Бабочки порхают у меня в животе, когда я представляю его там. Но чем больше я пытаюсь представить Дрейка, тем отчетливее представляю тот момент с Гарретом на кухне, смесь тепла и холода сводит меня с ума, когда он доводит меня до оргазма.

Что бы я сделала, если бы Дрейк вошел в эту дверь прямо сейчас? Поймаю ли я себя на том, что двигаюсь к нему? Или по к Гаррету? Кажется, что выбрать невозможно, так что я думаю, это хорошо, что этого никогда не произойдет.

Я бы хотела, чтобы ты мог.

Я хочу быть той женщиной, которая разрушит для тебя это затишье.

О, Котенок. Поверьте мне. Я бы хотел, этого.

Мой рот сжимается в узел. Следующие слова, которые я печатаю, дерзкие и сумасшедшие, и я не могу поверить, что говорю это.

Это можно устроить.

Я знаю, что, вероятно, мне следует в какой-то момент сказать ему, что я девственница, но что, если он отреагирует так же, как Гаррет? Что, если я ему не нужна? Опять же, я начинаю чувствовать себя неловко из-за разговора с другим парнем в тот же день, когда я трахалась с Гарретом, но опять же… Гаррет никогда не свяжет себя со мной обязательствами, так почему я должна связывать себя с ним?

Ответ Дрейка разочаровывает.

Это сложно.

Я предпочитаю не углубляться в это дальше. Если это действительно сложно, я не думаю, что хочу знать почему. У меня есть свои собственные сложности, с которыми нужно разобраться.

Я оборачиваюсь и бросаю взгляд на Гаррета, который все еще стоит там, пьет воду и просматривает свой телефон. Он поднимает глаза, когда чувствует, что я наблюдаю за ним, и наши взгляды на мгновение встречаются.

— Тебе это нравится? — Внезапно спрашивает он, и я застигнута врасплох. По какой-то причине мне кажется, что он застукал меня за разговором с Дрейком, но я знаю, что это не так.

Прищурившись, я спрашиваю: — Например, что?

— Твоя работа, — отвечает он, кивая в сторону моего телефона. — Что бы ты ни делала для людей в интернете? Тебе это нравится?

Странно так с ним разговаривать. Гаррет всегда был последним человеком, которому я бы открылась о своей работе, но после всего, что мы сделали друг с другом на этой неделе, теперь я не чувствую себя такой странной по этому поводу.

— Иногда, — отвечаю я.

— И ты бы никогда не встретила ни одного из этих мужчин в реальной жизни, верно?

— Конечно, нет, — отвечаю я без колебаний.

Откуда он узнал, что мы только что говорили об этом?

— И еще… почему тебя это волнует? Ты ревнуешь?

— Нет. Я просто беспокоюсь о тебе.

Ответ настолько искренний, что заставляет меня задуматься. Потом я думаю о вчерашнем разговоре с Лорой, о том, как Гаррет всегда пытался защитить меня, и о том, что я никогда не знала. Я чувствую что-то теплое в груди при мысли о том, что я значила для Гаррета больше, чем когда-либо осознавала.

— Нет, я обещаю. Я никогда не встречалась с клиентами. Я защищаю себя сама.

— Хорошо. И это действительно то, что ты хочешь сделать, верно? Это не то, что, по-твоему, ты должна сделать?

Я сглатываю комок, подступающий к горлу. Вопрос, на который я действительно не знаю, как ответить. Стыд, связанный с тем, что я работаю в секс-индустрии, вероятно, является самой трудной частью моей работы. То, как общество заставляет меня чувствовать, что я должна скрывать это или стыдиться этого, как будто работать на этой работе чем-то хуже, чем на заправке или в библиотеке. Работа есть работа. Иметь возможность сказать, что мне не нравится моя работа, — это больше, чем может сказать большинство людей.

— Тебя это беспокоит? Зная, что я делаю? — Спрашиваю я.

Он подходит, убирая свой телефон в карман, прежде чем обхватить меня руками на столе, наклоняясь ближе, и мое сердцебиение начинает учащаться.

— Когда-нибудь появится мужчина, которому не понравится то, что ты делаешь. Он захочет, чтобы ты принадлежала ему, потому что он думает, что ты не более чем тело, которым он может управлять, и это будет потому, что он неуверен в себе. Настоящий мужчина знает, что по-настоящему обладать кем-то — это привилегия, и ты будешь владеть не его телом. Это гораздо больше. Я хочу, чтобы ты знала разницу, Мия.

Я не могу дышать, когда смотрю в его глаза, пространство между нами напряжено и наэлектризовано, готовое взорваться в любой момент. Но когда я ожидаю, что он наклонится и поцелует меня в губы, он этого не делает. Вместо этого он отстраняется и направляется к лестнице, ведущей в подвал.

— Который из них ты? — Спрашиваю я.

Он замолкает и снова поворачивается ко мне.

— Я все еще работаю над этим, — отвечает он перед тем, как исчезнуть вниз по лестнице.

Гаррет

Это наша последняя ночь в домике у озера, поэтому я не удивляюсь, когда ее мягкие шаги крадутся вниз по лестнице в мою комнату. Мы не произносим ни слова, пока она забирается в постель, проскальзывая под простыни рядом со мной.

За последние несколько дней мы совершенно ясно дали понять одну вещь: мы не валяем дурака в постели. Она уже дважды спала в моей постели, но мы оба, кажется, согласны, что это слишком похоже на секс, чтобы играть здесь. Искушение снять с нее одежду и скользнуть друг в друга слишком велико.

Я слишком стар, чтобы играть с двадцатитрехлетней девушкой. Я знаю это, но настроение между нами на этой неделе было настроением пары возбужденных людей, которые ничего не могут с собой поделать. И если это то, кто я есть, тогда, что ж. Мне не стыдно. Я так долго обходился без секса, что с таким же успехом мог бы снова стать девственником, и трахать Мию в рамках эксперимента было бы неправильно. Я пришел сюда, чтобы выяснить, является ли мое внезапное влечение к Мии чем-то физическим или чем-то большим, и хотя на эти вопросы нет ответов, я знаю, что физический аспект слишком возбуждающий, чтобы его игнорировать.

Мы не говорим друг другу ни слова, когда я заключаю ее в объятия и страстно целую. Я едва смог поцеловать ее за весь вечер, когда рядом были наши родители, и у меня не было ни единого шанса прикоснуться к ней. Я не могу поверить, как сильно я скучал по этому, уже скучаю по ней. Прошло всего несколько дней, но мне уже кажется, что я не могу без этого жить.

И завтра я должен начать жить без этого навсегда.

Она бесшумно прижимается ко мне. Сверкает молния, заливая комнату светом всего на секунду, прежде чем снова грянет гром. Она вздрагивает в моих объятиях, и я сжимаю ее крепче. Ее лицо покоится у меня на груди.

Но вскоре желание прикоснуться друг к другу становится слишком сильным, и мы снова целуемся. На данный момент мы должны так много сказать, например, установить границы и ожидания, но я не очень хорошо разбираюсь в словах, но я знаю, как это сделать. Я хочу выразить свои чувства к ней с помощью наших тел. Я буквально наблюдаю, как люди делают это каждый день.

Итак, я рассказываю Мии о своих чувствах, касаясь ее губ своим ртом, зажмуривая глаза, когда беру ее нижнюю губу зубами и прикусываю ровно настолько, чтобы она вскрикнула. Она отвечает мне, обхватывая меня руками и ногами, прижимая как можно ближе.

Я прижимаюсь к ней своим телом, в то время как мои бедра трутся о нее. Она что-то напевает мне в рот и крепче сжимает свои бедра. Мой член быстро твердеет между нами, и я ищу соприкосновения с ее телом, двигаясь все сильнее и сильнее в ритме, который воспламеняет мое тело.

— Это почти лучше, чем секс, — бормочу я ей в рот. — Хочу тебя так сильно.

— Гаррет, пожалуйста, — кричит она, и я ложусь на нее всем телом, прижимаясь все сильнее и сильнее, наблюдая, как выгибается ее спина и почти останавливается дыхание.

— Боже, ты такая красивая, когда вот-вот кончишь. Я пристрастился к этому, Мия.

Ее ногти впиваются мне в спину, когда я прижимаю твердый член к ее киске, чтобы довести ее до оргазма.

— Быстрее, — выдыхает она в ответ на мой поцелуй, и я отвечаю на ее просьбу, еще сильнее прижимаясь к ней своим членом и двигая бедрами еще быстрее. Затем она делает все остальное. Прижимаясь ко мне бедрами, она использует мое тело, чтобы заставить себя кончить. Ее мышцы сжимаются вокруг меня невероятно сильно, когда она вскрикивает, и я прижимаю руку к ее губам, чтобы заставить ее замолчать.