— Скажи мне, каково это, — тихо шепчу я.

— Это… напряженно, — шепчет она.

— Давай сделаем это еще более интенсивным, хорошо?

Глядя в ее голубые, как океан, глаза, я приподнимаю ткань ее юбки. Затем я направляю ее руку со льдом вниз и с нетерпением наблюдаю, как она скользит по ее загорелому животу и спускается к внутренней стороне бедер.

Она громко ахает, выгибая спину, пытаясь отдышаться. Ее тело дрожит от прикосновения льда к ее чувствительной плоти, и это так чертовски красиво наблюдать. Я вот-вот сорвусь.

Мой ноющий член упирается в ее бедро, и я слегка прижимаюсь к ней, добиваясь трения, которого она жаждет. Все, что связано с Мией, меня возбуждает. Как я раньше этого не замечал? Полнота ее губ и веснушки, рассыпанные по коже, как звезды. То, как ее тело идеально прижимается к моему.

Я хочу прикоснуться к ней. Мне это нужно.

Просунув большие пальцы под резинку ее трусиков, я стягиваю их до колен и подталкиваю ее руку, покрытую водой от тающего льда, к центру. Она пытается сопротивляться мне, но в конце концов ее пальцы находят клитор, о чем я могу судить по тому, что она вскрикивает и хватается за мою руку, когда ее тело сжимается.

На это чертовски красиво смотреть, но я изо всех сил стараюсь держать свои руки при себе. Прошло чертовски много времени.

— Твоя киска горячая, Мия? — Шепчу я ей на ухо. — Этот лед быстро тает, не так ли?

Она кивает.

Я провожу своей рукой по ее руке, чувствуя, как вода стекает по ее пальцам, когда она размазывает кубик льда по теплым складочкам своего влагалища.

Скользя своими пальцами по ее, я дразню ее нежную кожу, вспоминая, как напрягся мой единственный палец прошлой ночью, когда я скользнул в нее. Я теряю самообладание.

— Тебя возбуждает мысль, что нас могут поймать?

Она что-то напевает в ответ.

— Кто-нибудь может войти в любой момент и застать тебя за тем, что ты трогаешь себя.

Она стонет, прижимаясь ко мне, покачивая бедрами взад-вперед, борясь с холодом, чтобы получить удовольствие. Интенсивность льда заставляет тепло ее пальцев ощущается намного лучше.

И я не могу насытиться выражением ее лица, когда она приближается к кульминации, но когда она издает крик, прижимаясь бедрами к моей руке, последняя ниточка, удерживающая меня вместе, рвется. Я больше не могу, и внезапно мне становится недостаточно просто смотреть.

Я беру кубик льда из ее стакана и отправляю его в рот. Ее глаза расширяются, когда она наблюдает, как я падаю на колени в неистовом желании. Я не проявляю осторожности или деликатности, когда притягиваю ее тело к своему рту, атакуя ее киску своим ртом.

Она издает стон, зарываясь мокрой рукой в мои волосы и прижимаясь ко мне. Лед на моем языке сводит ее с ума, и прямо сейчас нет ничего лучше, чем ее идеальный аромат и звуки, которые она издает. Ее трусики сползают до самого пола, и я не могу насытиться ею. Я не могу поверить, что мои губы на ней. Это безумие, но она так чертовски хороша на вкус, на запах и на ощупь.

— Гаррет! — Кричит она.

Подталкивая ее локтем назад, я веду ее к стойке и одним быстрым движением усаживаю ее на поверхность, раздвигая ее ноги для себя. И прижимаюсь к ней губами. Лед быстро тает, а это именно то, чего я хочу. К тому времени, когда это пройдет, я не хочу ничего, кроме того, чтобы она кончала мне на язык.

— Боже, ты такая вкусная на вкус, Котенок, — бормочу я, прижимаясь к ее лону.

Как только ласковое имя слетает с моих губ, я напрягаюсь. Черт, зачем я это ляпнул? Неужели моя бесстыдная тайна уже раскрыта?

К счастью для меня, она настолько отвлеклась на ощущения жара и холода на своем теле, что даже не услышала меня. Вместо этого она тяжело дышит, и я думаю, что она близка к своему пику.

Ее ноги обхватывают мою голову, а тело начинает дрожать. Я жадно посасываю ее киску, пока она переживает свой оргазм, издавая стоны и всхлипы удовольствия.

Когда ее кульминация заканчивается, лед тает и по ее ногам стекает вода, я прокладываю поцелуями путь вверх по ее телу. Когда приближаюсь к ее лицу, я нежно целую ее в губы, но она не целует меня в ответ. Она все еще может злиться на меня, если захочет. До тех пор, пока я смогу наблюдать, как она делает это снова.

— Нам не следовало этого делать, — шепчет она, как будто только что поняла, что позволила своему сводному брату.

— Мия, мне нравится, как ты выглядишь, когда кончаешь. Это так вкусно, что, думаю, я мог бы пристраститься к этому.

Когда она смотрит мне в глаза, я знаю, что она думает о том же, о чем и я. Если мы делаем это для того, чтобы выбросить это из головы, то нам крышка — потому что это слишком приятно, чтобы бросить.

Мия

Меня мучает чувство вины, когда я прихожу в себя после одного адского оргазма. Хотя я не совсем уверена, почему чувствую себя виноватой. Может быть, потому, что я провела утро, болтая с Дрейком, или потому, что я должна злиться на Гаррета, но, похоже, не могу сказать ему “нет“. В любом случае, я не чувствую себя хорошо из-за того, что мы только что сделали.

Даже несмотря на то, что это было так хорошо.

Он смотрит на меня с самодовольной ухмылкой, и мне хочется стереть ее с его лица. Или поцеловать его.

Внезапно входная дверь открывается без предупреждения, и мы с Гарретом вскакиваем, в спешке отстраняясь друг от друга, пока я быстро хватаю свое нижнее белье, прежде чем кто-либо из наших родителей заметит. Гаррет хватает кухонное полотенце, чтобы вытереть растаявший лед на полу, а я делаю все возможное, чтобы скрыть румянец на лице, когда мой папа входит на кухню.

— Привет, ребята, — говорит он, ставя пакеты с продуктами на прилавок.

— Привет, пап, — бормочу я с вымученной улыбкой.

Когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, я умираю внутри от крайнего унижения и стыда. Если бы он только знал, что мы только что сделали. Лора следует за ним со слегка возбужденным видом и свежим загаром, что означает, что они сегодня катались на лодке и, должно быть, заехали на рынок на обратном пути.

— Что вы двое задумали? — Спрашивает она, и я отказываюсь смотреть в сторону Гаррета, когда он отвечает.

— О, не так уж много. Просто немного придираемся друг к другу.

— Полегче с ней, — вмешивается мой папа, и я борюсь с желанием подняться по лестнице и спрыгнуть с балкона третьего этажа.

— Почему на полу вода? — Спрашивает Лора, опуская взгляд на лужицу, которую Гаррет, должно быть, пропустил.

— Упс, — отвечает он. — Мия уронила немного льда.

И когда он опускается, чтобы прибраться, я смотрю в его сторону как раз вовремя, чтобы увидеть, как он подмигивает мне с лукавой ухмылкой.

Боже, я ненавижу его.

— Как прошел ваш день? — Спрашиваю я у наших родителей, меняя тему.

— Хорошо, но нам пришлось прийти пораньше. Похоже, надвигается буря, — отвечает папа.

— Во сколько ты пришла, Мия? — Спрашивает Лора, перебивая моего отца. — Сегодня утром тебя не было в твоей комнате…

Во взгляде, который она бросает на меня, наполовину легкомысленное любопытство, наполовину суровая родительская забота. Однако я знаю, о чем она думает, что я пошла к Ризу, чего, очевидно, не было.

— Я ничего не хочу слышать, — объявляет мой папа, прежде чем быстро покинуть кухню, и Лора пьяно хихикает.

Очевидно, мой отец не хочет рисковать, услышав о том, что я возвращаюсь домой с парнем из бара.

Но, к моему удивлению, Гаррет отвечает: — О, она украла мою кровать. Мы оба споткнулись около двух, и она никак не могла подняться по этой лестнице.

Я бросаю на него быстрый, немногословный взгляд.

— И где же ты спал? — Спрашивает Лора.

— На диване в подвале.

Он лжет так легко, что это меня удивляет.

— Что ж, это было мило с твоей стороны, — говорит она, взъерошивая его волосы. — Такой хороший старший брат.

Я задыхаюсь от воздуха, когда эти слова слетают с ее губ, и она смотрит на меня с насмешливым выражением, когда я продолжаю кашлять без всякой причины.