Како-сан могла позволить метать в Наоми шпильки; она же сама — нет.
— То есть, вы — приятное исключение из общего правила? — Асакура с деланным удивлением взмахнула длинными ресницами.
— Или ваш покойный батюшка лишился жизни во время сражения?
— Како, — прошипела Масако-сан, поджав губы. Поведение ее родственницы вышло за рамки приемлемого уже давно, но последняя фраза стала решающей каплей.
— Мы просто беседуем, сестрица, — Како-сан улыбнулась старшей родственнице. — Мне очень интересно узнать мерила, которым в клане Минамото следуют, когда решают, стоит ли носить траур, можно ли было избежать убийства?..
— Мне такие мерила неизвестны, — ровным голосом отозвалась Наоми, сосчитав про себя до десяти. — Все определяет старший в роду, и никто не спрашивает у него, чему он следует. А в клане Асакура не так? Вы советуете что-то Дайго-саме? — она улыбнулась самой милой улыбкой, которую только смогла изобразить.
— Разумеется, нет, — отрезала Масако-сан и таким взглядом одарила Како-сан, что та сочла за лучшее промолчать и не продолжать разговор.
Наоми с тоской покосилась на дверь. Ужин мужчин, должно быть, проходил в еще более напряженной атмосфере. Она все еще не представляла, как Такеши разделит один стол с Тайра. Она видела следы пыток у него на груди, видела культю на месте левого запястья. Такеши по-прежнему пытался брать какие-то вещи левой рукой, пытался держать шкатулку, которую ей сегодня преподнес. Он по-прежнему не привык к своему увечью. И не смирился.
Глава 37. Дайго-сан
Рейтинг главы — +18
Кабинет Дайго-сана понравился Такеши больше, чем какая бы то ни было комната в поместье. Он был похож на его собственный кабинет: простые линии, невычурная мебель, много воздуха и свободного пространства. Со стен на него не давили расшитые золотой нитью ткани, под ногами не путалась бесполезная, декоративная мебель.
Он опустился на татами вслед за Дайго-саном, сел на пятки и выпрямил спину. Они молчали, пока служанка разливала саке и выставляла на низком столике перед ними различные сладости.
Такеши, не скрывая своего интереса, разглядывал Дайго-сана. Асакура постарел за то время, что прошло с их последней встречи: продольные морщины на щеках и на лбу стали еще глубже, а волосы — белее. Он, Хиаши-сан и Нобу Тайра — все, кто остался в живых из поколения его отца, неожиданно понял Минамото.
«Вскоре Дайго-сан и Хиаши-сан останутся вдвоем», — с мрачным смешком подумал он и, взяв в руку деревянную коробочку масу, пригубил саке.
— Сегодня до ужина я имел удовольствие беседовать с Нобу Тайра, — Асакура не принадлежал к тому типу людей, которые предпочитают долгие вступления к важным разговорам, и Такеши было это по душе.
— Вот как.
Он удивился, когда после ужина Асакура сам обратился к нему с предложением побеседовать вдвоем в его кабинете. Такеши думал, что просить о такой встрече придется ему.
— Ты застал отца?
— Он скончался утром в день моего приезда. Я омыл его тело и провел подле него ночь, — Такеши не хотел об этом вспоминать.
Пять лет назад он не успел спасти от брата мать и сестер; теперь он не успел повидать перед смертью отца. Что он не успеет сделать в следующий раз? Увидеть дочь, прежде чем его убьют на войне?..
— Это хорошо, — Дайго-сан кивнул. — Провожать отцов должны сыновья.
Такеши отпил еще саке, молчаливо соглашаясь.
— На сколько еще хватит твоего войска? — резко сменил тему Асакура.
Минамото встретился взглядом с цепким взглядом старика и подавил усмешку. Ох, нескоро еще его наследник займет место старшего в роду. Дайго-сан был крепким стариком, да к тому же весьма любящим свою власть. И независимость — порой показную — от Императора.
— Вы ждете честного ответа, Дайго-сан? — он спросил, чтобы потянуть время, которое было необходимо ему для принятия решения: лгать или сказать старику правду?
Асакура издал звук, похожий на подавленный смешок.
— Уж какой ты мне дашь, сынок.
Он сражался последние двенадцать лет, наравне с отцом занимался делами клана, стал главой Минамото несколько недель назад, но в глазах Дайго-сана, похоже, все еще был мальчишкой. Трудно было вообразить Хиаши-сана, который называет его сынком.
— На длительное противостояние нет сил ни у меня, ни у Тайра, — медленно произнес он. — Моих хватит до конца весны.
По здравым размышлениям — до начала третьего месяца весны, но Такеши решил этим пренебречь. Он и без того был предельно откровенен со стариком.
— Недолго, — Дайго-сан цокнул языком.
— Тайра сказал вам, что готов сражаться вечность? — уничижительно спросил Такеши.
Прошедший ужин изрядно подточил его терпение. Его и Тайра посадили на разных концах длинного стола, как и разместили в разных крыльях поместья, но Минамото было достаточно одной мысли, что он находится поблизости от человека, который отрубил ему руку. Что он и Тайра дышат одним воздухом.
Он мог не видеть Нобу и Нанаши, мог не слышать их голоса и смех, но он чувствовал их присутствие. И Такеши знал, что близка секунда, когда ему не помешают ни ремешки, что стягивали ножны, ни присутствие самураев Асакура. А еще он знал, что если сам предпочтет нанести открытый удар, то Тайра станут действовать из-за спины. И не он будет являться их целью.
— Он предложил помолвку моего внука и его внучки. Кажется, ее зовут Хоши.
Позднее Дайго-сан решит, что Такеши вздрогнул из-за его слов о помолвке. Но это было не так.
«Хоши», — подумал Минамото. Девочка, чье присутствие помогло ему сберечь рассудок во время плена.
— Пообещал в качестве приданного земли клана Токугава.
— Не знал, что они уже его, — Такеши обманчиво-спокойно улыбнулся. Он видел, что сложившаяся ситуация откровенно забавляла Дайго-сана. Забавляла, но и интересовала.
— Я хочу предложить помолвку моей дочери и вашего внука. Забавно, конечно, что земли клана Токугава являются и ее приданным также.
— Интересная судьба у этих земель… — Дайго-сан провел ладонью по подбородку, будто что-то припоминал. — Кто ими сейчас управляет?
— Младшая ветвь. В старшей не осталось взрослых мужчин после того, как отец однажды выразил свое недовольство их поведением.
Фухито рассказал ему, что Кенджи-сама казнил десятерых мужчин и двух подростков, когда среди Токугава начались «нехорошие» разговоры.
— Не слишком разумно убивать мужчин, способных держать оружие, в разгар войны.
— Неразумно позволять таким мужчинам обратить их оружие против тебя, — Такеши сделал бы ровно то же самое, что сделал его отец.
Сотни смертей и заговоров, десятки восстаний начались с того, что кто-то не пресек вовремя шепотки и тихие разговоры у себя за спиной. Не вырвал сеющие смуту языки. Его брат тоже не сразу начал убивать родственников; сперва он говорил, что в клане Минамото чрезмерно строгие порядки. И его слова привели к тому, к чему привели. И потому Такеши понимал и разделял поступок отца.
— Я слышал, ты прибыл вместе с женой. Про нее рассказывают интересные вещи.
Он сам не заметил, как напрягся, и сжал обе руки — правую и несуществующую — в кулаки.
— Я хотел бы поговорить с женщиной, которую ты предпочел моей Како.
Асакура не просил. Он говорил так, будто согласие Такеши не было нужно. Это коробило Минамото, но не до такой степени, чтобы он начал возражать. Он должен вести себя как глава клана, а не как глупый мальчишка.
Помощь Дайго-сана могла преломить ход войны в ту или иную сторону, и Асакура это знал. Знал он также и то, что Такеши понимает всю сложность положения, в котором оказался, и значимость решения Дайго-сана.
— Помолвка не была заключена. Я не отвергал Како-сан, — склонив на бок голову, Такеши с прищуром взглянул на старика.
— Не цепляйся к словам, сынок, — посоветовал тот. — Чего не сболтнет глупый старик.
— Вы не глупы, Дайго-сан.
— Тогда я жду тебя и твою жену завтра утром. Разделим трапезу.
Нахмурившись, Такеши опустил взгляд на сложенные на коленях руки. В течение часа все слуги в поместье будут знать, что утром у главы клана должен состояться завтрак вместе с Минамото. А к ночи узнают об этом также и все гости.
