Вечер только начинался, но эти двое не собирались вылезать из кровати, даже ужин Пратап заказал себе в комнату. Во дворце почти никого не было. Его отец, правитель Индивер, уехал на целый день на охоту и вернётся только ночью, а младший брат его, Шанкар, где то гуляет сам по себе. Поэтому Пратап так спокойно затащил свою любовницу в постель, не опасаясь, что их застукают. Тем более своему верному слуге он приказал, что если возникнет какая либо ситуация непредвиденная, то он ему сообщит и тогда Анака улизнёт в маленькую потайную дверцу, которая находится в его спальне. Сей факт того, что их могут обнаружить, очень возбуждал Пратапа и он находился в приятном времяпровождении. Азарт и то, что он нарушает все мыслимые и немыслимые правила только придавали пикантность тому, чем он сейчас занимался.

Вдруг они услышали тихий стук в дверь.

— Это принесли ужин, дорогая, — сказал Пратап и поцеловал Анаку за ушком, — входи! — сказал громко он своему слуге, потому, что он знал, что это был его слуга за дверью.

Дверь медленно открылась, и на пороге действительно появился его преданный слуга. Он низко, почти до пола поклонился и произнёс очень тихо.

— Господин, к вам, посыльный. Он говорит, что привёз письмо от вашего брата. Он говорит, что письмо было велено передать вашему отцу и если его не будет во дворце, то посыльному приказано передать его лично вам в руки.

— Так чего же, ты, медлишь?! — вдруг крикнул Пратап, соскочив с кровати, — проси его срочно ко мне!

Слуга с достоинством поклонился и вышел, а вслед зашёл посыльный в грязном камзоле.

Анака накрылась одеялом с головой, чтобы тот её не видел.

— Господин, вам, и вашему отцу письмо от вашего брата Махавира, — он с поклоном передал ему конверт.

Тот резко вырвал конверт из рук посыльного.

— Иди! Мой слуга даст тебе денег за него!

И видя, что посыльный немного задержался возле двери, прикрикнул.

— Оставь меня! — в его голосе зазвучали истеричные нотки.

Посыльный вышел из спальни, плотно закрыв за собой дверь.

А Пратап нервно разорвал конверт и достал из него письмо. Тут же к нему подскочила Анака, а он не обращая внимания на неё, стал читать письмо. Содержание письма было то же, что и для Кишана. Только в нём говорилось, что Анаку нужно срочно арестовать, а Пратапу вменялась вина в том, что он связался с женщиной, которая хочет, чтобы их род начал войну с родом Архонтов, потому, как один из бандитов проговорился, кто заказал убийство.

Анака по мере прочтения письма смекнула, что сейчас грянет буря. Она действительно грянула!

— Что, ты, наделала, паршивка! — заорал Пратап, — ты, кого наняла?! Каких- то сопляков, которые не умеют ничего сделать как надо!

— Чтоооо?! — тут же в ответ закричала Анака, — что, ты, себе позволяешь?!

— Я просил сделать всё тихо, а эти двое чуть не убили Беримира!

— А я тут при чём?! — возопила Анака, — я приказала им убить твоего брата!

— Не ори, — чуть ли не шёпотом сказал Пратап и сильно прижал свою ладонь к её рту, заставляя женщину умолкнуть, — не ори, а то нас услышат. Хорошо, что это письмо попало ко мне в руки, — тут его глаза встретились со злыми глазами его любовницы.

И у Пратапа мелькнула мысль: надо её придушить и дело с концом. Покушение не удалось, его брат жив, получив только лёгкое ранение, а потому никто не подумает, что замышляли убить не Беримира, а Махавира и только Анака знает правду, она свидетель, а от свидетелей надо избавляться.

Всё это промелькнуло в его разгорячённом мозгу, и он решился, а его рука уже потянулась к её носу. Анака, вдруг, животным инстинктом своим почувствовала опасность, исходившую от Пратапа, его ледяных глаз и руки, зажимавшей ей рот, стальной мужской хваткой. Она дёрнулась, но Пратап только крепче её стиснул в объятьях. Его левая рука держала женщину за талию, а правой рукой он зажимал теперь и нос женщины.

Но Анака была не робкого десятка. Тут же сообразив, что её любовник хочет от неё избавиться, она просунула свою ногу между ногами Пратапа и что есть силы, приподняла её, коленом ударив в пах своего любовника. Удар получился не такой мощный, как она хотела, но ощутимый. От неожиданности и боли в промежности, Пратап на мгновенье ослабил хватку, того и надо было Анаке. Она отскочила от него, толкнув его перед этим, подбежала к своему платью и впопыхах стала искать карман в пышной юбке, которую она сбросила до этого в порыве чувств. Пока Анака возилась с юбкой, Пратав, зарычав, подскочил к женщине сзади и обхватил двумя руками её горло, стал душить. Анака лихорадочно нащупала карман, а в нём маленький женский ножечек в чехле с жемчужным обрамлением. Она всегда носила его с собой, потому, как возвращалась от Пратапа поздно и одна, без сопровождения и так же общалась с типами бандитской наружности, а женщине нужно оружие, чтобы защитить себя, если что. Вот этот- то ножичек она и достала. Воздуха стало ей не хватать, однако она напряглась и тут же резанула Пратапа по руке сжимавшей её горло.

Пратап взвыл, но не только от боли, но и от той наглости, которую Анака проявила, защищая свою же жизнь. Не ожидал он от этой женщины такого отпора!

«Ну, что ж! Раз она хочет, то он может и безжалостнее с ней поступить! — так пронеслось в его голове».

Он тут же ударил её наотмашь другой рукой, хотя пришлось ему разжать хватку свою. Анака отшатнулась, но удержалась на ногах.

— Ах! Теперь, ты, так со мною?! Прошла любовь, как только жареным запахло! — она стояла обнажённая, с растрёпанными чёрными волосами и горящими глазами в полумраке спальни.

Если бы не эта ситуация, то этой женщиной можно было любоваться. Она как фурия была прекрасна в этот момент, однако Пратапу не до этого было. Он хотел лишь одного- чтобы эта женщина замолкла навеки. А уж дальше он решит, как поступить.

Но он просчитался, Анака не собиралась умирать! В её руке холодным блеском горел нож, как ядовитый зуб змеи и Пратапу надо было считаться с этим. Как назло его холодное оружие было далеко: стол с секретером стоял в углу, возле окна и до него нужно было пересечь всю спальню, а в первом ящичке и был клинок, подаренный ему отцом, и теперь Пратап лихорадочно думал, как его заполучить.

Он метнулся к Анаке, стараясь её завалить на пол и отнять нож, но женщина не далась. И тогда он рискнул. В два прыжка он очутился возле неё, оттолкнул Анаку к окну, а сам прыгнул к столу, быстро открыл ящик и вытащил клинок.

Анака это видела. Она подбежала и с криком вонзила свой нож ему в спину, но одновременно Пратап повернулся и своим клинком резанул её по животу, затем истекая кровью, упал на пол, а Анака зажав живот, медленно подошла к своему платью, одела его кое- как, и взяв ключик от потайной двери, держась за стол, за стул, стену, поковыляла к спасительному выходу.

Луна сегодня не светила, а где- то спряталась за тучами, поэтому двор Анака прошла незамеченной, только кровавый след стелился за ней, указывая, куда направилась женщина. Выйдя за стены дворца, она опустилась на колени и поползла. Лишь бы подальше от этого места. Силу Анака теряла вместе с кровью, лившейся из её рваной раны. Вдруг женщина совсем потеряла ориентацию и завалилась на бок, а её остекленевший взгляд упёрся в чёрное небо…

Светозар вышел на улицу. Октябрьское утро холодило. Солнце ясное, но уже не тёплое медленно поднималось из- за горизонта. Изо рта валил пар. Близился ноябрь, и деревья скидывали последнюю листву.

Светозар уже две недели, почти каждую ночь ночевал у Жданы, Калерия, её тетя, не была против, наоборот, она так радушно его встречала каждый раз, что создавалось ощущение, что он муж Жданы, но это было не так.

Он поднял глаза на небосвод и задержал свой взгляд, любуясь его холодной синевой. Как так получилось, что он и Ждана стали настолько близки друг другу?

Любил ли он её? Он не смог бы ответить прямо на этот вопрос. Она ему нравилась и та тоска, которая закралась в сердце, после того, как исчезла Есения, толкала его в объятья Жданы, этой весёлой девчонки, не умеющей отчаиваться, неунывающей оптимистке.