— Почему?

— Потому что я тебе даже не нравлюсь. Ты возбуждена только потому, что я флиртую с тобой и прикасаюсь к тебе, чтобы доставить тебе удовольствие, но позже ты пожалеешь об этом. Я уверен.

— Почему бы тебе не побеспокоиться о себе и не предоставить решение о девственности мне?

— Ладно, но факт остается фактом: мы все еще пьяны, — говорю я, испытывая легкое облегчение от того, что у меня есть веское оправдание.

Дело не в том, что я не хочу трахнуть Мию, потому что она девственница. На самом деле, мне нравится идея быть единственным мужчиной, который прикасается к ней. Единственный, кто чувствовал ее тело изнутри. Чтобы наполнить ее и услышать звуки, которые она издает, когда я вхожу в нее.

Но эта новая информация добавляет целый уровень сложности к этой и без того запутанной ситуации. Я пока не готов по-настоящему переварить все это.

— Давай, — бормочу я, откидывая одеяло, чтобы мы оба могли забраться под него. — Нам обоим нужно отоспаться после употребления алкоголя. И мы поговорим об этом завтра.

Она надувает губы, но я вижу сонливость в ее глазах.

И я был прав. Как только ее голова касается подушки, она начинает засыпать. Я поднимаю с пола свою рубашку и надеваю ее обратно, прежде чем сменить джинсы на спортивные штаны и забраться обратно в постель рядом с ней.

Я некоторое время наблюдаю за тем, как она спит, пытаясь понять, как кто-то вроде нее мог зайти так далеко, ни разу не занявшись сексом. И как, черт возьми, она могла захотеть порвать эту связь с кем-то вроде меня?

Мия

Первое, что я замечаю, когда просыпаюсь, — это знакомый запах Гаррета. Меня окружает тепло, и я открываю глаза, чтобы обнаружить, что мое лицо крепко прижато к его груди. На нем футболка, но она задрана настолько, что моя рука оказывается на его голом животе.

Он все еще спит, его голова склонена набок, и он тихо дышит. Поэтому на мгновение я восхищаюсь им, резкими линиями его скул и подбородка, идеальным изгибом носа. Полнота этих губ, которые, как я теперь знаю, восхитительны для поцелуя. Особенно с шершавой текстурой его щетины.

Как долго я мечтала о поцелуе с Гарретом? С тех пор, как я была достаточно взрослой, чтобы даже знать, что такое поцелуй. И теперь, когда он, наконец, обращается со мной так, как будто я действительно могу его привлечь, я в ужасе от того, что все это одна тщательно продуманная шутка. В любой момент он может выбить почву у меня из-под ног, и я почувствую себя дурой. Обычно я не настолько пуглива, чтобы терять бдительность, но с Гарретом… ставки слишком высоки.

Откинув голову ему на грудь, я нежно провожу пальцами по пучку волос, спускающемуся по его упругому животу.

Я знаю, что мне действительно не следует этого делать, но я ничего не могу с собой поделать. Поэтому я провожу пальцами вверх, скользя под его футболку и вдоль выступов пресса, чтобы коснуться грудных мышц.

Он стонет и извивается. Я становлюсь слишком смелой, но опять же… Он признался, что подглядывал за мной в душе, так что он у меня в долгу. Становясь немного чересчур смелой, я опускаю руку вниз, за край его пижамных штанов, к набухшему бугорку его члена. Мои пальцы лишь слегка касаются твердой поверхности, прежде чем он просыпается.

С громким стоном он хватает мою руку и вытаскивает ее из своих штанов. На минуту я впадаю в панику, боясь, что меня поймали, но когда я поднимаю взгляд на его лицо, он смотрит на меня сверху вниз с дикой похотью в глазах.

— Мы больше не пьяны, — говорю я страстным тоном, и на мгновение он позволяет моей руке покоиться на его утреннем члене, прижимаясь бедрами к моей ладони.

Затем, прежде чем это может зайти дальше, он выдергивает мое запястье.

— Но ты все еще девственница, — отвечает он, и я разочарованно опускаюсь на матрас.

Затем он с натяжкой проводит руками по волосам. Ему требуется несколько минут, чтобы проснуться, прежде чем он поворачивается ко мне.

— Господи, Мия. Как, черт возьми, ты мога дожить до двадцати трех, не занимаясь сексом?

Я лежу на боку, подперев голову рукой, и смотрю на него.

— Честно говоря, мне просто всегда казалось, что тот, с кем я была, хотел быть со мной только ради одного. Я хотела заняться сексом, но я также хотела сблизиться с этим человеком, понимаешь? Я хотел чувствовать себя с ним настолько комфортно, чтобы я могла сказать ему, чего я хочу, и не чувствовать, что меня просто используют как нечто, во что можно засунуть свой член.

— Он морщится.

— Не каждый парень такой, — говорит он, поворачиваясь ко мне.

— Я знаю, это… — говорю я, позволяя своему голосу затихнуть.

Я никогда не испытывала ничего подобного к Гаррету. Если бы только я могла рассказать ему обо всех непристойных фантазиях, которые были у меня о нем в подростковом возрасте. Пробираться ночью к нему в постель и забираться под одеяло, чтобы мы могли тайно прикасаться друг к другу.

— Вот почему прошлая ночь была бы идеальной.

— Почему? — Спрашивает он. — Потому что ты была пьяна?

— Потому что я доверяю тебе, идиот.

Когда он снова поворачивает голову ко мне, в выражении его лица появляется странное ощущение искренности, чего-то настоящего, чего я обычно не замечала, когда смотрела на Гаррета. Между нами никогда не было ничего серьезного, но то, что я сказала ему, что доверяю ему, похоже, вызвало искреннюю реакцию. Как будто он действительно может воспринимать меня всерьез.

Затем он быстро скатывается с кровати. Скованность в его штанах исчезла вместе со всем огнем между нами.

— Мия, я не тот, кто тебе нужен. Не в первый раз. Ты хочешь парня, который подарит тебе нечто большее, чем секс на одну ночь, у которого не поехала крыша и который не твой чертов сводный брат.

Я не могу поверить в то, что слышу. Последние два дня Гаррет сводил меня с ума, дразнил и заставлял желать его, но теперь, когда я открылась и признала, что я девственница, я ему практически отвратительна. Он что, снова издевался надо мной? Дразнил меня до такой степени, что я умоляла его о сексе.

Я идиота.

— Боже мой, — говорю я, вскакивая с кровати и глядя на него с самодовольным выражением лица.

Я быстро хватаю свой телефон с пола, куда он, должно быть, упал во время нашего безумного поцелуя прошлой ночью, и засовываю его в задний карман.

— Что? — Спрашивает он.

— Я только что поняла, что это такое.

Он пристально смотрит на меня, ожидая услышать, что я собираюсь сказать.

— Для тебя все это было шуткой. Какой-то тщательно продуманный розыгрыш. Только для того, чтобы я стала влажной и умоляла тебя, только для того, чтобы ты мог мне отказать.

— Это была не шутка, — отвечает он с обиженным видом. — Я пытаюсь защитить тебя, Мия.

— Ты хоть представляешь, как это унизительно — быть отвергнутым собственным сводным братом из-за того, что ты девственница? Не говоря уже о том, чтобы вообще отказаться!

— Мия…

— Нет! — Огрызаюсь я, протягивая к нему руку.

— Ты не хотел, чтобы я была с другими парнями, такими как Риз, но ты не хочешь меня, потому что у меня не было других мужчин. Это бессмысленно, но единственное, что действительно имеет смысл, — это то, что ты пытаешь меня, и я официально больше не позволю тебе этого.

Я вылетаю из его комнаты и несусь вверх по лестнице, молясь, чтобы наши родители не ждали меня на втором этаже. К счастью, дом пуст, когда я поднимаюсь в свою комнату, захлопываю за собой дверь, падаю на кровать и кричу в подушку.

Я ненавижу его. Почему мои эмоции кажутся ему такой шуткой? Мне хочется плакать, орать и просто выплеснуть всю злость, которую я испытываю, но я не могу поговорить об этом ни с кем из своих друзей дома. Слишком неловко признаваться, что мне отказал мой собственный сводный брат. К тому же, никто из них не так уж хорошо умеет слушать. Они отличные друзья, с которыми можно весело провести время, но мне не с кем по-настоящему поговорить, поделиться чем-то и довериться.