— Ох и серьезная ты! Самая младшая в общежитии, и самая ответственная. Про кровати со шкафами узнаешь — и за это большущая благодарность будет, а про строителей ты даже не узнавай, все равно у нас денег на перестройку отхожих мест нет и не ожидается. И — спасибо. Ты извини, что побеспокоил и сюда пригласил, но мне при народе спрашивать не хотелось: подумали бы, что я уже приготовился мебель менять и вопросами бы потом замучили «когда»…
В пятницу Шэд собралась было на работу сходить, Таня даже предупредила старосту группы, что утренние семинары пропустит — но не получилось. Девушка, после того как соседки умчались в университет, аккуратно собрала все нужное в сумку, оделась «как положено» — но немного задержалась: на улице пошел сильный дождь. А зонт — даже если бы он и имелся — во время работы стал бы существенной помехой, так что Таня, чтобы не сидеть с грустным видом в комнате, пялясь в окно, решила зайти на кухню что-нибудь приготовить — и заметила в коридоре необычную суету. Очень необычную: как правило в учебное время в общежитии народу вообще практически не было — а тут какие-то женщины бегали, кричали друг другу что-то непонятное на лестницах…
— Что здесь происходит? — с очень серьезным лицом спросила Таня, заходя в кухню — но тут же поняла, что ответа можно и не ждать: на полу лежал комендант, возле которого суетились две женщины, вроде как работницы прачечной. Одна из них к Тане повернулась и сообщила очевидное:
— Коменданту плохо стало. Мы сейчас «Скорую» пытаемся вызвать…
Как Таня прекрасно знала, в Москве «Скорая» специализировалась главным образом на травмах — а тут налицо был инфаркт. Не очень опасный, но если врач «скорой» решит тащить коменданта в больницу (а он наверняка решит), то инфаркт, скорее всего, разовьется и тогда вытащить этого мужчину будет огромной проблемой…
— Отставить «Скорую». Я в госпитале работала, уже вижу, что нужно сделать — а у них на «скорой» нет ничего для оказания нужной помощи.
— И что же, нам ждать пока ему совсем плохо не будет? — женщина явно не хотела даже упоминать слово «умрет».
— Нет конечно, у меня-то все нужное есть. Удачно он на нашем этаже свалился… сейчас, я через полминуты все принесу.
Уже на пороге кухни Таня Ашфаль переключилась на режим «аварийной реанимации», так что буквально через несколько секунд она снова вбежала на кухню с коробочкой «срочной кардиопомощи». Очень срочной, ведь прежде чем начинать реанимационные мероприятия, нужно было развитие инфаркта остановить. Препарат нужный в наборе есть, а добраться до сердца — проще всего через паховую вену…
— Пошли все вон! Чего уставились, мужика не видели? Я-то операционной сестрой была, а вы — просто бабы. Скройтесь с глаз и не мешайте! За дверью стойте и ждите!
Так, препарат введен, примерно через минуту тело можно и начинать ворочать. Придется ворочать, ведь на полу кухни все остальное проделать нельзя…
Ошалевшие от зрелища тетки замерли наподобие статуй, так что на просьбу маленькой девочки Тани, легко несущей на руках немаленького мужчину, идти за ней, среагировала лишь одна. Но хорошо, что хоть так:
— Открой дверь, сама не заходи, — Таня аккуратно положила тело на заранее раздвинутый стол. — А теперь закрой дверь с той стороны и подожди за дверью, я крикну если помощь понадобится.
На регенерацию после операции на открытом сердце потребуется минимум трое суток, но ведь мужика хрен заставишь трое суток неподвижно проваляться в постели. Да и врач «скорой», который наверняка все же приедет, к ее рекомендациям прислушиваться не будет и заберет коменданта в больницу, где следы операции безусловно вызовут нездоровый интерес. Так что остается лишь установка стента, а их в кардиокомплекте целых три штуки. Хотя, пожалуй, и одного будет достаточно…
Таня Ашфаль, несмотря на ситуацию, думала о том, что зонд у нее всего один, а снова провести его стерилизацию в Москве не получится — но это, если новых инфарктов до конца недели не случится, и не страшно. А паховая вена уже все равно проколота, так что даже врач, когда припрется, на нее особого внимания не обратит…
Понятно, что никаких интровизиров у Тани не было, но регенерологу второй ступени… В Системе среди мадларков бытовало мнение, что врач второй степени может подключиться таинственным образом к мозгу пациента и все про него узнать. Многие и среди гавернов так думали, и даже некоторые сервы (правда, лишь самые молодые, еще обучение не закончившие) иногда в такое верили — но на самом деле без систем подключения к пациенту это было невозможно в принципе. Да и с системой подключения можно было лишь реакции периферийной нервной системы ощутить. Но вторая степень давалась тем, кто по внешним реакциям организма мог с очень высокой точностью определить причины этих реакций — а доктор Ашфаль со второй степенью проработала больше десяти лет. Поэтому поставить стент в нужное место ей удалось всего-то минуты за две…
Затем — интенсивные регенераты на паховую вену (через полчаса любой современный врач сможет лишь сказать, что «несколько дней назад в нее что-то кололи»), затем — общий регенерат, чтобы организм смог самостоятельно ходить часов через шесть. Еще бы этот организм подкормить чем-нибудь качественным…
Таня аккуратно переложила коменданта на свою кровать, сложила стол и направилась к двери, чтобы спросить у столпившихся там женщин насчет «правильной еды», но дверь открылась сама и в нее ввалился все же врач со «скорой помощи»:
— Где больной?
— Пациент спит, в госпитализации не нуждается, тут вам делать нечего, так что извините за ложный вызов.
— Дайте-ка посмотреть…
— Нечего смотреть: голодный обморок, я ему вколола глюкозу и немного адреналина. Чтобы вы окончательно успокоились, сообщаю: я работала старшей операционной сестрой в военном госпитале и таких случаев насмотрелась достаточно. А у меня, по счастью, медицинский комплект инструментов с собой был взят… на всякий случай: сами же знаете, что медик должен быть всегда готов оказать помощь ближнему. Вот я и оказала.
— Эти… женщины сказали, что вы ему что-то кололи в…
— В паховую вену. От нее кровь быстрее всего доходит до сердца, а оттуда уже по всему организму расходится. А этому организму — она показала рукой на лежащего мужчину — нужно было побыстрее подкрепиться. Сейчас уже все в норме, если хотите, то можете сердце послушать, легкие… просто усталость взяла свое и он, питание получив, просто расслабился и уснул. Думаю, через пару часов проснется и будет как новенький… эй, застывшие за дверью, кто-нибудь: где сейчас можно курицу купить? Коменданта хорошо бы бульончиком отпоить когда проснется.
— Курицу можно на Преображенке купить наверное, но… ладно, мы сейчас денег соберем и…
— Потом соберете, я в воскресенье премию получила, вот, возьмите и бегом на рынок! А еще обязательно лука и морковки купите: витамин в бульоне тоже лишним не покажется.
Врач, судя по уставшей физиономии, не успевший смениться с суточного дежурства, еще раз поинтересовался:
— Так вы уверены, что тут все в порядке? Может, мне его все же посмотреть?
— С суток не успели смениться? Езжайте, отдыхайте, я за ним посмотрю. Тормозуха у вас есть? Обязательно примите, вы и так, я вижу, сегодня сильно переработали. Если что не так пойдет, к кому обратиться знаю. Вы же не один врач на станции? Сменщик уже на линии?
— Вы и на «скорой» работали? Пожалуй, я действительно пойду. Но если что…
Когда врач ушел, Таня посмотрела на часы: на работу идти уже поздно. Часы у нее были хорошие: швейцарский «армейский» хронометр, его ей подарил кто-то из немецких офицеров, не «раздетый» по пути в госпиталь. И часы эти явно показывали, что времени на работу уже не оставалось — а в четыре должен был начаться семинар «студенческого научного общества» у Семенова. Но если Семенову рассказать про коменданта, не вникая, конечно, в детали, то он не обидится за пропуск занятия.
Таня еще раз сказала женщинам, как сварить бульон, сказала, что «пробежится по аптекам» и, подхватив приготовленную сумку, убежала…
