Джонни схватил меня за руки и поднял их над головой, удерживая обе мои руки на подушке над моей головой одной из своих. Его свободная рука переместилась на мое бедро, в то время как он продолжал тереться об меня, губы слились воедино, его язык массировал мой почти дикими, неконтролируемыми, наполненными похотью толчками. Задыхаясь напротив его губ, я обвила ногами его талию, инстинктивно двигаясь вместе с ним при каждом толчке его бедер.

Бах, бах, бах…

— Джонни! — раздался голос миссис Кавана с другой стороны двери, когда раздался еще один громкий стук. — Мне казалось, я говорила тебе держать эту дверь открытой.

Мои глаза в ужасе распахнулись, и я застыла. — О боже мой.

— Господи Иисусе, — простонал Джонни, прерывая поцелуй прерывистым дыханием. Грубо откашлявшись, он крикнул: — Мы смотрим чертов фильм, ма!

— Ну, теперь, когда я здесь, ты можешь открыть дверь и показать мне себя, — крикнула в ответ его мать.

— Дай мне минутку! — Скатившись с меня, Джонни плюхнулся на живот и пробормотал несколько проклятий в одеяло, прежде чем слезть с кровати. — Мне жаль ее, — проворчал он, наблюдая, как я встаю с кровати и поправляю одежду.

— Все в порядке, — выдавила я, чувствуя себя униженной, когда одернула платье и расправила конский хвост. — Не беспокойся об этом.

— Эй, ты в порядке? — спросил он, с беспокойством наблюдая за мной. — Шэн?

— Я просто… — Я оглядела его комнату и беспомощно пожала плечами. — Я не знаю, как теперь себя вести. — Сложив руки вместе, я указала на его кровать и вздохнула. — Я… смущена.

Джонни ухмыльнулся и сократил расстояние между нами. — Все было в порядке? — спросил он низким и хрипловатым голосом, приглаживая рукой мои волосы и приподнимая мой подбородок. — То, что я сделал… Тебе понравилось?

Я кивнула, щеки покраснели. — Да.

— Тогда не стесняйся со мной, — прошептал он, поглаживая мой подбородок большим пальцем. — И не смущайся тоже. Я люблю тебя, хорошо?

— Я тоже люблю тебя, — прошептала я, пряча лицо у него на груди.

— Дверь, Джонатан! — рявкнула миссис Кавана, несколько раз постучав по другую сторону двери. — Сейчас же!

— Хорошо, — прорычал Джонни в ответ. — Господи Иисусе, я иду, ма!

— Именно этого я и боюсь, — парировала его мать. — Теперь откройся.

ХЛОПАЮЩИЕ ДВЕРИ

ДЖОННИ

Да, я был в беде. Девушка, сидевшая на пассажирском сиденье моей машины, была тому доказательством.

Телефон Шэннон разрывался — последние двадцать минут. Я знал, что меня обвинят в том, что я не пустил ее сегодня вечером, я знал, что мне будут угрожать, я знал, что миллион других ужасных вещей будут ждать меня, как только я вырулю на ее улицу, но я не мог найти в себе сил волноваться. К черту беспокойство, я был чертовски доволен собой.

Моя безоблачная суббота каким-то образом превратилась в субботний вечер с моей девушкой на спине и моими пальцами внутри нее. Господи Иисусе, звуки, которые она издавала, когда оказывалась рядом со мной, будут преследовать меня.

Я не хотел возвращать ее, но я также не хотел, чтобы она страдала третьей степени от моей матери. Сегодня я зашел слишком далеко. Я знал это, но я не мог сожалеть об этом, потому что она была просто… умопомрачительной. Честное слово, я зашел с ней так далеко, что знал, что утону. С таким же успехом они могли бы посадить меня прямо сейчас, потому что со мной было покончено.

Колени Шэннон беспокойно подрагивали, когда она смотрела в ветровое стекло машины, наблюдая за другими машинами, проносящимися мимо нас. Я хотел успокоить ее, но у меня не было возможности сделать это. Не похоже, что меня собирались пригласить внутрь на чай с печеньем, когда я провожал ее до двери. Скорее угрозы и наручники.

— Надеюсь, Джоуи дома, — сказала Шэннон, отвлекая меня от моих мыслей.

— Хм?

— Джоуи, — повторила она, хрустнув костяшками пальцев. — Я действительно надеюсь, что он дома.

Протянув руку, я взял ее за руку и ободряюще сжал. Она дрожала, и это заставляло меня чувствовать себя убийцей. — Он будет там, — сказал я ей, молясь изо всех сил, чтобы я был прав. По причинам, которые я никогда до конца не пойму, Шэннон была близка с Джоуи. По ее мнению, он был хорош как бог. Я не слишком много спрашивал об этом, потому что боялся ответов. Некоторые вещи, которые она рассказала мне о своем детстве, привели меня в ужас. Я не хотел слышать о том, что они пережили, потому что не доверял своей реакции. Это было худшее чувство в мире — чувствовать себя беспомощным, а я плохо справлялся с беспомощностью. Мысль о том, что это было именно то, что Шэннон чувствовала большую часть своей жизни, заставила мою грудь сжаться.

В ту минуту, когда я подъехал к дому гребаных ужасов и заглушил двигатель, крики наполнили мои уши. Господи, что не так с их соседями? Я слышал шум побоища из-за садовой стены.

— Э-э… — Глубоко сглотнув, Шэннон заправила волосы за уши и потянулась, чтобы отстегнуть ремень безопасности. — Спасибо за отличный вечер. — Она ослепительно улыбнулась мне и потянулась за сумкой, которую ранее положила в мою машину. — Я отлично провела время, Джонни.

— Эй, прекрати… — Я протянул руку и закрыл дверцу машины, которую она открыла. — Не делай этого.

— Чего не делать?

— Притворяться, что мы оба глухие и не слышим, что происходит в этом доме.

Шэннон обмякла на своем сиденье. — Я не знаю, что сказать. — Она прижала руку ко лбу. — Для нас в этом нет ничего необычного. — Тяжело вздохнув, она добавила: — Наверное, это из-за меня. — Она посмотрела на дом, а затем на свои колени. — Потому что я ушла.

Да, к черту это.

Отстегнув ремень безопасности, я выбрался из машины и обошел ее со стороны. — Что ты делаешь? — Спросила Шэннон с испуганным видом, выбираясь из машины с сумкой, крепко зажатой в маленькой ручке. — Джонни?

— Я провожу тебя до двери, — сказал я ей, пытаясь скрыть гнев в своем голосе. — И я хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

— Я в порядке, — поспешила сказать она.

— И я хочу быть уверен, что ты такой и останешься, — сказал я ей, беря ее за руку в свою. — Итак, пойдем.

Шэннон была на взводе, когда мы шли к ее дому. К тому времени, как мы подошли к входной двери, ее заметно трясло. — Спасибо, что остался, — сказала она тихим голосом, прежде чем толкнуть дверь внутрь.

— В любое время, — хрипло ответил я, но мой ответ был заглушен громкими криками, которые приветствовали нас.

— Где, черт возьми, ты была? — Потребовал ответа Даррен, направляясь к нам из кухни. Его взгляд переместился с Шэннон на меня, и он запнулся.

Прислонившись к дверному косяку, я скрестил руки на груди и уставилась на него в ответ.

Да, я здесь, ублюдок.

— Я ходила к Клэр, — объяснила Шэннон, заходя внутрь и бросая свою сумку на пол. — Почему вы все кричите?

— Шэннон! — Ее мать задыхалась, выбегая из кухни. — Зачем ты это сделала?

— Сделала что? — Шэннон ответила жестче, чем я привык слышать. — Я пошла прогуляться к дому моего друга. Это не запрещено законом, мам.

Гордость с ревом пробудилась ко жизни внутри меня.

Продолжай, детка. Не позволяй им помыкать тобой.

— И как он вписывается в эту походку? — спросила ее мать, слегка заплетаясь. — А эта одежда?

Я выгнул бровь и изучил ее поближе. С затуманенными глазами, раскачиваясь из стороны в сторону и невнятно выговаривая слова. Господи, она была пьяна. Я прищурился, оценивая ее. Или она под кайфом?

— Ты пьяна? — Спросила Шэннон, озвучивая мои мысли вслух.

— Нет, — выдавила из себя ее мать. — Я на своих таблетках.

Под кайфом, мысленно подтвердил я. Под кайфом от валиума или какого-то другого успокоительного, судя по всему.

— Где твои дети? — Слова слетели с моих губ прежде, чем я успел их отфильтровать. Три пары глаз остановились на моем лице, и, будучи абсолютным любителем наказаний, я решил пойти на это. — Тадхг, Олли и Шон.