И копна черных, как смоль, волос. Кудрявых волос. Пышных и густых. Длиной почти до колен.

— Я Кемайя Анголь, — ответила девушка. — Купоуэ мачи нашего племени. Но мачи Трапипаль осталась далеко на юге. Она приболела во время ритуала нгильятуна. Слишком долго общалась с душой умершего. А я поехала сюда. Помогать другим мачи.

Так, не все сразу. «Кем» означает тайна. Анголь — это одно из племен мапуче. А купоуэ — это помощница мачи.

Я и сам был купоуэ. Помощник колдуна. Вернее, не я. А мой предшественник в этом теле.

Короче. Ее имя означает «загадка из клана анголь». И она помощница доброй колдуньи. Потому что нгильятун — это ритуал во время похорон. Чтобы душа умершего благополучно ушла в Ам-утран. Страну мертвых, по понятиям арауканов.

— Тогда помоги мне, Кемайя, — хрипло попросил я. — А то тут много раненых.

Девушка кивнула.

— Для меня большая честь помогать тебе, мачи Гуири Милья. Все знают, как ты повелеваешь духами. Надеюсь, я помогу тебе спасти токи Лаутаро.

Бедолага главнокомандующий застонал. Мы бросились к нему. Я огляделся.

— Принесите воды. И тряпки. Чистые тряпки. Ткань.

Кемайя встрепенулась.

— У меня есть. Много. Ткани из шерсти лам и гуанако. Для икулья.

Это хорошо. Икулья — это вроде пледа. Можно укрыться ночью в походе.

— Тащи сюда, — я принял от Икера глиняный кувшин с водой.

Так, что у нас тут. Сначала надо остановить кровотечение. Я разрезал грязные окровавленные повязки. Промыл раны. Вытащил обломки и осколки.

Осмотрел колотые порезы на внутреннее кровотечение. Посыпал повязки мхом и можжевельником. Наложил на раны.

Затем проверил Лаутаро на переломы. Особенно внутренние. Вроде все нормально.

Хотя, вот. Хрип и стук в груди. Так и есть. Перелом ребер. Я осмотрел горло, нос, глотку. На проходимость дыхательных путей. На кровообращение. Внутренние органы вроде не задеты.

Наложил на грудь Лаутаро круговую давящую повязку.

Когда закончил, токи походил на спеленатую мумию. Только повязки не белые, а синие, черные и красные.

— Где его воины? — я огляделся. Сам тяжело дышал. Ко мне тут же подбежали человек десять. Из телохранителей токи. — Следите, чтобы он не дрыгался. Не шевелился. Иначе опять пойдет кровь.

После этого я занялся другими ранеными. Их было огромное количество. Около сотни только здесь, на повозках.

Вскоре я уже не видел ничего. Кроме разодранных, окровавленных тел, отрубленных конечностей. Люди стонали, когда я обрабатывал раны.

Но я уже не обращал внимания. Работал механически. Промывал и перевязывал раны. Руки по локоть в крови.

Один раненый умер у меня руках. Открытая черепно-мозговая травма. Испанский меч расколол череп. Мозговое вещество вытекло на землю. Не знаю, как он жил до сих пор.

Так, мне нужны антибиотики. И наркоз. Мапуче используют галлюциногенные грибы. Псилоцибы по-научному. Или поганки. Проще говоря.

— Эй, — я позвал одного из лонко. — Как тебя зовут? Канги? Слушай меня, Канги. Отправь знающих людей собирать грибы. Вроде гаргалема. Растут на болотах. Такие, бледные. С коричневыми шляпками.

Индеец кивнул.

— От которых возникает неудержимый смех? Мы иногда сушим такие. Делаем порошок. И курим.

Я устало кивнул. Радоваться нет сил.

— Точно. Тащи сюда этот порошок. Весь. Будем облегчать страдания раненых. Сейчас я буду отрезать некоторым руки. Или ноги. Я хочу, чтобы они отвлеклись от боли.

Остаток дня я занялся военной хирургией. Некоторые раненые лежали с наполовину оторванными руками или ногами. Отсеченными. Отрубленными.

Другие с ожогами. Конечности обуглились.

Кровь не прекращала идти. Поступала в обугленную руку. Если не ампутировать, человек умрет.

Канги притащил порошок. Мы дали раненым. Грибы сработали и вскоре крики уменьшились. Зато то и дело раздавался истерический смех. Не знаю, что хуже.

Когда я закончил, наступил вечер. Я огляделся и увидел над головой россыпь звезд. Млечный путь. Арауканы называют его Уэнулеуфу — Небесная река.

— Вы очень вымотались, мачи Гуири, — сказала Кемайя. Она все время находились рядом. Приносила ткани и воду. Ни разу не показала усталости или недовольства. — Хотите, я приготовлю вам ужин?

Я так устал, что не хотел кушать. Поэтому покачал головой.

— Лучше дай еще воды. Я хочу помыть руки. И дайте повозку. Я лягу в нее спать.

Но девушка не успела ответить.

— Мачи Гуири! — в темноте послышался голос Лаутаро. — Где ты? Мы захватили укрепление? Или нет?

Где же Лаутаро? Когда придет этот негодник? Обещал приехать. А сам до сих пор не явился.

А у меня, по слухам, на подходе тысяча испанцев. И три тысячи враждебных индейцев.

Раннее утро. Но солнце уже припекает.

Я оглядел Тукапель. С высоты двадцати метров. С верхнего этажа моей башни.

Огромные каменные укрепления. Бетонные. Бойницы, выступы. Редуты и бастионы. Галереи. Траншеи и рвы. Всюду стрелки с ружьями. Пушки. Пулеметы.

И еще высоко в небе — воздушный шар. Для осмотра окрестностей. Оттуда каждые полчаса подавали сигналы. Нет ли вокруг враждебных движений.

Дома каменные. Крыши из металлической черепицы. Вокруг каждого дома — огромный огород с теплицами. В них растут овощи и фрукты. И еще возле каждого дома загоны для скота.

Я посмотрел вниз. На главной площади идут учения. Воины тренируются со стальными пиками и щитами. Стрелки возвращаются со стрельб. С загородного полигона. Заходят в ворота. Ружья держат дулами вверх. Потому что есть штыки.

Сзади раздался шорох. Это Кемайя. Как всегда, подошла незаметно. Обняла меня сзади. Прижалась обнаженным телом.

— Ты уже проснулся? Почти и не спал.

Я вздохнул.

— Смотрел, не пришел ли Лаутаро.

Кемайя обняла меня крепче.

— Думаешь, он придет вовремя? Разве духи не подсказали тебе, когда придет токи?

Я покачал головой.

— Духи молчат.

Я еще раз оглядел свои владения. Хм. Может быть, обойдусь без Лаутаро?

На все это великолепие у меня ушло полгода.

Хотя тогда, в тот самый день, когда мы захватили крепость, все казалось обреченным на провал.

Лаутаро очнулся. Узнал меня. И заговорил. Он хотел встать. И бежать дальше. Сражаться с испанцами.

— Да, мы выиграли, — ответил я тогда. — Но ты ранен. Я тебя подлечил. Тебе надо лежать. Не двигаться. Иначе раны откроются. И пойдет кровь.

Конечно же, это не успокоило неугомонного токи. Он как молодой олень. Готов бежать дальше.

— Что же, мои доблестные кона не побежали? — спросил он. — Не дрогнули? Какие молодцы. Даже без токи? Я всегда говорил, что они несокрушимые. Как скала.

Ага, как же.

— Ты нарушил волю богов, — сказал я. — Я тебе передал их приказ. Не надо ввязываться в бой. А ты сделал наоборот. Поэтому тебя ранили. После того, как ты пал, духи назначили Кауполикана. Временным токи. До твоего возвращения.

Лаутаро слабо улыбнулся.

— Да, Кауполикан хороший токи. Он смог победить?

Время уже было позднее. На лугу вокруг Тукапели стрекотали цикады. Раненые до сих пор стонали. А я еле держался на ногах.

— Да. Он сделал то, что я просил. Помог ударить из пушек по испанцам. Ты знаешь, что это пушки. Не называй их грозовые деревья. Или огненные стрелы. Привыкайте к правильному названию.

Лаутаро откинулся назад. На пледы икульи. Воины застлали ими все дно повозки.

— Я должен увидеть воинов, — сказал он. — И поговорить с Кауполиканом. Нам надо идти дальше. И захватить другое поселение. Спасибо, мачи Гуири. Ты истинный глас духов. Жаль, что я…

Он потерял сознание. Уже до утра. Я приказал развести костер. Рядом. Не давать огню погаснуть. И приглядывал за токи. До утра.

Утром пришли командиры и мачи Хунак Кеель. Забрали Лаутаро. И тех раненых, что могли двигаться. И выжить. Драться в ближайшее время.

Уехали за подкреплением. Для этого надо снова собирать совет ульменов. Главная цель кампании достигнута. Арауканы взяли Тукапель.