума и Души – все сложнее. Таких случаев, фактически, очень мало. Но есть один, который очень интересен.
Надо отметить, что в историко-философской традиции, как правило, политическому платонизму, и особенно политической философии неоплатонизма, не уделяется никакого внимания. Классическая точка зрения, представленная, например, в Германии историком Эрхардтом[244], заключается в том, что в неоплатонизме не было никакого политического проекта, и неоплатоники ориентируются только на внутренний мир, на построение иерархии и восхождение к Единому именно внутри индивидуальной души.
Такая позиция была подвергнута критике в XX веке исследователем Домиником О’Мирой[245], который говорит, что на самом деле исторический случай реализации политического платонизма есть. И он проявляется в Империи Юлиана. Сам Юлиан – очень интересный представитель Пергамской школы неоплатонизма. И если смотреть на него с точки зрения платоновского идеала, то это, наверное, действительно, тот властелин, который заслужил быть правителем. Он не хотел, он не стремился им стать. С детства он пытался отойти от грозящей ему, нависшей над ним угрозы получения власти. Он избегал политического действия, он прятался от него, предпочитая, как пишет и отмечает Либаний, оставаться во внутреннем делании, обращая взгляд на себя[246]. Его правление, хоть и совсем недолгое (всего-то он правил с 361 года по 363 год), стало грандиозным примером реализации политического платонизма. Кстати, интересно, что историк Виктор Дюрюи, о Юлиане, отметил, что «мечтатели такого стиля редко встречаются среди принцев»[247].
