— Меня зовут Жданой.

— Я Светозар, а это мой верный слуга Леандр, — он немного помедлил, а потом спросил, — а куда ты направляешься, я могу узнать?

— В Хотшин, — ответила девушка, — там у меня тётка живёт, родная, — добавила она, затем снова окинула взглядом Светозара, — я так думаю, что ты тоже в Хотшин держишь путь?

— Да, у меня там важное дело, — уклончиво ответил он.

— Тогда возьми меня с собой!

— А как же твои родители? — Светозар растерялся.

— Нет у меня никого, — по лицу Жданы пробежала тень, — утонули они, в море, когда мы на корабле плыли. Был шторм, их за борт смыло.

— Извини, что спросил. Я думал этот, — он кивнул в сторону ушедшего купца, — твой отец.

— Ты, что?! Я напросилась к нему, чтобы вместе добраться до города. Одной девушке тяжко в дороге, все пристают, кому не лень.

— Да, уж! Я заметил, — Светозару стала нравиться эта бойкая девушка.

Она по простому обращалась к нему, а цвет её кожи, золотистый, говорил, что она из рода Даймонов.

— Так возьмёшь меня в попутчицы?

— Возьму, — Светозар улыбнулся.

— Только у меня одно условие, чтобы руками не лапать!

Светозар тут уж не сдержался и засмеялся в голос.

— Хорошо! Договорились!

Ждана ему всё больше нравилась.

— Пойдём, пойдём! — потянула Мадонна Есению за руку, — будет очень весело!

Есения вслед за той прошла в огромную залу с круглой сценой и балдахином ярко красного цвета, висевшим где- то под потолком.

— Так! Девушки! — все присутствующие услышали голос госпожи Луизы.

Она в тёмно- синем платье из тончайшего бархата продефилировала мимо собравшихся женщин.

— Иша! Поди, сюда! — позвала она его.

Иша покорно засеменил к ней навстречу.

— Сейчас наши девушки переодеваются перед генеральной репетицией, а ты должен сказать свои слова перед публикой. Да смотри у меня! — предостерегла она его, — чтобы не было как в прошлый раз! Безобразник! — Луиза скрыла улыбку и нахмурила брови.

— А что было в прошлый раз? — шёпотом спросила Есения у Мадонны.

— Пошутил он неудачно. Правда… — тут она замялась, — весь зал смеялся, и всем присутствующим понравилось, но вот нашей госпоже нет, — Мадонна, не отрываясь, смотрела на сцену.

Там занавес буквально упал, закрывая все пространство круглой сцены, и сейчас она была похожа на шатёр, какие бывают у гастролирующих цирков.

— А госпоже, почему не понравилось? — не унималась Есения.

— А? Что? — тут Мадонна оторвалась от своего созерцания красного занавеса и мельком взглянула на девушку, — а про шутку? Так шутка про неё была, вот и не понравилась, — уточнила она, — кто будет доволен, если про него шутить будут. Тем более Иша работает на госпожу, а её надо уважать, она другого отношения не приемлет к себе.

— А, ты, тоже будешь выступать? — поинтересовалась у неё Есения, видя с каким восторгом, Мадонна смотрит на то, что происходит на сцене.

— Нет, — с сожалением ответила она, — я слишком пышненькая, мои телеса не предназначены для танцев. А мне так бы хотелось! — Мадонна мечтательно закатила глаза.

— Внимание! Внимание! — вдруг все услышали звонкий и задорный голос Ишы.

Все свои взгляды устремили на сцену. Там, на боковой ступеньке, чуть ниже самой сцены появился Иша, во фраке, с красной бабочкой под подбородком и напомаженными волосами. Его лысина, на макушке, блестела в свете фонарей, бросавших яркие лучи на занавес, а рот расплылся в улыбке, да так, что казалось, сейчас треснет пополам.

— Сейчас наши красавицы станцуют для вас танец задорный, любовный и необыкновенно красивый! Господа, мои, хорошие, готовьте ваши кошельки, потому как ни одна сладострастница сегодня не уйдёт без вашего золотого!

Занавес вдруг медленно поднялся, сжавшись и улетев к потолку, а на круглой сцене уже выстроились в ряд женщины, все в коротких пышных ярких платьях с открытыми декольте. Заиграла музыка и всё пришло в движение.

Есения завороженно смотрела на это выступление. Никогда в своей ещё не долгой жизни она ничего подобного не видела. Да и когда ей было это видеть? Её отец и мать берегли Есению от пагубного влияния жизни. Все то, что было за пределами их дворца, Есении не было доступно. Она многого не знала и многое не умела. Конечно образование ей дали родители превосходнейшее! Вышивала так мастерски, что обогнала своего преподавателя в этом деле, а голос у Есении мягкий, ласковый, тонкий и необыкновенный, поэтому и песни ей тоже удавались. Танцы пристойные, которые должна была уметь танцевать девушка её положения, она знала и исполняла на превосходнейшем уровне. В общем, всё чему её учили, Есения выполняла на отлично.

Однако жизненного опыта действительного, реального, у неё не было. В свои восемнадцать, она, по сути, являлась ещё ребёнком.

Вот поэтому девушку так завораживало всё, что происходило в этом странном доме.

Тем временем девушки на сцене в танце, обхватили друг друга за талии, выстроились в шеренгу и под музыку стали поднимать свои ножки и так высоко, что всем присутствующим было видно, что у них под коротенькими юбочками.

— Мадонна! — ахнула Есания и закрыла ладошкой свой рот, — так на них трусиков нет!

— Конечно, нет! — важно заметила та, — это же специальный танец. Ты, милочка, в доме любви, а здесь очень всё свободно! Нам надо соблазнить мужчин и так, чтобы они расстались со своими золотыми с удовольствием. И нам хорошо и им сладко.

Есения не отрываясь теперь, смотрела на танец женщин. Они стали крутиться, стрелять глазками, репетируя свои движения для сегодняшнего вечернего выступления. И хотя сейчас зал был пустой, а на креслах сидели госпожа Луиза, Мадонна и Есения, танцовщицы старались вовсю.

Госпожа Луиза довольно улыбалась и в такт музыке топала тихонько ножкой.

Есения покраснела до ушей, потому, как женщины такое начали вытворять на сцене, что бедной девушке стало не по себе, а Мадонна с восторгом наблюдала все эти кренделя.

— Хорошо танцуют, — вдруг возле самого своего уха, услышала Есения.

Она обернулась назад. Позади, на втором ряду сидел Иша и улыбался.

— А что? Тебе не нравится?! — он смешно округлил глаза.

Его маленькие глазки стали круглыми, круглыми, как бусинки. От этого он стал похож на бурундука.

— Уж очень это… — прошептала в смятенье Есения.

— Нашей девушке не нравится танец?! — удивился он, — а что по мне, то он великолепен! И откуда ты такая? — теперь Иша смотрел на неё как то странно, с сомнением.

— Я сюда попала по ошибке, — нашлась с ответом она.

Есения отвернулась от этого мужчины, вводившего её в стеснение и больше, до конца представления, ни о чём с ним не говорила.

Никто из присутствующих в зале и тем более танцовщицы, изгалявшиеся на сцене, не заметили исчезновения Иши.

Он исчез и появился в полумраке коридора ведущего к лестнице на второй этаж, там, где находились апартаменты для гостей, желавших уединиться с понравившейся женщиной.

Дверь будуара госпожи Луизы была не заперта, а матушка Джиоти, у которой комната находилась в конце коридора, вышла во двор по своим делам. Её пустующий рабочий кабинет с приоткрытой дверью привлёк внимание Иши. Он нервно обернулся, как бы осматривая всё пространство коридора, но все были в кабаре, тишина здесь стояла полнейшая. Поэтому он на цыпочках зашёл в будуар госпожи. Через минуту вышел, потирая руки от удовольствия, и почти бегом побежал по длинному коридору в его конец, метнулся в открытую дверь кабинета матушки. Через две минуты и из него выскочил обратно, в коридор. Остановился посередине, прислушился- никого нет. Затем пригладил свои напомаженные волосы, что росли по бокам головы и, присвистывая, вразвалочку вернулся в кабаре.

Есения недоумевала, откуда на сцене появились танцовщицы, ведь сцена круглая, задней стенки, в простонародье «задника», части на задней границе сцены, где должна быть театральная декорация, не было. Кулисы опускались и поднимались вверх и вниз, как же появились женщины на сцене? Сей вопрос очень занимал девушку.