— Лучше?

Он кивнул.

— Диллон, мы поссорились. Это он испортил мою машину. Пошел поговорить с ним.

— Твой брат? Черт. И, я так понимаю, визит прошел не очень хорошо?

— Да. Угадала. — Он зевнул, застонав от боли. — Бизнес — в жопе. Он хочет, чтобы я снова начал продавать.

— Что? — прошипела я.

— Все в порядке. Я сказал ему «нет». Вот как мы дошли до драки.

Святой ад, что за ублюдок.

Довольно скоро дыхание Джона выровнялось, и его тело расслабилось. Я сидела и смотрела на него, не зная, что делать. Боже, опухоль на его лице выглядела ужасно. Из-за моих недавних приключений с бессонницей я знала, что в последнее время мама возвращалась домой позже. Странное поведение с ее стороны, хотя у меня и так было достаточно забот, о которых стоило беспокоиться прямо сейчас. Кроме того, я знала, что она не проверяла меня, когда возвращалась домой. Нет, если моя дверь закрыта. Мы обе знали, что мне удавалось нормально выспаться достаточно редко, чтобы рисковать лишним шумом. Парень в моей постели был в безопасности от материнской драмы.

Я подождала, пока его одежда будет выстирана в стиральной машине, а затем переложила ее в сушилку. На тот момент я сделала все, что могла. Ни за что не усну после всех этих волнений. И с моим гудящим мозгом сосредоточиться на книге было бы столь же маловероятно. Поэтому я легла рядом с ним, наблюдая, как поднималась и опускалась его грудь.

Следующее, что я помнила, это то, что утренний свет ослепил мои глаза.

— Иди? Эй, просыпайся.

— Хм-м-м? — прищурившись, я медленно проснулась.

Нежные пальцы убрали волосы с моего лица, сонные голубые глаза смотрели вниз на меня.

— Привет.

— Доброе утро, — сказала я, не совсем веря. Но это действительно было так. Я спала. Часы напролет, не просыпаясь в панике от причудливых кошмаров или дурных снов.

Вау.

Уже целую вечность не чувствовала такого покоя.

— Мне нужна моя одежда, — сказал он.

— Эм. Ладно. Но нам лучше вести себя тихо, чтобы не разбудить маму. — Я сглотнула. — Ты не очень хорошо выглядишь.

— Да. Вероятно, это так. — Он наполовину попытался улыбнуться.

Я скатилась с кровати, нуждаясь в некотором расстоянии между мной и доказательством того, насколько утренний свет обожал кожу Джона. Прошлой ночью я раздела его. И привела его в нынешнее почти обнаженное состояние. Но прошлой ночью я была слишком расстроена тем, как ему было больно, чтобы оценить пейзаж. Почувствовать горячий трепет вожделения, бегущий по моим венам.

В доме было тихо. Я прокралась по дому на цыпочках, схватив его одежду, прежде чем броситься обратно в свою комнату. Почти голый парень листал мою текущую книгу.

— Будь осторожен, — предупредила я, заменив свою книгу на его одежду. — Мне не нравится, когда страницы сминаются.

— Извини. — Он улыбнулся, его это позабавило.

Придурок.

— Где ты припарковал свою машину?

— Я пришел сюда пешком.

— Ты что? — воскликнула я, затем прикрыла рукой свой слишком громкий рот. — Сколько времени это заняло?

— Что?

Я убрала руку и повторила вопрос.

Он просто пожал плечами, натянул джинсы и застегнул молнию и пуговицу.

Милый младенец Иисус.

Снова и снова, как какая-нибудь GIF-картинка из легкого порно, мой разум прокручивал эти десять секунд. Я ничего не могла с собой поделать. Или не хотела этого делать. Честно говоря, трудно было точно сказать, что именно. Забудьте о блинчиках с беконом, политых кленовым сиропом — от него у меня потекли слюнки.

Просто позор. Должен был быть особый уровень ада для людей, которые жаждали своего избитого лучшего друга. Хотя, как я могла не влюбиться в него? Вот в чем был вопрос. Для всех участников будет лучше, если он поторопится и наденет футболку. Избавит меня от моих страданий.

Склонив голову набок, он спросил:

— Что это за взгляд? О чем ты вообще думаешь?

— О канадском беконе.

Он моргнул.

— Я угощу тебя завтраком, — сказал он.

— Блинчики в «Ужасной Энни»?

— Все, что ты захочешь.

— Хорошо, дай мне от пяти до тридцати минут, чтобы быстро собраться.

Я занялась тем, что стала рыться в своем шкафу. Чистые, нейтральные, счастливые мысли. Не зацикливаясь на брюках Джона, на том, что в них было, или еще на чем-то. Не задаваясь вопросом, не использовал ли он, помимо выпивки и драк, одну из своих знакомых женщин, желающих развлечься в голом виде, чтобы отвлечься от дерьма, связанного с братом.

На самом деле, я не хотела этого знать.

Определенно, этот день — день рваных черных джинсов. Сандалии «Док», майка в черно-белую полоску, нижнее белье, и все — образ готов. Выбрав одежду, я обернулась и обнаружила, что он разглядывал мои книжные полки.

— Я ничего не трогаю, — сказал он, подняв свои разбитые руки. — Честно.

— Ты можешь потрогать. Просто будь нежен.

Еще одна из этих таинственных улыбок. Просто потому, что он не мог понять мою истинную любовь к книгам.

Я поспешила в ванную, распылила на волосы сухой шампунь и собрала их в пучок. И, учитывая нехватку времени, решила нанести легкий макияж.

— Тебе лучше вылезти в окно, встретимся через квартал, — сказала я, запихнув последние необходимые вещи в сумку. — Будь осторожен. Не навреди себе еще больше.

— Со мной все будет в порядке. — Он переполз через мою кровать, осторожно, чтобы его все еще грязные конверсы не запачкали одеяло. Сев на подоконник, он остановился и обернулся. — Спасибо, что впустила меня вчера вечером. За то, что заботилась обо мне.

— Конечно. — Комплименты всегда выводили меня из равновесия. Я не могла встретиться с ним взглядом, поэтому изучала свои ноги. Да, все еще десять пальцев на ногах, ногти аккуратно выкрашены в черный цвет. — Ты бы тоже сделал это для меня.

Из-за разбитой губы его улыбка была ограниченной.

— Увидимся дальше по улице.

Тепло, сохранившееся в моем сердце после его ухода, выходило далеко за рамки дружбы. Это было опасно.

Неделя протекала гладко до самого обеда среды. Если когда-либо и был создан день, полный недоброжелательности, то это была бы среда. Как будто он просто стоял там посреди недели, дразня меня двумя днями учебы, которые еще не прошли, прежде чем мы доберемся до выходных.

Сволочь.

Несмотря на то, что я не могла избегать моего невероятно сексуально привлекательного друга Джона с тех пор, как они с Андерсом начали каждый день садиться с нами за ланчем, все было в порядке. Я была в состоянии сдерживать свои чувства. Кто знает, может быть, отрицание и подавление полезны для души.

Прозвенел звонок на урок, коридоры наполнились людьми. Болтовня, смех, всевозможные громкие звуки. К счастью, ничто из этого не вызвало приступа паники. В последнее время мои панические атаки случались не так часто. Не знаю, было ли это связано с терапией или с чем-то еще, но мне это очень понравилось.

Я стояла у своего шкафчика и меняла книги, когда кто-то дотронулся до моей задницы. Не мимолетное, возможно, случайное явление. Нет. Это был настоящий захват моей плоти и хорошее, болезненно сильное сжатие. За этим последовал мужской смех.

Я развернулась, лицо, без сомнения, было полно удивления.

— Что за черт?

— Если это достаточно хорошо для Джона, то почему бы нет, а? — спросил неандерталец. То, чего ему не хватало в росте, он восполнял мускулами. Мне кажется, я узнала его. Вместе ходили на химию. Еще больше смеха от его команды столь же атлетически выглядящих друзей-идиотов.

— Иди к черту, — сказала я своим самым красноречивым голосом. Мои руки сжались в кулаки, мне так сильно захотелось ударить его. Не имело значения, что у него были серьезные мускулы. Это в любом случае плохо кончится, так какая разница. Боль, больница, задержание, отстранение от работы. Все это были проблемы какого-то далекого будущего. Что имело значение прямо сейчас, так это расплата и замена этой ухмылки на его лице чем-то гораздо более уродливым.