Обычно в таких случаях мапуче распускали армию. Токи лишался полномочий.

Воины переставали быть кона. Шли по домам. Возделывали землю. Собирали урожай. Выращивали скот. Готовились к зиме.

Тогда было начало весны. В северном полушарии, наоборот, осень. Воины готовились обрабатывать поля. Выращивать картофель канки и малая, фасоль пальяр, маис уа. Следить за курицами и альпако.

Поэтому на первом совете ульмены отказали Лаутаро во всеобщей мобилизации. Старейшины решили, что испанцы отброшены. И не скоро опомнятся.

Мне кажется, они опасались резвости Лаутаро. И тому, что он получит слишком много власти. В этой войне.

Но мне тогда казалось, что все потеряно. Каждый день я ждал нападения испанцев.

Укрепление разрушено. Стены выгорели и сломаны наполовину. Дома почти целиком. Хотя мы и пытались потушить пожар. Враги могли взять нас чуть ли не голыми руками.

Правда, я не сидел без дела. Само собой. Сначала организовал подвоз и производство пороха. Одновременно воины заготовили стволы из деревьев.

Разведчики Икера постоянно осматривали окрестности. Испанцы не смогли бы напасть внезапно.

Сам я тоже отправился на разведку. Но уже геологическую. Сначала искал железную руду. Ну, как искал?

Уже знал до этого крупные месторождения. В береговой Кордильере до ста миллионов тонн. На северо-востоке отсюда. Самое крупное месторождение у вулкана Эль-Лако. Девятьсот миллионов тонн.

Мне так много не надо. Несколько тысяч тонн за глаза хватит. Но искать надо в горах. Куда я и поехал.

После трех дней поиски увенчались успехом. Я показал Тэхмелэпэчму, как добывать руду. Пока что, с помощью огня и дерева.

Тяжелая работа, но парни справились. Когда я сказал, что это поможет окончательно прогнать врагов.

С добычей руды на поверхности мы справились быстро. Таскали к месту переработки. Его я устроил неподалеку. Благо, испанцев нет. Индейцев в округе тоже мало.

Когда мы сняли первые слои, получилась шахта. Неглубокая. Пока что.

В стволе шахты я приказал разжечь огонь. Поблизости от камней. Когда камни раскалились, мы плеснули воды.

В породах появились трещины. Камни стали хрупкие. В трещины мы вставляли клинья из твердых деревьев.

Вбивали в камень. Еще раз поливали водой. Дерево расширялось. Давило на породу. Скалы разваливались на куски.

По мере углубления мы вырыли ямы в форме колокола. Ствол выкапывается вертикально. Чуть под уклоном.

Когда дошли до уровня, где лежит руда, начали копать во все стороны. Формировали колокол. Выгода в том, что почти не надо устанавливать опоры. Когда шахта начала осыпаться, мы просто переходили на другое место. По соседству.

Слишком не увлекались. Я старался предотвратить завалы.

Чтобы шахтеры не задохнулись, я приказал таскать с собой мелких пташек. Чижей и пересмешников. В деревянных клетках.

Объяснил, что птицы теряют сознание от газов. Раньше людей. На несколько минут. И за это время можно выйти из шахты.

Индейцы ничего не поняли. Пришлось объяснить, что из камней временами могут выходить порождения злобных духов. И душить людей. Но сначала они принимаются за пташек.

Чтобы не тащить руду далеко, я устроил неподалеку плавильни и горны.

Для этого Уокхэн и Икер рыскали по окрестностям. Нашли речку. А на берегу под слоем почвы обнаружили залежи глины.

Это вязкая, тяжелая мелкозернистая масса. Сухие куски не отличались от камней. Я поскреб ногтем. Сразу появились царапины. Я добавил воды. И глина сразу размякла.

На берегу глина была грязная. От песка, земли, камней, гальки. Я показал, как чистить. Мы помещали глину в большие открытые сосуды. Вроде казанов.

Арауканы и до этого умели добывать глину. Но использовали для изготовления кувшинов матауэ, посуды лупэ и курительных трубок китра. Причем, этим занимались женщины. Они назывались уидуфе.

Кемайя тоже умела добывать глину. Ее научила мать. Она работала на этом карьере. На берегу реки. Вместе с женами и дочерьми других индейцев.

Семьи арауканов начали прибывать в Тукапель. К своим мужьям. Почти сразу после захвата.

Я хотел отослать их. Потому что место небезопасное. Но потом решил оставить. Так лучше для воинов. Больше стимула для защиты крепости. И чтобы врастать корнями. В этот край.

И еще почти сразу начали возвращаться пикунче. Которые до захвата тоже владели этими местами. Эти и вовсе приходили целыми кланами.

За пару недель численность Тукапели возросла до трех тысяч. Получилось шумное поселение.

Кемайя возглавила добычу глины. Женщины умели находить отличную глину. И очищать ее.

Правда, перед началом разработки Кемайя провела ритуал. Жертва духу глины Рейкусэ. Женщины связали множество пучков шерсти и разноцветных веревочек. Развесили на кустах и деревьях на берегу реки.

Вскоре они добыли достаточное количество глины. Очистили ее. Убрали кусочки гальки и веточки. Измельчили в ступах камни и добавили мелкий песок.

Чтобы проверить качество, я попробовал скатать колбаску. Из глины. Обернул вокруг пальца.

Изогнулась. Без трещин. Я кивнул Кемайе.

— Отличная глина.

Но мне нужна прочная глина. Такую арауканы еще добывать не умели. Я показал, как обжигать глину в костре.

Получилась терракота. Главный плюс — этот материал не смягчается, если намочить. Правда, терракота все еще осталась пористой. Она не размокла. Но хорошо поглощала воду. Поэтому я обжег ее второй раз.

Глина начала сплавляться. Все поры и трещины исчезли. Также, как и посторонние примеси.

Получился еще более прочный материал. Водостойкий и огнеупорный. Нечто вроде керамики.

Теперь уже можно задуматься о печи. Чтобы плавить руду, нужна температура в полторы тысячи градусов по Цельсию. Открытый костер давал максимум восемьсот-девятьсот градусов.

Поэтому из терракоты я изготовил кирпичи. И сложил простейшую печь. В форме прямоугольника. С одной стороны горел огонь. С другой торчала труба.

Труба вытягивала горячий воздух. Он шел мимо материала для обжига. Щели между кирпичами я замазал глиной. Чтобы не проходило ни струйки воздуха.

Штук пять кирпичей оставил свободными. Чтобы ощущать поток воздуха. И подкидывать дрова.

Одновременно недалеко я приказал натащить дров. И занялся изготовлением древесного угля. В ямах. Как до этого, когда готовил порох.

Чтобы потом дать печи еще большую температуру накаливания.

В печи я обжигал кирпичи еще лучшего качества. Крепкие и огнеупорные.

Из них сложил другую печь. В ней снова выжег кирпичи. Еще лучше. И опять сделал печь. Когда получилась пятая печь, я посчитал, что в ней можно плавить руду.

Кстати, на кирпичи я добавил соли. За нею пришлось отправить людей в пустыню. К солончакам. Туда, где лежала селитра.

На стенках кирпичей образовалась глазурь. Потому что соль при высокой температуре испускала натрий. Тот вступал в реакцию с терракотой.

И получился тонкий слой стекла. Я осторожно отделил его. Приказал сложить отдельно. На досуге займусь изготовлением колб и линз. Для биноклей и мензурок.

Но самое главное, конечно же, железо. Я изменил дизайн некоторых кирпичей. Нечто вроде ковша. И собирал в него тающую руду.

У меня получилась плавильня. Печь я перестроил в форме большой трубы. Сверху огромное отверстие.

По бокам множество трубок из глины. Чтобы вытягивать воздух. В плавильню я складывал разбитую на куски руду. И добавлял древесный уголь с известняком. До самого верха трубы.

Известняк нужен, чтобы очистить железо. Здесь, недалеко от гор, его достаточно. Раздробил и перемешал во время плавления.

Известняк вступил в реакцию. С рудой. И снизил температуру плавления для других фракций руды. Кроме железа. То есть, плавильня сжигала то, что не надо. Оставляла чистый металл.

Железо падало на дно. Покрытое загрязнениями. Его надо собрать и очистить.

Расплющивать ударами молотка. Пока железо еще горячее. Потом сгибал полученные листы. И снова расплющивал. Все это проделывал на горне. Чтобы железо не остывало.