Горн, по сути, такая же печь. Но не такая закрытая, как плавильня. Работает на угле.

Под огнем находится труба. Через нее воздух можно направлять прямо в огонь. С помощью мехов. Угли раскалялись от воздуха. И давали больше температуры.

Железо становилось гибким. Первым делом я изготовил молот. И наковальню. Делал слитки.

Сначала показал. Потом поручил другим воинам. Сделал из них металлургов. И кузнецов.

В течение недели наладил поставку материалов. Организовал работу. Назначил ответственного.

Им оказался Тэхмелэпэчм. Здоровяк оказался прирожденным кузнецом. Когда он увидел раскаленное железо, то пришел в восторг. Ему показалось, что это воплощение владыки земли Нгенмапу.

Я оставил его добывать железо. А сам занялся сталью. Если уж создавать огнестрел, то самый лучший.

Сталь от железа отличается наличием углерода. Причем в определенном количестве.

Надо добавить до двух процентов углерода. Чтобы сплав получил свойства стали. При этом сделать надо равномерно.

Потому что, если содержание углерода будет разным, то сталь будет местами непрочной. И сопротивляемость тоже неоднородная.

Для начала производства я неделю ездил по окрестностям. Наконец, нашел залежи каменного угля. Потом привез к руднику.

Железо поместил в ящики с углем. Размолотым в порошок. Нагрел в печи. Несильно. Градусов в семьсот.

И так тоже долго. На протяжении недели. Углерод из угля взаимодействовал с железом. Сверху оно покрылось сталью. Этого, конечно, было недостаточно.

В средневековье кузнецы били по каждому слитку молотом. Чтобы расплющить. И сгибать. И распределить сталь по всему слитку. Но это тяжкий труд.

Куда лучше использовать домны. Это почти такая же плавильня. Воздух подается снизу. Обрабатывает железную руду, известняк и каменный уголь.

Горение бешеное. В сочетание с наступившей жарой домны походили на адские печи.

Находиться рядом невозможно. Индейцы боялись духов огня. Приходилось то и дело проводить ритуалы. Молитвы Марэпуанту, духу солнца и огня.

Только после этого арауканы соглашались работать.

В домне руда плавилась интенсивнее. Железо вступало в реакцию с углеродом. Получался сплав с температурой плавления тысяча двести градусов.

Эта жидкость вытекала из домны. Застывала. И превращалась в металл.

Но это еще не совсем сталь. В ней слишком много углерода. До четырех-пяти процентов. Это почти чугун. Слишком хрупкий.

А мне надо до двух. Сталь. Для этого через чугун я подавал холодный воздух. С помощью кузнечных мехов.

Из сплава получался диоксид углерода. Он благополучно сгорал. На выходе давал чистый металл.

Поскольку замерить содержание углерода невозможно, я подавал воздух до конца. Сжигал весь углерод. Получал чистую сталь.

Первым делом, конечно, отлил пушки. Пришлось немало повозиться с формой. Для отливки. После нескольких неудачных экспериментов удалось получить хорошую.

Некоторые места пришлось сваливать. Кузнечным способом. Здесь уже Тэхмелэпэчм поработал молотом. Это ему тоже чертовски понравилось.

Я нагревал в горне два куска металла. До нужной температуры. Чтобы они еще остались твердые. Но уже сделались гибкими.

Чтобы поверхность не окислялась, я посыпал поверхность селитрой. Затем Тэхмелэпэчм бил металл молотом. И сваривал таким образом между собой.

Первые пушки получились так себе. Прочные, но корявые. В плане прицела. Их пришлось расплавить. Отправить на другие нужды.

Но зато другие гораздо лучше. Точно лупили ядрами. И картечью. Выдержали больше сотни выстрелов.

Потом я сделал полые ядра. Начиненные взрывчаткой. Поэкспериментировал. И еще, конечно, я занялся изготовлением бездымного пороха.

Мне нужно уменьшить нагар в стволе. А то каждый раз после выстрела пушка забивалась черной копотью.

Сейчас я работал над литой сталью. Сверлил дула. Смешал черный порох с сахаром или каучуком в качестве связующего как горючего.

Из такого состава уже сделал плотные зерна. Непроницаемые для пороховых газов. Они сгорали уже правильными слоями. Что и нужно.

Скорость горения регулировал катализаторами. Теми же оксидами железа.

В итоге, получились очень даже приемлемые результаты.

На добычу и изготовление стали я отправил четыре сотни человек. Еще триста занимались в крепости. Изготовлением бетона и сельским хозяйством.

Когда пушки были готовы, я занялся ружьями и пулеметами.

Спустя три недели работы ко мне приехал сам Лаутаро. На этот раз уже хорошо держался в седле.

— Ты устроил здесь грандиозные перемены, — сказал он, осматривая берег реки. Всюду стояли плавильни и горны. Формы для выплавки пушек. И уже ружейных стволов. — Я заезжал в Тукапель. Там уже стоят железные пушки. Как у бледнолицых. Твой помощник Икер доволен.

Вместе с ним приехали человек сто свиты. Еще и верховный мачи Хунак Кеель.

Тощий старик. Этот держался позади. Неодобрительно осматривал мои нововведения. Хотя сначала вроде нормально относился ко мне.

— То ли еще будет, — я указал на формы для литья ружей. — Вот с этими штуками я буду делать гром-палки. Причем лучше, чем у бледнолицых. Гораздо лучше. Но мне нужно время. И чтобы враги меня не беспокоили. Мне надо, чтобы они не напали на мои повозки. Те, что едут к крепости. Мне нужно, чтобы ты выделил дополнительную охрану. Для грузов в крепость.

Лаутаро кивнул. Он еще бледный. Как держится в седле? Только за счет силы воли.

— Я выделю тебе воинов. Но вот созвать ополчение пока не получается. Старейшины уверены, что все в порядке. Мы отбросили врагов. Мне бы еще выздороветь. Кстати, если бы не твое вонючее зелье, я бы вряд ли встал на ноги.

О чем это он? Ах да. Я же отправил ему пенициллин. Кустарный, конечно. Выращенный в миске. Без лабораторных исследований.

Но даже и этот помог токи. Спас его от заражения. Посланец от Кауполикана недавно говорил, что Лаутаро очень плох. А вот гляди-ка, выкарабкался.

— Я рад, что ты выздоровел, — сказал я. — Береги себя. Скоро ты понадобишься. Всем нам.

Лаутаро снова обещал прислать воинов. Я показал ему свои разработки. Показал дорогу на рудник. Он захотел поехать и туда.

Но больше всего заинтересовался, конечно же, ружьями. Он умел стрелять. И знал принцип действия огнестрела.

Я показал ему последнюю разработку. Стальной нарезной штуцер. Пули я сделал из свинца.

Дальше в горах, среди отложений пирита, барита и известняка я обнаружил залежи галенита. Небольшие. До сотни тысяч тонн. Прожилковые вкрапления в доломитовых толщах.

Исследовал. Оказалось, что там есть до четырех процентов свинца. Вполне себе неплохо. Можно работать.

Почему нужен свинец? Потому что я хотел сделать нормальные нарезные винтовки. Чтобы заряжались с казенной части. А не с дула, как все нынешнее оружие.

Проблема в том, что для этого требовался капсюль. Маленький цилиндр с взрывной смесью. Взрывается от удара.

В патроне двадцать первого века в гильзе соединены капсюль, заряд и пуля. Без капсюля нельзя воспламенить заряд. И устроить в стволе ружья маленький взрыв. От которого вылетает пуля.

Вообще-то, я мог сделать капсюли. Но не для каждого же выстрела. Это надо целое производство налаживать. Со сверхточным взвешиванием. У меня пока нет ресурсов.

Поэтому я поступил проще. В казенной части прикрепил каморы. Небольшие полочки с порохом. Сменные. Внутри еще огниво и кремниевый замок.

Камора стыкуется со стволом. С помощью конического раструба. Зажимается рычажком.

Таких камор может быть много. На каждое ружье. Для каждого выстрела. В минуту можно сделать до шести-десяти выстрелов.

Все это я уже изготовил. Чтобы ствол не засорялся, я использовал новый порох. Для пушек.

Нарезные стволы — серьезная штука. Я хотел создать отряд снайперов.

Чтобы каждая пуля попадала в цель. С двухсот метров в офицера. А с четырехсот — в обычного солдата.