Замерев перед столиком, я нервно и нерешительно растянула губы в улыбке. Пластиковой и абсолютно фальшивой.

— Здравствуй, Дитмар.

Он поднял глаза, взгляд его, как и всегда, был спокоен и задумчив.

Мое сердце… не сжалось, не екнуло. В душе было абсолютно пусто, будто Дитмар не мой любимый мужчина, а знакомый, которого встречаешь случайно, и не особо хочешь с ним разговаривать. Отдаешь дань приличиям, здороваешься и без интереса спрашиваешь о том, как идут его дела.

Это была неправильно, непросительно. Я люблю его, Дитмар — единственный подходящий мне человек, спокойный и рассудительный. Тот, кто всадит нож в спину, а обеспечит тихую гавань.

Но пространство между нами будто кто-то отравил, наполнил смущением и неловкостью.

А еще мне было немного стыдно за то, что вообще посмела просить об этой встрече. Дитмар смотрел на меня, как на сломанную куклу. Чужую, запятнанную грязными пальцами. Это тоже было неправильно.

Мы ведь любим друг друга?

— Ты странно пахнешь, — оборонил Дитмар, сделав глоток кофе и пригвоздив меня взглядом к стулу.

Я покраснела, опустив глаза вниз. Зверь чувствует все, а даже представить, чем я пахну, не хотелось. Смрад того дома, собачья каша, следы окровавленного одеяла, в которое я куталась, когда пряталась в машине Велимира.

— Прости, я не в лучших условиях.

— О, — немного смутился Дитмар. — Я не это имел в виду. Но о каких условиях ты говоришь? Если честно, я вообще ничего не понял вчера. Что ты здесь делаешь? Где Лютов, почему ты одна?

Тяжко выдохнув, я робко коснулась пальцами ладони Дитмара, выводя причудливые узоры на прохладной коже. У него всегда были холодные руки, даже в жару.

— Я сбежала.

Он поперхнулся кофе, закашлялся.

— Как это?

Откинувшись на спинку стула, я прямо взглянула на бывшего жениха.

— Спряталась в машине Лисогорского, когда он приезжал в дом Лютовых. Он обнаружил меня, конечно. Но было уже поздно, мы подъехали к Моронгу. А в городе уже сбежала и от Велимира.

Дитмар слушал это с выражением нарастающего ужаса на лице, потом резко вырвал ладонь из моих пальцев, но заметив печальный взгляд, мягко улыбнулся.

— Свят придет за тобой. Не хочу, чтобы мой запах остался на тебе.

Я совсем сникла, отвернулась к окну, наблюдая за чередой спешащих прохожих на улице.

— Не придет. Я убила его.

— Что? — он резко поднялся на ноги, опрокинув тем самым свой стул. Заметив недоумевающие взгляды редких посетителей кофейни, взял себя в руки, поднял стул и уселся на место. — Как ты это сделала?

Это не звучало осуждающе. Я взглянула на любимого. Он сочился маниакальным, злорадным интересом.

— Просто и быстро. Мне неприятно говорить об этом Дитмар, — я закрыла лицо руками, пытаясь справиться с приливом ужаса. Мысль об убийстве вызывала удушающую панику. — Это вышло случайно, — продолжила вопреки своим словам. — Я хотела просто усыпить его. Временно. Чтобы иметь возможность сбежать. Это было так ужасно, Дитмар! Мне кажется, что произошедшее никогда не отпустит меня. Мне очень жаль.

— Брось, Алиса, — отмахнулся он. — Свят тот еще ублюдок, он это заслужил.

Он позволил себе широкую улыбку, наполненную ликованием. Наверное, Дитмара можно было понять. Этот человек унизил его, отобрал меня.

— Я думала, что ты мертв. Он мне так сказал. И посчитала, что это будет справедливо. Но все равно, мне очень плохо от этого.

Дитмар крепко сжал мою ладонь, безвольно лежащую на поверхности стола.

— Девочка моя, ты пережила ужасное событие. Но поверь, это сотрется из твоей памяти. Время излечит.

Он сразу стал мягче, ласковее. Таким он был раньше, до появления Лютова в нашей жизни.

Я сомневалась, что ясно читалось на моем лице. Поэтому Дитмар поспешно добавил:

— В конце концов, он убил твоего брата, помнишь? Свят «удавка» Лютов, как прозвали его после.

Звучало неутешительно.

— Говорят, что Ратмир сам в этом виноват, — слабо запротестовала. — У нас в семье, конечно, все проклинали после этого Свята. И говорили, что он зарвался, следует жестоко наказать его. Но за пределами дома говорили, что Ратмир сам напал на него. Воспользовался тем, что они друзья, добавил Лютову в выпивку мракобой, чтобы тот не мог поменять ипостась. Ратмира считают трусом, отравителем, понимаешь?

Брат обернулся Зверем, напал на Свята. Лютов задушил его голыми руками, не меняя обличия. Это было удивительно, учитывая разницу сил между Зверем и человеком. Поэтому его так и прозвали. Побоища между нашими общинами продолжались целый год, а потом все стихло. Со временем отношения наладились.

Однако слава о семье Добронравовых, как об отравителях, пошла именно тогда. Стоит признать, что заслуженно.

— Это неправда, — нахмурился Дитмар. — Я дружил с Ратмиром, он бы никогда не опустился до такого. Он не травил Лютова, Алиса.

Я лишь горько усмехнулась.

Принесли мой заказ, но от запаха пышного омлета с беконом, тошнота вновь подкатила к горлу. Я попыталась справиться с приступом, но на этот раз не удалось.

Вскочив со стула, пулей понеслась в сторону уборной, где меня уже и вывернуло наизнанку желчью. Вчера такое уже произошло, когда я зашла перекусить в кафе, заказала томатный суп, но по итогу пришлось ограничиться фруктами.

Плохо, мне было очень плохо. Погано до одури.

Такое чувство, что я уже умерла и попала в свой личный филиал ада. Сплошной круговорот ужаса и лишений.

Умывшись, я взглянула на себя в зеркало и увиденное не производило хорошего впечатления. Бледная, осунувшаяся. Даже черные волосы казались какими-то серыми. Под глазами залегли темные тени усталости, измождения.

М-да, вся моя красота досталась Святу, а перед Дитмаром предстало нечто, тень.

Похоже, что красота со Святом и осталась, как наказание за мой поступок.

Вернувшись, я неловко улыбнулась, тихо сказала:

— Извини, нервы.

Дитмар буравил меня задумчивым, темным взглядом. Даже недобрым каким-то, с хитрыми искрами на дне.

— Вряд ли это нервы, Алиса.

Отодвинул подальше тарелку с омлетом, я удивленно взглянула на любимого.

— А что же еще? Не думаю, что это сбой в работе каких-то органов. Я всегда была здорова.

— А это и не болезнь, дорогая. Теперь понятно, почему от тебя так разит Лютовым. Я предполагаю, что ублюдок успел заделать тебе ребенка.

Эти слова прозвучали громом, впились дрелью в мой мозг, просверлили его насквозь.

Нет, нет, нет!

Жизнь просто не может быть со мной так жестока!

Закусив губу, я лихорадочно соображала. Токсикоз не успел бы так быстро проявиться, секс с Лютовым был совсем недавно! Это невозможно.

Но тут же в памяти вспыхнула наша брачная ночь, после которой Злата очень долго лечила меня.

Пазл складывался, но беременность все равно казалась невозможной. Конечно, Зверь имеет более высокие возможности к размножению, из-за этого почти все семьи общин были многодетны, но не с первого же раза!

— Разумеется, — с плохо скрываемым отвращением вымолвил Дитмар, — мы можем решить эту проблему быстро. Вырезать из тебя его мерзкое подобие, уехать куда-нибудь далеко, в самую глушь, и жить все время оглядываясь по сторонам. Такой жизни ты хочешь, Алиса?

Я испуганно дернулась, наконец осознав, что больше не являюсь нужной для него. Зачем ему поломанная, использованная я, когда у отца еще много дочерей? Думаю, что они уже решили этот вопрос. Наверное, главная моя ценность была в том, что я приближала Дитмара к папе. Укрепить связь с главой общины хотели многие, но проблема заключалась в том, что девушек обычно предпочитали отдавать замуж не своим, чтобы не допустить кровосмешения. По большей части все члены общины приходились друг другу родственниками, хоть и дальними. Союз с Дитмаром был допущен лишь потому, что его семья вступила в общину, когда он был ребенком. Свежая кровь.

— Прости, — прошептала. — Я не хотела перекидывать на тебя ответственность за меня. Прости, пожалуйста. Просто мне действительно некому было позвонить. У меня нет никого.