Еще «в кредит» в общаге все же создали нормальные удобства: туалеты перестроили, а в комнатах, к этим туалетам примыкавшим, вместо людей «поселили» душевые кабинки. И студенты с огромным интересом следили за тем, как перестраивались комнаты рядом с душевыми, пытаясь догадаться, какие еще элементы роскошной жизни им готовит администрация. Впрочем, сама администрация тоже пока терялась в догадках, молча (хотя и вздыхая тяжело) подписывая очередные акты приемки обновленных помещений.
Начальник хозотдела в разговоре со Семеном Михайловичем по этому поводу высказался однозначно:
— В наркомате мне же пообещали в следующем году эти деньги выделить, так что самое страшное, что с нами могут сделать — это отдать под суд, но в суде мы оправдаемся: у меня бумага из наркомата есть. Еще могут просто уволить, но зато у ребят еще много лет будет нормальное жилье с удобствами.
— А за столовую нам даже и отвечать не придется, — постарался подбодрить начальника комендант общаги, — есть договор о шефской помощи, а с такими, как у них, ценами остается только удивляться, что народ с улицы в общежитие через окна не лазит.
— Да уж, цены у них что в столовой, что у строителей… подозреваю, что если бы это делали другие предприятия, то миллионом университет бы не отделался. Так ты выяснил, что в новых-то помещениях они ставить собираются?
— Молчат, как партизаны на допросе. Единственное, что удалось узнать, что до Нового года вроде по их планам все закончить предполагается…
Двадцать седьмого декабря, в четверг (то есть в день вполне рабочий и ничем не примечательный) к общаге приехали сразу три грузовика, из которых рабочие вытащили здоровенные деревянные коробки, которые они затащили в одну эти «таинственных» комнат. А в пятницу утром двери этих комнат открылись и все любопытствующие увидели стоящие в два этажа белые эмалированные ящики с круглыми стеклянными окнами…
С этими «окнами» Тане пришлось отдельно помучаться. В Коврове-то стекло варили оконное, и все его на стеклянные листы и пускали. А здесь требовалось стекло во-первых боросиликатное, а во-вторых «повышенной прочности». Об их изготовлении пришлось договариваться в Судогде, где на дореволюционном еще «бутылочном заводе» стояли печи горшковые, в которых можно было при необходимости любое стекло сварить. А затем и нужные стекла из него изготовить: были еще там старые мастера-стеклодувы. Так чтобы со стекольными мастерами договориться, Таня пообещала (и послала бригаду немцев обещание выполнять) новенький трехэтажный жилой дом «с удобствами» — зато как раз в середине декабря первый заказ был выполнен. А все остальное делалось на механическом заводе под руководством Миши Шувалова.
Именно после этого заказа Миша перестал вздрагивать при появлении Тани в поле зрения. Он как раз успел жениться, хлебнул глоток семейной жизни и осознал, что «Белоснежка плохому не научит» — а стиральная машина, которую можно и дома поставить — это как раз что-то очень хорошее. Правда для общаги на заводе изготовили «коммерческий вариант»: машина включалась лишь после того, как в нее опускался специальный жетон…
Правда поначалу там посадили специальную тетку, которая и жетоны продавала, и специальную «стиральную жидкость» (мылом пользоваться запрещалось), и всем показывала как машинку запускать… Горячую воду сделали еще при обустройстве душевых (существенно модернизировав котельную), а на машинах красными большими буквами было написано «Шерстяные вещи не стирать!», и тетка всем объясняла, почему этого делать не стоит. То есть предполагаемая «прачечная самообслуживания» этого самообслуживания поначалу студентам не предоставила — но сама возможность постирать вещи, не выворачиваясь наизнанку, всеми была воспринята как самый желанный подарок к Новому году.
Всеми, кроме Тани. Она, «пользуясь личными связями в среде авиаторов», перед самым Новым годом проникла на четыреста восемьдесят второй завод, где «взяла за хобот» Ивана Ляпина — ведущего конструктора забавного самолетика Ще-2.
— Иван Васильевич, я к вам с простым вопросом: вот вы Ще-2 спроектировали, если я не ошибаюсь, меньше чем за полгода.
— Да чего там проектировать-то было… просто собрали из всего готового.
— Я о другом. Мне нужен примерно такой же самолетик…
Довольно молодой еще инженер покосился на Танин парадный китель и ответил ей по возможности спокойно:
— Машины выпускают в Чкалове, и если вы можете…
— Я сказала «примерно такой же», а не «этот». Представьте, что у вас есть примерно такие же моторы… то есть весом килограмм по сто двадцать, только мощностью сил так в шестьсот-восемьсот.
— Таких моторов, насколько я знаю, не бывает.
— У меня такие моторы будут, я думаю, уже к лету. И мне желательно к этому времени иметь самолет, который может возить… ладно, пусть, как и в Ще-2, четырнадцать пассажиров.
— До шестнадцати.
— С комфортом возить, то есть в самолете и туалет должен быть. А еще самолет в грузовом варианте должен поднимать не меньше двух тонн груза.
— С такими сказочными моторами можно и на три тонны замахнуться, но…
— Война, насколько я слышала, закончилась. И мобилизационный режим отменен. А в Коврове вас ждет прекрасная квартира, подобающая главному конструктору самолета…
— Я вам, возможно, открою великую тайну, но удержаться не могу: самолет конструирует целый коллектив.
— А я не закончила. Квартира, которую вы сами выберете в доме, который будет построен специально для сотрудников этого КБ. Или даже в нескольких домах, вы мне только заранее скажите, сколько их выстроить надо. Вы на погоны мои не смотрите, я в самолетах понимаю лишь то, что они летят потому что мотор жужжит. А как их делают… да, мне все же желательно самолетик не из палок и тряпок, а металлический. Это поначалу, а потом вы узнаете и о новых, более современных материалах.
— Скажу честно: если бы не уважение к вашим звездам…
— Стопроцентной гарантии не дам, но если у меня летом нужный мне самолет появится, то вот на такую — Таня показала на звезду Героя труда — вы уже сможете рассчитывать, а Знамя — оно практически гарантируется. То есть если вы хотите, Знамя я вам через неделю на блюдечке принесу.
— С голубой каемочкой?
— Как пожелаете. Но тогда, если летом я самолет не получу, мне придется вас убить.
— Ну, допустим — чисто теоретически допустим, что мы такой самолет сконструируем. А кто его будет производить? Насколько мне известно, все заводы сейчас полностью загружены.
— Да, вопрос важный. А вы не можете составить мне список оборудования, которое потребуется на новом авиазаводе?
— Вам тогда лучше не со мной разговаривать, конкретно по Ще-2 производством занимался товарищ Вентцель. Но, боюсь, его ответ будет мало отличаться от моего.
— Тогда пойдем с другой стороны. Если я соберу условное студенческое конструкторское бюро, вы бы не отказались дать студентам некоторые консультации? Ну, чтобы они принципиальных глупостей не наделали в проекте. Работа, естественно, оплачиваемая, и оплачиваемая хорошо. В кассе МАИ — это я заранее предупреждаю возможные вопросы.
— Консультации в МАИ? Это, думаю, возможно, но не знаю, как к этому отнесется руководство нашего КБ.
— Ну, мы это потом узнаем. Спасибо!
После того, как девушка ушла, Иван Васильевич зашел к начальнику, который, собственно, и привел к нему эту странную посетительницу:
— Владимир Михайлович, что за пигалицу в погонах вы ко мне направили? Она какие-то сказки мне рассказывала, сказала, что конструкторское студенческое бюро собирается в МАИ организовать и меня консультантом туда приглашала…
Мясищев на секунду задумался:
— Ходят слухи… тоже сказочные, а потому к распространению категорически не рекомендуемые, что эта, как вы сказали, пигалица была штурманом маршала Голованова при последней бомбардировке Берлина и что она лично уронила с десятикилометровой высоты ту самую бомбу, промахнувшись на семь метров от точки прицеливания. Поэтому когда она снова к вам зайдет… за консультацией, я вам выпишу командировку в МАИ на все время нужной ей работы, и всем остальным инженерам, которые вам при выполнении ее задания могут потребоваться. Подозреваю, что зайдет она очень скоро, поэтому начинайте думать над тем, кто вас сможет подменить по текущим проектам… Кстати, а что она конкретно хотела-то?
