Губы Амаранты растянулись в мрачной улыбке. Один из охранников, должно быть, пытался схватить металлическую лестницу голыми руками.

Сапоги, ударившиеся о ступеньки, сказали ей, что мужчины поднимаются, несмотря на дискомфорт. Она бросила тележку с рудой и заняла позицию наверху лестницы, закинув лопату через плечо.

Одна рука схватилась за верхнюю часть платформы. Она наступила на него каблуком. Мужчина взвыл и отпустил его, но не упал с лестницы. Она взмахнула лопатой. Металлическая голова ударила его в нос. На этот раз он отпустил.

Он отскочил от перил и не попал на подиум, упав с высоты сорока футов в драку внизу. Под ним упали трое охранников.

"Что?" — в шоке возразил голос.

Амаранта посмотрела через край на второго мужчину, который цеплялся за лестницу, используя рукава как защиту от горячих металлических перекладин. Он все еще смотрел на быстрое снижение своего товарища.

Амаранта подняла лопату. — Разве ваш командир никогда не читал вам лекций о том, как глупо нападать на солдата с высоты?

Мужчина переориентировался на нее и метнул нож. Амаранта отпрыгнула назад, в качестве защиты взмахнув лопатой. Лезвие соскользнуло с ее инструмента, но это отвлечение дало охраннику время подняться наверх и броситься вместе с ней на платформу.

Хотя лопата у нее все еще была, она почувствовала себя неадекватной, когда мужчина сдернул с его спины двусторонний топор. Звон новых ботинок по металлу означал, что приближается подкрепление.

— Разве твоя мать никогда не говорила тебе, что мужчины идут на войну, а женщины присматривают за магазином? Охранник ухмыльнулся и крутанул топор.

Амаранта отступала, пока не наткнулась спиной на тележку с рудой. «Разве твоя мать никогда не говорила тебе, что нет смысла вести войну, когда твой работодатель мертв?»

«Нам уже заплатили, и мы получим деньги дважды, когда «спасем» императора и привезем голову Сикария». Он сделал шаг вперед.

Амаранта взглянула через перила. «Похоже, твои друзья проигрывают эту битву».

На самом деле, краткий обзор ниже мало что сказал ей о том, кто побеждает. Она даже не заметила Сикария, и только бурлящий хаос свидетельствовал о том, что он все еще жив и сражается. Однако ее слова заставили охранника взглянуть через край.

Она ударила его лопатой по затылку.

Его топор развернулся и пронзил деревянную рукоятку. Головка лопаты с грохотом упала на платформу, оставив Амаранте сломанную палку.

Охранник бросился на нее, занес топор для еще одного удара. Она швырнула в него древко и прыгнула в тележку с рудой. Ее вес опрокинул его за край платформы. Она скатилась вниз по крутой тропе.

Слишком быстро! была единственной мыслью, на которую у нее было время. Потом она сбилась с пути.

Тележка врезалась в твердый мусорный бак, и она вылетела. Она отскочила от второго мусорного бака, а затем ударилась о бетонный пол. Ее дыхание вырвалось, и перед глазами закружились черные точки.

Дезориентированная, Амаранта возилась и сумела подняться на четвереньки. Именно тогда ее внимание привлекло движение, исходившее от входной двери. Она прищурилась и попыталась сосредоточиться.

Солдаты в чёрно-золотом императорском облачении хлынули внутрь. Ее первой реакцией было облегчение, но затем она напряглась. Ей и Сикариусу приходилось беспокоиться о солдатах не меньше, чем охранникам Лароки. Может больше.

Она вскочила на ноги и помчалась к доменной печи. Она увернулась от рельсов, труб и мусорных баков и бросилась на открытое пространство, которое видела сверху. Первое тело едва не сбило ее с толку. Сбитые люди валялись на полу среди луж крови. Где был...

Одинокий человек, стоящий среди кровавой бойни, Сикарий схватил топор. Черная рубашка была разорвана, кровь забрызгала его от волос до ботинок, он выглядел — и был — предвестником смерти. Он подошел к Сеспиану и поднял над головой мокрое лезвие, чтобы разрубить цепи.

— Солдаты, — рявкнула Амаранта. — Нам нужно выбраться из…

Первый из мужчин нырнул в отверстие. Они тоже чуть не споткнулись о тела, но это не помешало им увидеть Сеспиана.

«Сир!» - выпалил один.

"Останавливаться!" другой крикнул Сикарию. «Не причиняй ему вреда!»

Подняв руки, Сикарий колебался. Меньше, как предположила Амаранта, из-за приказа солдата, а больше потому, что он задавался вопросом, в безопасности ли сейчас Сеспиан.

— Они ему помогут, — сказала она, поморщившись от осуждающей позы Сикариуса. "Мы должны идти."

Мушкетер шагнул вперед, подняв оружие, чтобы прицелиться.

Сикарий метнул топор в приближавшихся людей, хотя и неуклюже, но не с намерением убить. Они уклонились от летящего клинка, и мушкетер выронил оружие.

Амаранта помахала Сикарию следовать за собой и повела его к задней двери.

"Взять их!" кто-то крикнул.

Сикарий прошел мимо Амаранты и ногой открыл запертую дверь. Под покровом ночной темноты они помчались через свалку в заснеженный город.

Когда Сикарий поравнялся с ней, вместо того чтобы бежать самостоятельно, она посмотрела на него с надеждой. Была ли она прощена? Кровь окрасила его светлые волосы и брови, размазала шею и капала с подбородка, и он выглядел еще мрачнее, чем обычно, но встретил ее вопросительный взгляд. Когда крики позади них стихли, он кивнул и похлопал ее по спине.

В тот же день Амаранта покинула ледник, чтобы узнать, что случилось с ее людьми. На обратном пути она взяла несколько припасов и газету. На первой полосе подробно описывалось похищение, утверждая, что «отвратительный и выродившийся Сикарий» является виновником «бессовестно отвратительного нападения». Амаранта упоминалась в конце как сообщница – никаких красочных прилагательных к ней.

Она вздохнула. Вот и все, чтобы очистить ее имя. По крайней мере, газета сообщила, что Сеспиан пережил травмы и идет на поправку.

Вернувшись в ледник, она обнаружила Сикария все еще на койке в офисе. Это неудивительно после событий прошлой ночи. Ее плечо болело от крушения рудного вагона, но, учитывая существо и двадцать охранников, он получил гораздо более сильные удары, чем она. Однако его глаза были открыты, он принял ванну и переоделся. Его взгляд проследовал за ней в комнату.

Не уверенная в его настроении — с тех пор, как они сбежали с плавильного завода, они не произнесли и двух слов, — она положила на стол газету, пару соломенных шляп, домотканые рубашки и комбинезон. Вспомнив, что у нее все еще есть черный кинжал Сикария, она положила его на кучу снаряжения рядом с его койкой. Она воображала, что будет счастлива снова оказаться среди метательных ножей, гаррот, пузырьков с ядом и других смертоносных приспособлений.

— Ты вернулся, — сказал Сикарий.

"Да." Амаранта перевернула пустой ящик из-под курицы, села перед плитой и посмотрела на него. Думал ли он, что она этого не сделает? Возможно, он с нетерпением ждал возможности вернуться к уединенной жизни, свободной от приставающих женщин. «Думаю, я похож на стойкий грибок ногтей на ногах, да?»

«Хм». Сикарий сел на койке и опустил ноги на пол. Его лицо не выражало никакой боли, но его движения были скованы. — Возможно, бездомный кот.

«Очаровательный, преданный и милый?»

«Любопытный, любопытный и независимый». Его глаза сморщились. «Это не то, что вы планируете принести домой».

Амаранта нашла надежду в его светлом тоне. «Но что-то, что ты ценишь, когда оно есть?»

Сикарий встал, схватил стул и потащил его к плите. Он сел рядом, посмотрел ей в глаза и сказал: «Да».

Она на мгновение выдержала его взгляд, затем покраснела и изучила завиток на половице. Это было глупо, она чувствовала себя такой счастливой. Не то чтобы он признался в какой-то бессмертной любви — вечные бородавки предков, он сравнил ее с уличной кошкой. Тем не менее, она подумала, что «да» могло также означать: «Мне жаль, что я вышла из себя, и спасибо, что пришла помочь».