Естественно, я выбрала комнату с игрушками.

Как только я вхожу, дверь за мной закрывается, я подхожу к стеклу, выходящему в холл. Отсюда я вижу около шести человек. И все они наблюдают за другими комнатами, не обращая на меня никакого внимания.

Я представляю, что в любой момент Гаррет узнает, что я здесь, и все закончится, даже не успев начаться. Так что я могла бы с таким же успехом извлечь из этого максимум пользы, пока могу.

Уставившись в окно передо мной, едва в состоянии разглядеть людей по ту сторону, я снимаю свое светло-голубое платье с плеч, одну сторону за другой, позволяя ему упасть на пол. Под ним на мне белый лифчик и фиолетовые шелковые трусики. Полуголый вид в окне привлекает внимание одной из женщин, заглядывающих в соседнюю комнату. Я понятия не имею, что там происходит; я этого не слышу и не вижу.

Когда она подходит к окну моей комнаты, покалывание возбуждения, которого я ожидала, пробегает по моему позвоночнику, приземляясь между ног теплым возбуждением. Пока она наблюдает, я медленно осматриваю комнату, рассматривая прозрачные полки вдоль стены. Среди прочего, здесь представлен широкий ассортимент вибраторов и фаллоимитаторов.

Пока мои пальцы перебирают каждый предмет, обдумывая свое решение, я краем глаза замечаю движение женщины. Повернувшись к ней, я замечаю, что она указывает на какой-то предмет высоко на полке.

С огоньком в глазах я беру розовый силиконовый вибратор.

Оглядываясь на нее, я указываю на вибратор, чтобы убедиться, что это именно то, на что она указывала.

С улыбкой она кивает.

Позади нее приближается мужчина, тоже наблюдающий за мной. Это покалывание у меня по спине становится сильнее.

Прикусив губу, я нажимаю кнопку включения вибратора. Это тихое жужжание, достаточно тонкое и мягкое, чтобы заставить мое тело вспыхнуть от возбуждения.

На самой низкой настройке я ощущаю вибрацию на своей правой груди, позволяя гулу разбудить мой кровоток, заставляя мои бедра сжиматься. Откинув голову назад, я скольжу силиконом вниз, по животу, и просто дразню свой клитор нежными прикосновениями.

Даже при самых низких настройках эта игрушка эффективна.

Это определенно подходит для моего первого пребывания в этой комнате. На самом деле я не хочу перегибать палку.

Итак, пока парочка все еще наблюдает за мной, я несу вибратор к кровати. Но она снова указывает на что-то, привлекая мое внимание. На этот раз она указывает на что-то, свисающее со стены. Поворачиваясь к черным зажимам, свисающим с серебряных цепочек, я ухмыляюсь.

— Это? — Спрашиваю я, беря в руки один из зажимов для сосков.

С похотливым взглядом она снова кивает. Ее парень гладит ее по руке, а затем по шее, но она все еще наблюдает за мной.

Сидя на краю кровати лицом к окну, я расстегиваю лифчик, позволяя ткани соскользнуть, и снова прикасаюсь вибратором к своим соскам, заставляя их затвердевать от возбуждения. Как только они становятся жесткими, я беру зажимы и наблюдаю за окном, надевая первый.

При слабом освещении за пределами комнаты я могу видеть как слабые очертания людей на другой стороне, так и свое собственное едва различимое отражение. И я наблюдаю за собой, когда закрепляю второй на месте, боль посылает пламя возбуждения к моим трусикам. Я мокрая и готова прикоснуться к себе.

Опираясь одной рукой о кровать, я беру вибратор и смотрю на свое собственное слабое отражение, прижимая вибратор к клитору. Я выгляжу потрясающе в витрине, металлические застежки свисают с моей груди, а бедра сжаты вместе. Женщина, которую я вижу в этом отражении, сильная, властна и красива, независимо от того, насколько толстые у нее бедра или насколько округлый живот.

Когда я чувствую первую волну удовольствия, ослабевающую, чтобы не кончить слишком рано, я замечаю нечто большее, чем просто четыре оригинальных глаза. Сейчас там собралась толпа.

Я чувствую, что они наблюдают за мной. Я чувствую их возбуждение от того, что они наблюдают за мной. И это возбуждает меня.

Мои трусики остаются на мне, когда я увеличиваю интенсивность вибратора, сильнее прижимаю его к своему клитору и падаю обратно на матрас. Моя спина выгибается дугой, а волосы свисают на черный хлопок простыней, когда я прижимаюсь к гудящему силикону между ног.

Ощущение зажимов, глаз и вибрации быстро становится невыносимым, и вскоре я парю в облаках эйфории. Мой оргазм уносит меня прочь, такой сильный, что мне приходится крепко сжать простыни в кулаке, издавая гортанный крик, такой громкий, что я знаю, они могут услышать меня по ту сторону стекла.

Когда я, наконец, отрываю вибратор от своего тела, мне приходится неподвижно лежать на кровати и ждать, пока мое сердцебиение замедлится, прежде чем встать.

Когда я наконец встаю с кровати, я практически парю на седьмом небе от счастья, меня переполняют возбуждение и гордость.

Затем, без предупреждения, дверь в комнату распахивается, и я остаюсь смотреть на разъяренного Гаррета.

Гаррет

Мой член никогда в жизни не был таким твердым.

Хантер был тем, кто ворвался в офис, пока я разговаривал с агентом по подбору персонала, чтобы сказать мне, что в холле есть кое-что, что мне нужно увидеть. Я предположил, что это была группа или кто-то, вышедший из-под контроля. Я ни за что на свете не ожидал увидеть мою Мию одну в третьей комнате, с зажимами на сосках и розовым вибратором между ног.

Это было как в первый раз, когда я увидел ее на своем телефоне.

И точно так же, как в ту ночь, она была несравненно прекрасна. Там, наверху, так великолепно, что почти больно смотреть. Другие люди в зале тоже чувствовали это, их глаза были прикованы к ее дрожащему телу и изгибу позвоночника, когда она доводила себя до оргазма.

Я даже не знал, что это подарок, но вот она здесь. Каким-то образом заставить что-то, обычно воспринимаемое как неуклюжее и вульгарное, выглядеть как гребаный вид искусства. Это не гротескная демонстрация ее киски или что-то такое, что должно заставить нас чувствовать себя грязными из-за просмотра. Ни один человек в комнате не мог отвести взгляд.

Я должен быть в ярости. Мне следовало бы броситься туда, задернуть занавеску и вынести ее, но я не могу пошевелиться. Мое тело застыло на месте, и я бы убил любого, кто попытался бы остановить ее сейчас.

Когда она, наконец, достигает оргазма, ее стон едва доносится сквозь стекло между нами, ни один человек в этом коридоре даже не дышит. Как будто она берет нас с собой, как будто мы можем чувствовать то же, что и она. Ее образ с распущенными белыми волосами, загорелой кожей на фоне черной ткани и дерзкими грудями, вздрагивающими от оргазма, навсегда запечатлеется в моем сознании. Потрясающая мысленная фотография, которая останется у меня до самой смерти.

Когда она, наконец, садится, я начинаю двигаться. Ярость пещерного человека захлестывает меня, и все становится размытым. Прежде чем она успевает подняться с кровати, я уже в комнате. Я хочу схватить ее, встряхнуть, поцеловать, но я слишком боюсь прикоснуться к ней из страха причинить ей боль.

Мне нравится, как она держится, высоко подняв подбородок и сжав губы. На ее губах нет и намека на извинение, и я рад. Я не хочу, чтобы она сожалела. Я просто хочу, чтобы она была моей.

Зажимы все еще плотно обхватывают ее соски, когда я пересекаю комнату и прижимаюсь губами к ее губам, металл впивается мне в грудь. Мои руки зарываются в ее волосы, когда я прижимаю ее лицо к своему, вдыхая воздух, который она выдыхает, и наслаждаясь мягкостью ее губ.

Я хочу сказать ей, какая она красивая, какая совершенная, удивительная и чудесная, но мой тупой гребаный мозг хранит похвалу в тишине, не давая мне выразить все, что я чувствую. Если когда-нибудь и было подходящее время сказать это, то сейчас именно оно. Но я слишком парализован страхом, боюсь, что в тот момент, когда я скажу, как много Мия значит для меня, она разобьет мне сердце. Подведет меня. Убьет мой дух. Поэтому я держу свои чувства под контролем, а слова — при себе… решив вместо этого использовать свое тело.