— Хорошо.

— Мы поедем ко мне домой. Дяди нет дома.

Тревога держала меня мертвой хваткой. Я изо всех сил старалась не суетиться, а сидеть спокойно, с нейтральным лицом, глядя прямо на дорогу впереди.

Мы с Джоном займемся сексом. Разденемся догола. Сделаем это.

Мой разум не мог даже начать осознавать всю чудовищность ситуации. К счастью, я не забыла написать Ханг и сказать ей, что мы с Джоном собираемся покататься. То, как я продолжала исчезать от нее на вечеринках, вполне возможно, сделало меня худшей подругой на свете.

Время начало вести себя странно. Поездка заняла целую вечность, и все же мы добрались туда слишком рано. Мы остановились у двухэтажного дома, окруженного высокими деревьями. Свет на крыльце был оставлен включенным.

Не было произнесено ни слова, когда я последовала за ним в темный дом. Внезапно свет ослепил мои глаза, показав комнату, заваленную книгами по садоводству, футбольной атрибутикой, фотографиями холмов, озер и прочим, а также самым большим телевизором с плоским экраном в мире. Ботинки Джона застучали по лестнице, и я медленно поплелась следом. Я нашла его стоящим посреди спальни и оглядывающимся по сторонам. На прикроватном столике мягко горела лампа.

— Здесь беспорядок, — сказал он, прежде чем приступить к действиям. Обувь и одежда были брошены в шкаф, его школьная сумка и книги отодвинуты в сторону. — Я только вчера сменил простыни, клянусь.

Я задержалась в дверях, не зная, как поступить дальше.

— Хорошо.

Он распаковал не все; стопка коробок стояла в стороне. Тем не менее на белой стене висели фотографии его и похожего на него мальчика чуть постарше. Должно быть, это был его брат. Следующим стал снимок всей семьи, включая его маму и папу, затем последовала фотография гораздо более молодого Джона и женщины, позирующих рядом с Чарджером. Темно-синие занавески, постер Ramones и его большая кровать.

Оки-доки.

— Извини за это, — сказал он, продолжив уборку с удвоенной силой. — Обычно я не привожу сюда девушек.

— Все в порядке.

Он сделал паузу.

— Входи. Садись.

Я выполнила то, что было сказано, сделав последний роковой шаг в (вздох, шок, ужас) спальню парня. Как только я начала двигаться вперед, все стало казаться проще. Следуя инструкциям, я села на край его кровати, матрас немного прогнулся подо мной. Твердый, но упругий.

— Джон, на самом деле все в порядке. Перестань суетиться.

Между его бровей пролегла морщинка.

— Это всего лишь я, — сказала я, пытаясь улыбнуться. — Расслабься.

Он издал смешок. Наверное, мы оба нервничали. Затем он сказал:

— Презервативы, — и выбежал из комнаты. Из ванной на другом конце коридора донеслись звуки копания, и он вернулся торжествующий, с цепочкой серебряных пакетов, свисающих с его руки.

— Ты уверена в этом? — спросил он.

Я кивнула.

— Но как насчет тебя? Ты уверен в этом?

Он закрыл дверь спальни, щелкнул замок.

Мое сердце сильно забилось.

— Ты уверен в этом?

Джон просто посмотрел на меня.

— В обуви неудобно. Давай избавимся от нее прямо сейчас.

— Точно. — Инструкции были хорошими. Я могла бы следовать инструкциям. Мои пальцы нащупали шнурки, руки дрожали, пока я стягивала ботинки. Я аккуратно засунула носки внутрь, затем задвинула их под кровать, подальше от посторонних глаз. — Сделано.

Он стоял спиной ко мне, листал книгу. На его столе лежал дорогой на вид новый ноутбук.

Интересно, было ли это частью его серьезного отношения к школе?

Он сел рядом со мной, положив открытую книгу мне на колени.

— Вот, — сказал он.

— Что это такое?

— На случай, если у тебя возникнут какие-либо вопросы, — сказал он. — Ты можешь отличить мальчика от девочки, или тебе нужна помощь?

Если бы я не могла, то в учебнике по биологии, которым он меня снабдил, было несколько больших и аккуратно помеченных диаграмм, подробно объясняющих соответствующую анатомию и процесс прелюбодеяния. Это была не только информативная, но и тяжелая книга, из которой могло получиться прекрасное оружие. Я захлопнула ее, пытаясь ударить его ею по голове. К сожалению, парень был слишком быстр. Он увернулся от моих ударов и вырвал книгу у меня из рук, отправив ее в полет. Вместо этого я ограничилась тем, что дала ему пощечину.

— Мне очень жаль. — Он рассмеялся.

— Ты не прощен, — прошипела я.

Он схватил меня за руки и повалил спиной на кровать. Дурак. В этом положении я могла использовать и свои ноги.

— Черт, — сказал он, изо всех сил пытаясь удержать мое колено подальше от своего паха. — Иди, ты же хочешь, чтобы это сработало, помнишь?

— Я передумала.

Несмотря на мой гнев, он победил. Он руками схватил мои запястья, удерживая их над моей головой. Своим телом он надежно втиснулся между моих бедер. Худшее, что я могла сделать, это стукнуть пятками по задней части его ног в знак протеста. И я это сделала.

— Мне очень жаль, — снова сказал он. — Действительно жаль.

— Ты все еще смеешься.

Каким-то образом ему удалось успокоиться.

— Ты ведь на самом деле не передумала, не так ли?

Я фыркнула как можно более презрительно.

Однако на самом деле я сомневалась, что смогу продержаться больше минуты или двух, максимум. Часть своего веса он перенес на локти. Тем не менее ощущение его тела, прижимающего меня к кровати, заставляло все шевелиться внутри меня.

Он терпеливо ждал.

— Хм. Думаю, что нет, — сказала я.

— Мне нужно от тебя что-то определенное.

Я сглотнула.

— Нет, я не передумала. Да, я все еще хочу заняться с тобой сексом.

Медленная улыбка появилась на его лице, выворачивая меня наизнанку. Лежа на мне, он выглядел еще великолепнее, чем когда-либо. Это было несправедливо. Что бы ни случилось после сегодняшней ночи, как бы это ни изменило ситуацию, я никогда не пожалею, что вошла в спальню этого парня.

— Кажется, мы уже заняли позицию, — сказала я, уголок моего рта дернулся в попытке улыбнуться. — Это была твоя гнусная цель с учебником с самого начала?

— Может быть. — Он облизнул губы. — В основном я просто хотел позлить тебя. Отвлечь от нервозности, чтобы ты перестала нервировать меня. Я понятия не имел, что ты попытаешься причинить мне вред.

— Я крутая.

— Так и есть.

— Ты ведь на самом деле не нервничаешь, правда? — спросила я.

Он не ответил.

Вместо этого его рот накрыл мой, нежно, почти нерешительно. Как будто он все еще сомневался в моей приверженности всей этой истории с потерей девственности.

Так не пойдет.

Я вырвалась и перевернула нас, оказавшись сверху. Удивление превратилось в улыбку, его руки скользнули вниз по моим бокам по хлопку моего платья. Склонившись над ним, я поцеловала его так, как хотела, как представляла в своих самых лучших мечтах наяву. Сладко, глубоко и с голодом. Не сдерживаясь.

Звук, который он издал в глубине своего горла, звучал как нечто среднее между вздохом и стоном. В любом случае, это было полное одобрение. Поцелуй никогда не был таким приятным, таким всепоглощающим. Его руки неустанно двигались, поглаживая мою разгоряченную кожу, прижимая меня к себе. Быть так близко, прикасаться к нему, чувствовать его твердое тело подо мной — было всем, что я хотела. Мои пальцы скользнули под его футболку, поскольку не нуждались в барьерах, исследуя его грудь.

Я хотела всего этого. Каждую его частичку.

Щетина царапнула мою щеку, губы спустились к его шее. Его запах там был сильнее, теплее. Я целовала, лизала и делала то, что мне нравилось. Укусила его просто потому, что могла. Джон выругался голосом, в миллиард раз более глубоким, чем обычно, проводя руками по задней части моих бедер. Мое лицо прижалось к его шее, я могла бы прятаться там вечно. Сильные пальцы схватили меня за задницу, прижимая мое тело к нему.

— Иди, — прошептал он.

— Мм?

— Что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты снял футболку, — сказала я, слегка задыхаясь, руки тянули за оскорбительный предмет.