А потом я еще и осознала, что полюбила своего жениха. Его было за что любить.

Это открытие сделало меня почти счастливой, ведь на горизонте замаячила перспектива не просто удачного брака, но и наполненного чувствами.

А потом пришел Лютов, истоптал все, разрушил.

— О чем ты задумалась, Елисава? — влез в мои мысли Свят, с аппетитом поглощая сладкие блинчики.

Я вскинулась, оскалилась, зашипела:

— Меня зовут Алиса! Слышишь, А-л-и-с-а. Называй меня только так.

— Я буду называть тебя, — ответил муж, — как пожелаю. Переиначив свое имя на современный манер, Елисава, ты не отринешь наш мир и его законы.

— Это устаревшие и дикие законы! Я не желаю принимать участия в этом первобытном цирке!

— Да? — темная бровь скептически изогнулась. — Почему тогда ты не возмущалась своим договорным браком с тем белобрысым ничтожеством?

Злость всколыхнулась во мне с новой силой, желание заехать по самодовольной морде Лютова зашкаливало, но я еще была в своем уме.

— Ты не имеешь право называть Дитмара ничтожеством, — процедила я сквозь зубы. — Он достойный человек, а не дикарь с первобытными замашками.

Свят невозмутимо кивнул, соглашаясь с моими словами.

— Ты права, Лис. Он человек, что и помешало ему отстоять свое право на тебя. Твой бывший жених настолько забыл о своих корнях, что почти полностью потерял связь с Зверем. И поэтому тебя забрал я. В моих жилах древняя кровь, благодаря которой я забираю все, чего хочу. Не понимаю одного — твой отец совсем ебнулся? Отдать свою дочь, рожденную Зверем, такому слабаку?

— Мой отец, — раздраженно фыркнула, — ценит мнение своих детей, а не отдает их первым встречным, кто больше заплатит.

Лютов нагло заржал, демонстрируя ровный ряд зубов. Низкий, бархатистый смех отзывался легкой дрожью в моих коленках.

Даже здесь этот гад отличился — хохот у него был неприлично приятен.

— Про то, что Огнедар под каблуком у баб своего семейства, в курсе все общины, можешь не рассказывать. Но и про то, что твой папаша такой неподкупный, тоже не навешивай. Если бы Звери не знали, насколько дочки Добронравова склочные, он бы вас втридорога продавал, как племенных кобыл. Бедный Огнедар, — притворно вздохнул Свят, — столько скверных дочек, а брать никто не хочет.

— Вот и не брал бы, — рявкнула я, теряя терпение. — Тебе никто и не предлагал, сам влез!

— Чего это, не предлагал? Твой папаша, сладкая, еще пару лет назад пытался впарить мне любую из вас, на выбор. Но я тогда отказался, подумал, нахер мне эти трудности? Я тогда жениться вообще не собирался, а уж тем более на ком-то из вашей семейки.

Я не могла поверить в эти слова и лишь гневно зашипела, всем своим естеством отказываясь воспринимать столь наглую клевету.

Вскочив со стула, плеснула в супруга воды из бокала и надменно процедила:

— В следующий раз будешь думать перед тем, как оскорблять мою семью.

Святослав сверлил меня пустым, холодным взглядом. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

Мысленно ликуя своей маленькой победе, я развернулась, намереваясь скрыться в спальне.

— Значит, малышка не голодна? — хлыстом ударил его голос.

Я испуганно замерла, а когда вся посуда с лязгом и звоном полетела на пол, вздрогнула.

Попыталась рвануть в сторону, но стальная хватка на руке не дала сделать и шага.

Притянув меня ближе, он мягко толкнул вперед, заставляя лечь животом на уже пустую столешницу, покрытую девственно-белоснежной скатертью.

Руки были заломлены за спиной, мои запястья он удерживал одной ладонью, когда другой срывал атласные шортики.

— Будем заниматься воспитанием, сладкая?

Голос его не предвещал ничего хорошего, и я забилась, пытаясь вывернуться.

Безуспешно.

— Нет! Отпусти меня!

— Что ты, Лисава, разве я могу отказать тебе в уроке хороших манер?

— Можешь!

— Нельзя отказывать молодой жене в таких маленьких капризах.

Сволочь! Лучше бы отказал себе в таком капризе, как биться за право стать моим мужем.

— А притаскивать шлюху в тот же дом, где живет жена, можно? Интересная у тебя логика, Свят!

Лишь выпалив это, я сообразила, что сказала и сразу же прикусила язык.

Не хотелось показывать ему свое уязвленное самолюбие. Да и вообще было в столь негативных эмоциях что-то противоестественное. Мне ведь должно быть плевать на то, с кем он трахается. Верно?

Мне итак плевать! Просто я слишком эгоистична, чтобы делиться чем-то своим с другими. Даже если это — нежеланный, ненужный муж. Он в любом случае мой, принадлежать должен только мне.

Он на миг замер, словно ошарашенный тем, что я все знаю.

— Какую шлюху? — голос его звучал искренне удивленным.

— Не притворяйся! — зарычала я, продолжая вырываться. — Я все знаю! Ты такой же грязный, извращенный кобель, как и все, кто следует традициям Зверя. Никогда не поверю, что ты целый месяц решал дела Михея. Ты просто капризный, избалованный ребенок, Свят.

— Хм, почему же?

— Ты с какого-то хрена решил, будто желаешь меня. Разрушил мне перспективу на брак с любимым человеком, забрал силой. А потом бросил здесь, когда сам целый месяц трахался где-то с распутной девкой, которую посмел потом притащить сюда.

Высказав это, я словно лишилась сил и безвольно обмякла на столе, прекратив вырываться.

Пусть делает, что хочет. Хуже не будет.

Повисшая тишина давила, разрушала изнутри. Мне казалось, что кто-то вырвал сердце, раздавил в кровавое месиво и вернул обратно. На, живи дальше, если сможешь.

Единственный мужчина, которому я действительно была нужна, сейчас, возможно, мертв.

А Лютов лишь потешил себе самолюбие тем, что силой отнял чужую невесту и сделал своей женой. А теперь променял меня, дочь Зверя, на распутную девку.

— Лис, я сейчас не понял, — прозвучало за спиной. — Ты меня ревнуешь? Серьезно?

Я вновь взвилась, грозно буркнула:

— Да на кой черт ты мне сдался? Глаза бы мои тебя не видели!

— И не видят, — он притиснулся ближе, прижимаясь к моей заднице налившимся членом. — Ты еще сомневаешься, что я тебя хочу? Лис?

Я досадливо закусила губу, стараясь унять пробежавшую по коже дрожь. От него напролом валило энергией силы и секса. Горьковатый аромат его тела забивался в каждую пору, дурманил и медленно сводил с ума.

Он и пах, как секс. Порочный, развратный и дикий.

Мне было невыносимо отвратительно от самой себя, но побороть эту тягу к Святу невозможно.

В ушах еще стоял отчетливый хруст костей Дитмара под ладонями Лютова. От этого я ненавидела себя еще сильнее, до тошноты и головокружения.

Кто я для Свята? Племенная кобыла, рожденная Зверем. Отличный инкубатор для его детей, которые при слиянии таких кровей точно смогут стать достойными представителями общины. Как удачный бонус — обладательница смазливой мордашки, упругой задницы, да неплохих сисек.

Отдельно я не представляю для него никакой ценности, просто очередная кукла в статусе жены. Та, которую запросто можно будет заменить в случае негодности. Потом, разумеется. Сначала — вдоволь наиграться, натешиться.

Разве можно, осознавая все это, быть такой озабоченной идиоткой? Кайфовать от его рук, голоса и запаха?

Черт, в конце концов, я даже почти не знаю его! А уже готова стелиться под Святом, как течная сука.

— Я верю, — сипло отозвалась. — Прекрати, пожалуйста.

Он и не думал останавливаться.

Окончательно избавившись от моих атласных шортиков, Свят нежно огладил ягодицы, очертил пальцами кружевную оборку трусов. Другой рукой надавил на поясницу, заставляя сильнее прогнуться, пошло оттопырив задницу ему навстречу.

Продолжая удерживать мои запястья, Лютов грубо щипнул ягодицу, прорычал:

— Мне так нравится твоя задница, сладкая. Думаю, надо опробовать…

— Нет! — завопила я, бешено дергаясь всем телом.

Эффект мои телодвижения возымели прямо противоположный — так я лишь оказалась в еще более тесной, удушающей близости от Свята, да и неплохо потерлась задницей об его член.