Который, к счастью, то ли не прислушивался, то ли не придал особого значения их «мамканью» и упорно шёл вперёд, почти не глядя на удаляющиеся впереди человеческие фигуры — дорогу-то он не знал, так что немного опасался заблудиться без зрительных ориентиров.

А между сёстрами повисла короткая неловкая пауза, наполненная обоюдным безмолвным вопросом.

Песчаная насыпь возле пруда перемежалась с травяными наростами. Расположившись на пляжном полотенце, Танька сразу зарылась стопами в разогретый песок, шевеля пальцами, отчего песчиночья поверхность забурлила. А вот Женька сразу начала разоблачаться до насыщенно-розового купальника.

Начала она, как ни странно, с босоножек. Привстав на одну ногу, потянулась к микроскопической застёжке на чёрном ремешке, держа баланс свободной рукой. Избавившись от босоножки, она голой стопой переступила на полотенце, край которого бездумно поправлял Максим, глядя на балансирующую в нагретом воздухе Женьку. Та стала чуть ниже, оказавшись на полотенце без обуви.

Теперь она стала стягивать футболку, скрестив руки и ухватив по бокам ткань, не спеша оголяя не очень загорелый живот — к Женьке вообще плоховато лип загар. Живот начал непроизвольно напрягаться, будто помогая движению рук. Ровно по середине обозначилась вертикальная полоска. А когда футболка скользнула выше — оголились тонкие рёбра. Которые, впрочем, пропали, как только из тела ушло напряжение. Футболка была скинута комком рядом с Максимом, и верхнюю часть тела теперь прикрывал только небольшой купальник со множеством каких-то ленточек и тесёмочек, покачивающихся от Жениного неугомонного движения — та уже, втянув немного живот, принялась возиться с пуговицей на шортах.

Увы, низ от купальника Женька надеть на забыла. Не отличающимся дизайном от верха, он мелькнул высокой посадкой пояса, создавая иллюзию абсолютно бесконечных Жениных ног. Правда, кожа на бёдрах немного пошла мурашками, и это портило вид.

Максим ревниво глянул по сторонам. По счастью, никого особо пялящегося на его девушку поблизости не было. Да и вообще пляж был, как ни странно, не слишком густо населён — несколько немолодых семейств с мелкими детьми. И в отдалении стайка примерно их ровесников. Штук пять девушек и трое парней. Но каких-то на взгляд Максима скучноватых — тихих, прикрытых панамами и полупрозрачными накидками на плечах или вокруг талий (Максим так и не смог запомнить, как эта штука называется). Девушки в закрытых купальниках тусклых цветов, как если бы им было что скрывать. Парни, периодически будто одним глазом залипающие в смартфон. Вроде ничего особенного. Всё мирно, чинно, благородно. Может, отношения среди этой компании даже чисто дружеские. И представители этой самой компании даже помыслить не могут, что у Максима-то как-то сама собой сложилась «lamour de troyes»*. И это как-то незримой стеной отделяет их троицу от всего остального мира.

Женька, разоблачившись, глянула на них с Танькой. Наверное, ей уже хотелось идти купаться. Но хотелось не одной. А Максим, погрузившись в свои размышления, этого не заметил. А Танька вообще не смотрела в их сторону — только на несмешно текущую водную гладь, своей сероватой синевой сливающейся с зелёной прослойкой противоположного берега и редеющим уже голубым небом. Так что Женька тоже села на полотенце, изящно вытянув вперёд ноги.

Максим с оттенком грусти окончательно понял, что никого на пляже они не интересуют. Это, конечно, неплохо. Но когда хранишь небольшую тайну, иногда хочется пощекотать себе нервы её возможным раскрытием.

Думая об этом, Максим зачерпнул ладонью чистого песка. Тот, поблёскивая разными оттенками бежевого, послушно пересыпался на ладони, словно представляя, что это не ладонь, а песочные часы. Повинуясь непонятному порыву, Максим сжал горсть в кулаке и поднёс её к стройной Жениной икре. И, видимо представляя себя кем-то вроде Хроноса, тонкой струйкой выпустил песок на бледную, чуть розоватую кожу. Лёгкие ветерок рассеял его в сторону, как только светлая пыль коснулась Женькиной ноги. Та хихикнула над ухом, поджимая от щекотки коленку. А вот Танька на подобный же жест отреагировала куда острее. В отличие от сестры, она замысла Максима не уловила — всё ещё рассеянно смотрела на развернувшийся перед ними нехитрый пейзаж. Поэтому вздрогнула, когда её лодыжку защекотало. Подумав, что какое-то насекомое решило по ней побегать. Встретившись со смеющимся взглядом Максима, она нахмурилась и шлёпнула ладонью по его запястью. Но, сделав это, торопливо сжала его предплечье, насколько позволяла длина пальцев. И снова отвернулась к реке.

Но гипнотизировать её больше не стала, а тоже стала разоблачаться. У неё, в отличие от сестры, это получалось безо всякого кокетливого оттенка. Просто рывком избавилась от блузки и, скакнув ягодицами по полотенцу, прямо сидя стянула с ног складчатую юбку. И осталась в купальнике, радикально отличающимся от Женькиного. Если у той лёгкая ткань будто и не особенно стремилась что-то спрятать, то Танин плавательный костюм будто починялся негласному правилу: ничего, никогда и нисколько. Не паранджа, конечно, но игривости минимум.

Плотный топ на толстых лямках, закрывающий декольте чуть ли не до шеи. Впрочем, всё равно ничего толком не скрывающий — при Танькиных объёмах что-то скрыть можно разве что бандажом, да и то останется достаточно пространства для фантазии. Да и о нижней части, несмотря на завышенный пояс трусов, можно много фантазировать — так упруго раздаётся таз на фоне неширокой талии.

Таким девушкам надо, конечно, соответствовать. Поэтому и Максим не забывает о культуре тела. Благо, данные позволяют. Не качок, конечно, но пропорции и небольшой рельеф когда надо имеется. Так что Максим не стал отставать от пассий и тоже остался в одних плавках.

— Ну что, пошли? — предложил он, чувствуя, что плечи уже начинает печь.

Танька с Женькой синхронно кивнули, поднимаясь.

Короткий путь к воде, и ног коснулся неожиданный холод — вода почти не нагрелась за тёплый день. Видимо, где-то в течении били холодные ключи.

Максим зашёл в воду первым и старался двигаться быстрее, несмотря на ускорившееся и как-то затревожившееся сердце — видимо, сосуды слишком быстро сжались. Но не хватало ещё прыгать от этого на месте, как кто-то из девчонок за спиной — до Максима донёсся шум и небольшие волны стали бить в район крестца. Не очень приятно. И чтобы этого избежать, Максим набрал в грудь побольше воздуха и дёрнул себя вперёд, вытянув руки и бухнувшись грудью на воду. И, торопясь привыкнуть к холоду, поплыл вперёд.

Танька злилась. Дно оказалось недостаточно гладким — какие-то камешки и прочие мусор, о происхождении которого даже не хотелось задумываться, всё время попадался под ноги и не давал нормально почувствовать сырой песок. Да и вообще вода холодила и была какой-то стеклянной и чужой наощупь. А тут ещё Максим, как ни в чём не бывало, просто поплыл по ней, словно модифицированный посланник божий. И ему хоть бы хны. Супермен.

Разозлившись достаточно и дойдя примерно до пояса, Танька сделала глубокий вдох. И, кулаком стиснув нос, назло всему миру бухнулась под воду. Та бездушно сошлась над её макушкой, погружая бедную Таньку в пучину холода и темноты. Сердце инстинктивно зашлось, норовя устроить организму панику. Которую пришлось купировать резким толчком вперёд, который в воде всё равно показался слишком слабым и плавным. Но ото дна Танька всё равно оттолкнулась и, доверившись умениям, поплыла вперёд, расталкивая руками непослушные водные потоки. И, проплыв насколько хватало дыхания, вынырнула, отплёвываясь и убирая с лица отяжелевшие волосы — собрать их Танька не догадалась.

Женька, в отличие от остальных, всегда побаивалась того, что может таиться в водной глубине. Там, куда не достаёт солнца. Поэтому если под водой её касалось что-то вроде водоросли (а точно ли это была водоросль?), то Женьку неизменно настигал приступ брезгливого страха. И лавкрафтовские монстры в миниатюре неизменно представали перед внутренним взором. Собственно, поэтому Женька до сих пор и не умела плавать.