Что, черт возьми, он задумал?

Я бросаю взгляд на Гаррета во время нашей прогулки, на нем обтягивающая черная футболка и серые спортивные шорты, которые открывают мне вид на его мускулистые бедра и упругую задницу. И этого почти достаточно, чтобы отвлечь меня от того, что, черт возьми, он здесь делает.

Сначала я предположила, что он просто на озере, чтобы повидаться с моим отцом, но потом он вдруг вызвался прогуляться со мной…что было странно. Так что я определенно настороже.

Не говоря уже о том, что его приезд мешает моим планам работать, пока я здесь. Если он остается в подвале, где я провожу время на синем диване со своими постоянными клиентами.

— Итак… — Говорит он, идя немного быстрее меня, так что мне приходится набирать скорость, чтобы догнать его.

Обычно я беру с собой телефон на такие прогулки, общаясь со своими зрителями, пока работаю до изнеможения. Но теперь мой телефон безмолвно лежит у меня в кармане.

— Итак… — Эхом отзываюсь я. — Я вижу, ты смог сбежать из своего драгоценного ночного клуба.

— Да… Я упомянул об этом Эмерсона. Похоже, он думал, что мне это нужно.

— А тебе?

— Что?

— Это нужно?

Его глаза изучают мое лицо, когда он сглатывает.

— Да. Я думаю, мне нужен был перерыв. Мне нужно побыть рядом со своей семьей.

— Ни с того ни с сего?

— Что? — Спрашивает он, поворачиваясь ко мне, сведя брови вместе.

— Ты живешь в двадцати минутах езды от нас. Просто кажется немного случайным, что ты вдруг захотела провести время со своей семьей.

— Ты же знаешь, я занят управлением компанией. У меня нет такой роскоши, как постоянно видеться с родителями, как это делаешь ты. Я все еще не живу с ними, — огрызается он в ответ, и у меня отвисает челюсть от этого оскорбления.

Я замираю и вскидываю руки вверх.

Пройдя несколько шагов мимо меня, он останавливается и поворачивается ко мне.

— Так вот почему ты пошел со мной на прогулку? Чтобы быть мудаком и дразнить меня из-за того, что я живу в подвале моего отца? — Спрашиваю я.

— Ты… — Начинает он, но останавливает себя. Сделав глубокий вдох, он берет себя в руки, прежде чем продолжить: — Я не хотел оскорблять тебя, Мия. Я просто… раньше мне нравилось приезжать на озеро, и, судя по тому, как мама говорила вчера по телефону, она, кажется, думала, что Пол был бы рад, если бы я приехала и в этом году.

У меня сводит желудок.

— С чего бы ей так говорить? С ним все в порядке.

— Я уверен, что это так, — отвечает он с сочувственным выражением лица. — Я просто думаю, что она говорила все, что могла, чтобы заставить меня прийти.

Мгновение мы просто смотрим друг на друга, и я хочу, чтобы Гаррет просто был честен со мной. Было бы неплохо поговорить об этом с кем-нибудь, кто бы постоянно не отмахивался от меня и не насмехался надо мной. Но это не то, кем мы являемся друг для друга.

— Пойдем, — говорит он, жестом приглашая меня продолжать идти с ним.

Когда я, наконец, иду в ногу с ним, мы снова молчим. Я все еще не могу избавиться от ощущения, что Гаррет знает что-то, о чем не говорит мне. Но я не настаиваю на этом.

Через некоторое время он спрашивает: — Итак, какого черта ты здесь делаешь всю неделю?

— Расслабься, — отвечаю я, — Тебе стоит как-нибудь попробовать это.

— Я знаю, как расслабиться.

— О, да? Так скажи мне…как ты расслабляешься?

Он на мгновение задумывается, его сильный лоб задумчиво изгибается дугой.

— Я бегу.

— Бег — это не расслабление.

— Для меня это так.

— И это то, что делает тебя садистом, — поддразниваю я его. — Это все равно что сказать, что секс расслабляет.

Он реагирует с удивлением.

— Секс расслабляет.

— Если ты думаешь, что секс расслабляет, то ты делаешь это неправильно. — Я смеюсь.

— О да. Ты теперь эксперт по сексу? — Спрашивает он, и я замечаю, как морщатся его брови, когда он смотрит на меня, что-то тревожное и почти сердитое на его лице.

— Я вовсе не эксперт по сексу, но я просто думаю, что секс должен доставлять удовольствие, а не расслаблять.

Внезапно он останавливается и поворачивается ко мне, делая шаг в моем направлении, сокращая расстояние между нами. Я почти забываю дышать, когда он начинает говорить.

— Знаешь, почему я считаю бег расслабляющим занятием? Это из-за того, что я чувствую, когда заканчиваю. То же самое касается и секса. Ты не можете назвать это расслабляющим, потому что ты никогда не была полностью удовлетворена в постели. Отпусти все мысли в своей голове и сосредоточиться только на ощущениях в своем теле, а не на том, о чем ты думаешь. Работая до седьмого пота и находясь в такой гармонии с кем-то, что ты можешь испытывать его удовольствие, как если бы оно было твоим собственным. А потом набраться сил настолько, чтобы увидеть звезды, вот что я называю расслаблением. Если ты найдешь кого-нибудь, кто сможет это сделать, тогда ты поймешь, что я имею в виду.

— О, кого-то вроде тебя? — Слова срываются с моих губ и зависают в нескольких дюймах пространства между нами, пока я смотрю на него снизу вверх.

Определенно, мы никогда не были так близки друг к другу, и вдруг мы заговорили о сексе. Что происходит?

Мое сердце бешено колотится, температура подскакивает, когда я смотрю ему в глаза, чувствуя тяжесть этого разговора. А теперь… представляю себе такой секс с ним.

— Очень смешно, — бормочет он, отворачиваясь.

— Всем девушкам в танцевальном клубе, которым ты владеешь, должно быть, очень повезло, — поддразниваю я его.

Гаррет работал в ночных клубах столько, сколько я себя помню, и я могу только представить, сколько женщин он, должно быть, загребает ежедневно.

— Я не сплю с девушками в своих клубах, — отвечает он, когда мы продолжаем нашу прогулку.

Я смеюсь, поглядывая на него.

— Ты шутишь.

— Нет, это не так. Это может тебя шокировать, но я профессионал. И мне нравится моя работа. Я делаю это не для того, чтобы подцеплять цыпочек.

Я не отвечаю, но мгновение скептически смотрю на него. Я должна признать, что Гарретт действительно кажется мне непохожим на большинство мужчин, но если я что-то и знаю о мужчинах, а я познакомилась с достаточным количеством людей через приложение, чтобы иметь довольно хорошее представление, так это то, что они хотят только одного. И они готовы сделать практически все, чтобы получить это.

— Вот почему я доволен своей работой. Я даю только то, что готов дать. Никто не может прикоснуться ко мне или использовать меня. И в конце дня я получаю зарплату. Мне не нужно беспокоиться о слизняках, которые хотят слишком многого.

Это единственное место, где у меня есть власть.

Наша прогулка на некоторое время затихает, пока мы пытаемся успеть до захода солнца вернуться домой. Наконец, он нарушает молчание, тихо бормоча: — Мазохист.

— Что? — Что спрашиваю.

— Ранее ты назвала меня садистом за то, что я люблю бегать, но правильное слово — мазохист — тот, кому нравится причинять себе боль.

— Ой.

В его глазах мелькает озорной огонек, пока мы продолжаем идти, как будто я затронула тему, о которой ему интересно поговорить.

— Итак, кто такой садист?

— Садист — это тот, кому нравится причинять боль кому-то другому.

— Хм, — отвечаю я, прежде чем быстро добавить: — Например, пригласить себя на мою прогулку только для того, чтобы посмотреть, как я страдаю.

На этот раз его улыбка полная, и я не упускаю из виду, как от нее появляются морщинки вокруг его глаз. Затем он поворачивает ко мне свою теплую, сексуальную улыбку и отвечает: — Точно.

Гаррет

Как только мы возвращаемся в домик у озера, наши родители стоят на крыльце, моя мама с бокалом розового вина в руке, а мой отчим готовит гриль. Аромат подрумянивающихся гамбургеров наполняет воздух, когда мы с Мией поднимаемся по ступенькам.