Такеши продолжил свою опьяняющую, неторопливую ласку, и вскоре Наоми заметалась на темных простынях, сбирая ладошками ткань. Она давила стоны, кусая себя за запястье, и выгибалась, вскидывала бедра, словно просила Минамото о большем.

Но он знал, что делал.

Он ввел один палец, и тугие мышцы плотно обхватили его, сокращаясь.

«Такая горячая. Такая влажная».

Наоми протяжно застонала, когда Такеши принялся им двигать, не прекращая языком ласкать ее клитор. Она уже едва владела собой.

Наслаждение зарождалось рядом с тем местом, куда Минамото ее целовал, и растекалось горячими волнами по всему телу. Низ живота непрестанно пульсировал, и в некоторые моменты она думала, что больше не выдержит и распадется на тысячу частиц. И

Такеши тогда отрывался от нее, делая крохотную паузу.

И сладкая пытка возобновлялась.

— П-пожалуйста, — выдохнула она, когда почувствовала внутри второй палец. Наоми подалась вперед, пытаясь насадиться, но Минамото играючи заставил ее замереть. И остановился сам. От этой несправедливости она захныкала, словно маленькая. — Пожалуйста…

— Пожалуйста что? — спросил он и вновь поцеловал ее клитор, все сильнее и сильнее пульсировавший.

— Пожалуйста… — она едва могла говорить, всем своим естеством сосредоточившись на движениях его пальцев и языка. — Позволь мне… Не останавливайся…

— Что позволить тебе? — свободной рукой он с силой сдавил ее соски.

— К-к-кончить… — выдохнула Наоми, пунцовея от стыда.

— Хорошая девочка, — Минамото похлопал ее по бедру. — А теперь попроси меня по имени.

— Такеши, пожалуйста, — она отчаянно извивалась, пытаясь насадиться на его пальцы. — Ах…

— Такеши?..

Она чувствовала себя униженной, но то было сладкое чувство. Она распалялась все больше, пока Минамото заставлял ее умолять, и ей нравилось быть сейчас столь покорной. Нравилось просить, пока его пальцы и язык сводили ее с ума, лишая воли и рассудка.

— Такеши-сама! — выкрикнула Наоми. — Позвольте, Такеши-сама…

И он ей позволил.

Наоми взорвалась и вновь стала единой. Ее клитор пульсировал, сокращаясь, и она задыхалась, не способная вместить в себя столько… не способная это выдержать. Она свела бедра, скрестив коленки, и натянулась, словно тетива тугого лука. Оргазм заполнил ее с головой, сильный и острый, болезненно приятный. Она потерялась в своих ощущениях, забыв, кто она и где.

Затуманенными глазами Такеши смотрел на нее, бесстыдно распластанную на темных простынях, кусавшую алые губы, и слушал длинные полустоны-полувсхлипы.

И он не выдержал.

Едва спустив с бедер штаны, обхватил Наоми за талию и привлек к себе, широко развел ее ноги и вошел одним движением, полностью заполнив собой. Ее мышцы все еще пульсировали в оргазме и плотно обхватили его член, а внутри она была такой восхитительно узкой и влажной, что у него снесло голову.

Такеши двигался быстро и резко, насаживая ее на свой член, толкаясь как можно дальше, и его наполненные семенем яички звонко шлепались о ее ягодицы. Он перевернул ее, поставив на колени, и взял сзади, крепко стиснув бедра, заставив прогнуться в спине и грудью коснуться футона.

Наоми едва не падала, полностью растворившись в своем оргазме, и он практически держал ее на весу, ритмично вбиваясь. Он намотал на кулак ее длинные волосы, и она покорно выгнулась и бесстыдно вскинула выше ягодицы.

Такеши излился в нее с хриплым стоном и рухнул поверх, не сумев удержаться на дрожащих руках. Почти тотчас он перекатился на спину и невидящими глазами уставился в потолок. Его грудь часто вздымалась в такт сбившемуся дыханию, а чресла все еще пульсировали.

Спустя время — может, прошла минута, а может, целый час — Такеши почувствовал, как слева от него шевельнулась Наоми. Она осторожно повернулась к нему, приподнявшись на локте, и легла поближе. А после оставила легкий поцелуй у него на плече.

Осмелев, она провела прохладными пальцами по его груди и животу, чувствуя ладошкой тугие мышцы.

Такеши лениво покосился на нее и ничего не сказал.

— Так… так бывает всегда? — шепотом спросила Наоми, не отрывая взгляда от его груди.

Она была такой мягкой сейчас. Такой утомленной. Такой доверчивой.

— Да, — просто ответил он.

Он почти задремал, когда Наоми вновь спросила:

— А можно в следующий раз я сделаю тебе так… так, как ты сделал мне? Только я не знаю, как правильно…

От этого вопроса сон слетел с Такеши в одно мгновение. Он почувствовал, как вновь встает член, и резко повернулся к Наоми, которая старательно отводила от него взгляд и прятала пунцовые щеки. Он указал на две капельки крови, выступившие на ее бинтах.

— Идем. Я сменю тебе повязки, и нам нужно ополоснуться. А потом… потом я научу тебя, как это сделать.

Гибко поднявшись, он подхватил Наоми на руки и отнес в смежную комнату, где стояла бадья с водой.

И Наоми там все сделала верно.

Глава 11. Просьбы и клятвы

Проснувшись от холода, она поежилась и натянула повыше тонкую шелковую простынь. Она попыталась свернуться клубком, чтобы сохранить тепло, но невольно охнула, почувствовав, как саднит между бедер. Жаркая краска смущения залила щеки, и Наоми в мельчайших подробностях припомнила все, что случилось ночью.

Она застонала про себя и повернулась на живот, уткнувшись лицом в валик. Сил, чтобы открыть глаза, просто не было. Она пролежала так, пока не услышала шорох открывшихся дверей и последовавшие за тем шаги.

Завернувшись в простыню, она села и отбросила с лица спутанные после сна волосы. Минамото, стоя к ней спиной, держал в руках катану. Немного помедлив, он опустился на татами, положил оружие на свои колени и замер так на некоторое время.

Судя по серому свету, лившемуся из распахнутого окна, утро только занялось. На обнаженной спине мужа Наоми заметила светлые вытянутые полосы — давно зарубцевавшиеся, старые шрамы. Похожий был на ее собственной спине — тогда один-единственный раз Такао потерял над собой контроль, и его наказание вышло слишком суровым.

— Доброе утро, — негромко произнесла Наоми, приглаживая растрепанные волосы, когда Такеши поднялся с колен.

Он смерил ее долгим взглядом и кивнул, заставив покраснеть второй раз за столь короткое утро. Наоми с трудом подавила желание зажмуриться и вызывающе вздернула подбородок, наблюдая, как Минамото подходит к встроенному шкафу и достает оттуда короткую куртку из грубой ткани.

— Я вчера велела подать нам сегодня совместный завтрак, — Наоми вопросительно посмотрела на Такеши. — Или вы станете говорить о делах?

— Дела мы обсудим после, — он взглянул на нее с едва заметным одобрением.

Он подвязал короткую куртку широким поясом и потянулся за катаной.

— А ты мог бы тренировать и меня? — закутавшись в простыню, Наоми поднялась с футона и подошла к Такеши, чтобы расправить невидимые складки у него на куртке. Одной рукой она придерживала на груди ткань, а другой поправляла ему воротник.

— Зачем тебе это?

— Сперва в поместье отца со мной занимался монах-отшельник. Потом я только повторяла все то, чему он меня научил, — она подняла на Такеши взгляд. — Я читала об онна-бугэйся… * Это было бы для меня большой честью.

— Вот как, — сказал он. — Хорошо. Но я тебя щадить не стану. Или я учу тебя по-настоящему, или не учу никак.

— Иного я и не ожидала, — подавив улыбку, отозвалась Наоми.

Ее глаза заразительно сияли. Такеши усмехнулся. Что ж, посмотрим, как оно будет после первого его урока.

— Приступим завтра, — коротко велел он и вышел из комнаты.

Наоми посмотрела ему вслед и подошла к кувшину с водой, чтобы умыться. Она даже удивилась, как легко все прошло, и как быстро согласился на ее просьбу Такеши. Возможно, в этом был какой-то подвох, но Наоми пока его не находила. Напротив, ей даже показалось, что муж изначально отнесся к ее идее благосклонно. Что ему пришелся по душе ее интерес.

К тому времени, как по утреннему обыкновению в комнату заглянула Мисаки, Наоми успела убрать с пола разбросанные ночью одежды и украшения для прически и расчесала огромный колтун на голове, едва не выдрав половину волос.