Заманчиво, — отвечаю я.

Но если бы я хотел, чтобы на меня нападали каждые десять секунд, я бы завел кошку.

Будь милым.

Ха. Милым? Мы с Мией не были добры друг к другу с того дня, как познакомились полтора десятилетия назад, когда ей было всего восемь. Мне было чуть за двадцать. У нас действительно не должно было быть проблем друг с другом, учитывая разницу в тринадцать лет, но по мере того, как Мия росла, она находила способы действовать мне на нервы до последнего. Она была никем иным, как титулованной соплячкой, которая не будет довольна, если ее присутствие не станет для меня постоянным источником пыток.

К счастью, я могу преподнести это так же, как и она. И ей уже не восемь лет.

Кроме того, я знаю, что Пол действительно хочет видеть тебя.

Черт возьми. Она собирается разыграть карту Пола. Последние пару лет мой отчим проходил курс лечения от рака мочевого пузыря. В одну минуту у него все отлично, а в следующую… она говорит что-то вроде этого. И это заставляет меня волноваться. Мне следовало бы почаще бывать там и быть в курсе событий, чтобы они знали, что мне не все равно, но жизнь просто мешает.

— Встретимся в баре? — Спрашивает Хантер, когда возвращается, отвлекая мое внимание от телефона. — На этой неделе очередь Мэгги присматривать за клубом.

— Ааааа… и снова быть единственным одиноким парнем в группе? Звучит забавно. Я полагаю, Дрейк привезет свою изюминку недели.

— Не уверен, что у него есть такая на этой неделе, — бросает Хантер в ответ. — Значит, он будет у тебя.

Я откидываю голову назад и приподнимаю брови, заставляя себя натянуто улыбнуться. Лучший друг Хантера и глава отдела строительства клуба Дрейк — известный дамский угодник и не пробудет за нашим столиком не более пяти минут, как объявит сезон охоты на одиноких девушек в баре открытым.

Выпивка по четвергам была для нас десятилетней традицией, но у меня действительно нет сил на еще один вечер для пар с командой. Мне очень не хочется снова их отменять. Просто… динамика так сильно изменилась. Когда Хантер и Изабель поженились, все было в порядке, потому что у меня все еще был Эмерсон. Но сейчас он блаженно связан со своей секретаршей Шарли, и это здорово.

Я рад за него.

—

Но когда я открываю дверь бара, который мы посещаем каждый четверг, и первое, что я вижу, — это мужчина, на которого я равнялся и которого боготворил почти десять лет, целующийся с двадцатиоднолетней девушкой, как будто они находятся в последнем ряду кинотеатра, горечь начинает подкрадываться.

— Этого достаточно. — Я со стоном подхожу к столику и обнаруживаю, что мой лучший друг и его новая, очень юная подружка поглощают друг друга больше, чем напитки, стоящие перед ними.

Шарлотта краснеет и отворачивается от Эмерсона.

— О, извини, — говорит он, беря свой напиток, — Я думал, тебе нравится смотреть.

Я закатываю глаза. — Мне нравится смотреть секс, — уточняю я. — Не то, чтобы это были романтические ласки.

Глаза Шарлотты расширяются, когда она наклоняется вперед. — Подожди, это твоя… фишка?

— Моя фишка? — Спрашиваю я.

— Да… твой излом.

Беззаботный смешок вырывается из моей груди. Немного упрощенно, если хотите знать мое мнение, но я подыграю ей.

— Думаю, можно сказать и так. Я вуайерист, но я думал, ты уже знаешь об этом.

Она пожимает плечами.

— Я просто хотела услышать это от тебя.

Она поднимает свой мутный напиток и делает глоток, а я секунду наблюдаю за ней.

Шарлотта — одна из тех девушек, которые не сдерживаются. Если у нее есть свой излом, я не уверен, что она знает, как им пользоваться, что, как я думал, не понравится моему лучшему другу, но в данный момент он смотрит на нее с самым влюбленным выражением, которое я когда-либо видел на его самодовольном лице.

Трудно воспринимать это дерьмо всерьез. На самом деле, я этого не делаю. Назовите меня циником, но влюбленность, должно быть, самая бредовая вещь, которую может совершить человек. Эмерсон выглядит счастливым, я отдаю ему должное, но, честно говоря, как долго, по его мнению, это продлится? Наслаждайся сексом и общением сейчас, друг, потому что через несколько лет она, вероятно, возненавидит его за то, как он жует, и он пожалеет, что все еще не может бродить со мной по клубу.

Я просто не верю, что как только ты видишь более глубокую, темную сторону человека, ты все еще можешь нести эту романтическую чушь. Люди чертовски ущербны, и отношения лучше поддерживать короткими — или, в моем случае, не поддерживать вообще.

И нет, между прочим, я не ревную. Я прекрасно держу голову прямо, без необходимости отказываться от всего этого ради какой-то молоденькой пары сисек и яркой улыбки. Просто потому, что моего лучшего друга одурачили, это не значит, что меня когда-нибудь одурачат.

Когда Шарлотта ставит свой бокал на стол, она прищуривает на меня глаза.

— Так значит ли это, что ты хочешь понаблюдать за нами?

Эмерсон смеется, но я изо всех сил стараюсь не реагировать.

— Ты первая из девушек моих друзей, которая спрашивает меня об этом. Я все еще жду, когда Изабель и Хантер сделают предложение, — шучу я.

— Ответь на мой вопрос. — Ее руки покоятся на столе, придавая мне вызывающее выражение.

Я на мгновение задумываюсь над этим. Дело не в том, чтобы увидеть моего друга голым или трахнуть его девушку. Я делаю это ради взаимодействия. Наблюдая за тем, как люди выражают себя во время секса, как они двигаются, как они звучат, как они кончают. Секс никогда не бывает прежним, независимо от того, кто им занимается. И порно не в счет. Все слишком расписано по сценарию и контролируется. Так что, да, мне нравится смотреть, потому что это, пожалуй, самое интересное, что можно наблюдать за действиями двух (или более) людей.

— Я бы не отказался от приглашения. Это приглашение?

— Нет, — вставляет Эмерсон, и я смеюсь.

— Все в порядке. Мне нужно только застать тебя в нужный вечер в клубе, — отвечаю я, и он, кажется, не может скрыть намека на улыбку, которая появляется на его лице.

— Верно, — отвечает Шарлотта.

Как обычно, опаздывая, Хантер, Дрейк и Изабель входят в бар. Когда они впятером приветствуют друг друга и вступают в устойчивый ритм беседы, я чувствую, что отстраняюсь. Снова.

В последнее время я часто этим занимаюсь, и я уверен, что они заметили.

По правде говоря, я бы предпочел быть дома, где я мог бы наслаждаться своим одиночеством, а не в переполненном баре под пристальными взглядами моих самых близких друзей. Я ловлю себя на том, что достаю свой телефон, ищу электронные письма и текстовые сообщения, которых нет. Почти мечтая, чтобы в клубе что-нибудь произошло, чтобы мне было на чем сосредоточиться.

Я хороший спортсмен, я остаюсь еще на один раунд и изо всех сил стараюсь смеяться над всеми шутками, даже рассказываю некоторые сам. Но к одиннадцати я уже дома, меняю свой костюм от Tom Ford на дешевую фланелевую пижаму и лежу в постели, где на самом деле подумываю о подписке на один из этих онлайн-чатов с горячими молодыми девушками. Я имею в виду… Я не выше этого. Я делал это раньше… для исследования, конечно.

Но это ненастоящее. Ничто больше не кажется реальным.

Мия

— И что бы именно ты сделал, если бы был сейчас здесь, со мной?

Седовласый мужчина на экране усмехается, глубоко и хрипло.

— О, дорогая, со мной тебе было бы так хорошо.

— О, да? — Спрашиваю я. — Как? Расскажи мне точно, как бы ты это сделал.

— И ты будешь трогать себя для меня, пока я это делаю? — Спрашивает он, и легкая дрожь в его голосе выдает его нервозность.

— Если ты этого хочешь, — отвечаю я.

Я лежу на синей бархатной кушетке, той, что подвале хижины моих родителей на озере. На самом деле это не совсем удобно, но отлично подходит для ракурса съемки, а цвет идеально контрастирует с моей светлой кожей. Мои длинные серебристо-светлые волосы рассыпаны вокруг меня веером, и на мне нет ничего, кроме черных кружевных трусиков, которые больше всего нравятся этой конкретному клиенту. Он предлагал купить мне целый шкаф, но я каждый раз отказывала ему. Мне не нравится принимать подарки от посетителей, потому что тогда кажется, что я должна им что-то взамен.