Она смотрит на меня с нервным выражением лица, и я отодвигаю миску, которую держу в руке, и прижимаю ладони к прохладному граниту столешницы. Я хочу подойти к ней, но сейчас не время для прикосновений. Пришло время поговорить. И у меня и так все плохо получается, так что лучше держаться на некотором расстоянии, чтобы не отвлекаться.

— Мия, у меня действительно долгое время не было отношений, и я в полном беспорядке. Ты бы согласилась на…

— Я тоже в замешательстве, Гаррет. Но если ты собираешься называть меня своей, мне нужно знать, что это так.

В глубине души я отдаленно осознаю, что сейчас самое время признаться во всем. Мне нужно признаться в том, что я Дрейк, чтобы мы могли оставить это позади. Но я все равно гребаный трус.

Для меня ирония в том, что я спрятался за профилем Дрейка, потому что это был мой барьер, чтобы я мог заполучить Мию, не позволяя ей увидеть меня настоящего. Теперь это стена, отделяющая меня от всего, чего я хочу. Хочу ли я Мию, если это означает, что эта ложь останется между нами навсегда, или я рискую потерять ее и скажу ей правду?

Перейдя на ее сторону острова, я подхожу к ней, желая прикоснуться к ее лицу, и притягиваю ее для поцелуя.

Я не могу так рисковать.

— Я твой, и я попробую, если ты хочешь.

— Обещаю, — шепчет она в ответ, нежная улыбка приподнимает уголки ее губ, когда она наклоняется для еще одного поцелуя.

Я замечаю, как ее руки сжимают меня чуть крепче, а губы задерживаются на моих чуть дольше, как будто она показывает, как сильно она этого хочет, и чувство вины снова овладевает мной.

— Нам, наверное, стоит подождать, пока мой папа выпишется из больницы, прежде чем мы скажем ему, — бормочет она мне в губы.

Я вздрагиваю. — Нет, я думаю, что больница могла бы быть удобным местом для меня”

Она смеется. — Он переживет это.

— Ну, да. Ни один из них не из тех, кто затаивает обиду. И я думаю, что это было бы действительно чертовски странно в течение долгого времени, но в конце концов они бы к этому привыкли. Мы все еще остаемся собой.

Освободившись от ее объятий, я возвращаюсь к яичнице, достаю из холодильника немного сыра и ветчины, прежде чем возобновить приготовление омлета. Взглянув на нее, я на мгновение испытываю чувство умиротворения, когда чувство вины исчезает.

Она здесь, в моей квартире, в середине дня, и я готовлю для нее, и ничего не кажется странным или неправильным, и для меня стало очевидно, что, хотя я пытался сказать, что мне не нужна девушка, похоже, это то, что я все равно получил.

Мгновение спустя я перекладываю ее омлет на тарелку и подаю ей на стол. Должно быть, у нее разыгрался аппетит, потому что она съедает каждый кусочек, и я наблюдаю за ней, и меня охватывает чувство гордости, когда она это делает.

Она зевает, пока я убираю на кухне, а когда я оборачиваюсь, ее уже нет. Я нахожу ее свернувшейся калачиком в моей постели, уже спящей к тому времени, когда я вхожу в комнату. Стоя в дверях, я смотрю, как она спит, прокручивая в голове каждое мгновение последнего месяца, которое привело к этому.

Я знаю Мию пятнадцать лет. И хотя я все это время любил ее по-своему, странным образом, между нами никогда не было ничего большего. Так долго — ничего. А потом внезапно появилось все.

Именно так.

Стоя там и наблюдая за ней, такой умиротворенной и довольной, я говорю себе, что действительно могу сделать это для нее. Я могу держать себя в руках. Я могу быть хорошим — быть счастливым. Защитить ее от тьмы, пока все это не исчезнет. Люди преодолевали и худшее.

С этими словами я забираюсь в постель рядом с ней. Когда я натягиваю одеяло, она поворачивается, прижимаясь всем телом к моей груди. Она тяжело дышит, когда я запечатлеваю поцелуй на ее лбу.

— Люблю тебя, Котенок, — шепчу я, но она не отвечает, уже слишком погруженная в свои мечты.

Гаррет

Моя мама спит в кресле рядом с кроватью Пола, когда я приношу ей ужин. Уже почти девять, и поскольку Мия все еще спала, я решил, что будет безопасно ненадолго выйти, просто чтобы проверить, как дела в больнице.

— Привет, мам. — Я легонько толкаю ее в плечо, отложив сэндвич, который купил для нее в гастрономе. Она просыпается и в панике смотрит на Пола, но он все еще крепко спит.

— С ним все в порядке. Я принес тебе кое-что поесть.

— О… спасибо, милый. Как Мия?

— С ней все хорошо. Спит у меня дома. Что сказал доктор?

— О, он хорошо выздоравливает. Они хотят присмотреть за ним еще один день, так что не похоже, что завтра он отправится домой.

— Вот черт. Прости, — отвечаю я.

Я сажусь на пустой стул в изножье его кровати. Она похлопывает меня по ноге, когда я это делаю.

— Все в порядке. По крайней мере, с ним все в порядке. Нужно смотреть на это с положительной стороны.

— Да…

На самом деле я не собирался задерживаться здесь надолго. Мне не терпится вернуться к Мии, но я также не могу оставить здесь свою маму.

— Мам, ты не хочешь пойти домой и немного поспать, или принять душ, или еще что-нибудь? Я могу остаться с ним.

— Нет. Я в порядке, — отвечает она с темными кругами под глазами.

Затем ее взгляд останавливается на моем лице, и я могу сказать, что она собирается сказать что-то серьезное. Я напрягаюсь в предвкушении.

— Мия была так расстроена. Так напуган.

— Я знаю.

— И она позвонила тебе. Прежде чем я даже подумала позвонить тебе, она это сделала.

— Я рад, что был рядом, — отвечаю я, ожидая, когда она перейдет к делу.

— Я знаю, что Мия с кем-то встречается. С тех пор как мы вернулись с озера, она уходила почти каждую ночь. Хихикала, как школьница.

Я жду в тишине, наблюдая за ее лицом, пока она говорит, достаточно тихо, чтобы не разбудить Пола. И мне приходится заставлять себя дышать.

Что я скажу, если она спросит? Стыд и вина за то, что я сделал с Мией, внезапно выходят на передний план моего сознания. Это их маленькая Мия, девочка, которую моя собственная мать усыновила как свою собственную. Золотое дитя. Невинная, милая дочь, которую я недавно осквернил множеством способов за последние две недели.

Я знаю, я сказал, что они привыкнут к мысли о том, что мы вместе, но что, если они этого не сделают? Не то чтобы я мог их винить. Я владелец клуба, холостяк и тусовщик, который на тринадцать лет старше ее, и это даже не объясняет других моих проблем.

Моя мама протягивает руку и касается моей руки, успокаивая безумные голоса в моей голове.

— Я бы и через сто лет не догадалась бы, что это ты, Гаррет. — И вот оно. Подобно удару молнии. — Сейчас нет смысла это отрицать. Когда мамы знают, они просто знают.

— Мама—

— Как только я увидела это, я почувствовала себя такой дурой из-за того, что не замечала этого раньше. Я не думаю, что она даже пыталась это скрыть. Я поняла, насколько естественно вы двое смотритесь вместе.

— Господи, — бормочу я, закрывая лицо руками.

— О, расслабься, — отвечает она. — Это не похоже на то, что она твоя настоящая сестра. И тебе уже было двадцать один год, когда вы познакомились, так что не похоже, что ты рос рядом с ней. Я просто думала… она тебе не нравилась.

— Я не знаю, готов ли я к этому разговору, — отвечаю я, не поднимая глаз от пола.

— Что ж, тебе лучше подготовиться, потому что я не собираюсь лгать ради тебя. Если Пол увидит то, что я видела сегодня, он тоже узнает.

Я поднимаю на него взгляд и вижу, что он все еще мирно спит. Я чувствую, что каким-то образом предал его доверие.

— Мия такая преданная, Гаррет. К ошибке. И она упрямая. Я знаю, что она будет рядом с тобой, несмотря ни на что, но мне просто нужно, чтобы ты хорошенько подумал об этом, прежде чем предпринимать что-то, что может разрушить эту семью.

Я опускаю голову, уставившись на свои сцепленные руки, пока до меня доходят ее слова.

— Я не хочу причинять ей боль.