«Только бы успеть до возращения Нереуса домой, тогда и вопросов никаких не будет, — думала женщина, вглядываясь в дорогу, по которой нёсся её вороной».

…Махавир лежал на кровати, с перебинтованной спиной и грудью, а рядом сидела на табуретки Горислава. Тут она увидела, что у её возлюбленного дрогнули веки и через секунду он открыл глаза.

— Любовь, моя, ты так и будешь все ночи напролёт дежурить возле меня? Со мной уже все в порядке, — тут он широко улыбнулся, сжал своей рукой её руку повыше локтя и притянул к себе. Они поцеловались, — я вчера даже два письма написал и отправил в Кучелмин отцу и Кишану, а ты все беспокоишься.

— Пока рана не затянется, я буду ночи напролёт дежурить возле тебя, — Горислава влюблёнными глазами смотрела на него.

— Лучше спи, потому, что скоро у нас будет свадьба, а зачем мне невеста с тёмными кругами под глазами от недосыпания?!

— Махавир! — Горислава удивлённо посмотрела ему в глаза, — ты, намерен просить у отца моей руки?!

— Конечно, дорогая, — он подмигнул ей, — сама посуди, сейчас самое благодатное время для этого. На Беримира совершено покушение и оно отбито твоим доблестным возлюбленным. У Беримира есть все основания считать меня храбрым воином, который не пожалел своей жизни защищая его. А кто может составить лучшую партию его дочери, кроме меня?! — он улыбнулся, — пока его сердце размягчено этим происшествием, я коленопреклонённым буду просить его о милости такой.

— Дорогой, пусть боги смилуются над нами и действительно смягчат сердце моего отца, — она вздохнула, и румянец залил её щёки от удовольствия.

Махавир действительно в «долгий ящик» дело не откладывал, как говорится в народе и в этот же день, вечером, попросил аудиенции у Беримира. Благо рана действительно оказалась не опасной и не глубокой. Болеть, конечно болела вся спина, но благодаря снадобьям лучшего личного лекаря самого правителя, который приказал вылечить Беримира во чтобы ни стало, Махавир быстро пошёл на поправку и уже на вторые сутки себя хорошо чувствовал.

— Встань с колен, мой защитник! — произнёс торжественно Беримир, когда увидел, что Махавир, вошедши в зал, приклонил колено перед ним.

— Беримир, правитель рода Архонтов, я не встану с колен, пока вы, не выслушаете мою просьбу, — наклонил голову в поклоне Махавир.

— Я тебя выслушаю, но я тебе обязан жизнью своею, поэтому встань с колен и на равных садись рядом со мною и говори, — сказал Беримир.

Однако Махавир не сдвинулся с места, а произнёс.

— Прошу у вас, правитель, руки вашей дочери Гориславы. Мы любим друг друга уже давно, но вы были предвзяты ко мне из- за наших давних споров между родами, поэтому не подпускали меня к себе, а теперь я прошу отдать мне в жёны самую прекрасную из женщин в этом мире! — он приложил руку к сердцу своему и с трепетом ожидал ответа от Беримира.

Наступила тишина. Было слышно, как за окнами воет ветер, осень набирала обороты и спешила передать права зиме.

Беримир подошёл к Махавиру нагнулся и приобнял его за плечи, приподнимая с колен. Махавир встал. Беримир молча обнял его. Затем отстранился и посмотрел в глаза молодому воину.

— Что было, то прошло! Я буду горд тем, что моя дочь будет замужем за воином, который ради любви к ней спас её отца от смерти. Не каждый способен на такой шаг и ты заслужил быть её мужем!

Они оба снова обнялись, но теперь как равный, равному, потому, что породнились.

В Храме священнослужитель сочетал узами союза Махавира сына правителя рода Монос, с Гориславой, дочерью правителя рода Архонтов. Свадьбу пышную играть не стали, таково было желание Махавира и Гориславы. Решили, что если в городе присутствуют враги, которые имели наглость напасть на правителя, то ни к чему устраивать праздник, нужно сначала найти тех, кому эти двое убитых бандита служили, а потом уж и пир горой.

Сам Махавир помнил слово в слово, что сказал убийца перед смертью, и ему совсем не хотелось верить в страшную догадку, которая теперь сверлила его мозг: а что если мишенью был не Беримир, а он, Махавир? Он прекрасно знал, что из себя представляет его брат Пратап, помнил его амбиции на трон и ему становилось горько от мысли, что Пратап нанял этих парней его убить и стать первым старшим наследником на правление после отца. Но он прогонял эти мысли и не верил им, а как же иначе, ведь это его родной брат!

Поэтому то он написал два дня назад письма, в которых не словом не обмолвился о своих подозрениях, наивно надеясь, что любовница брата сама все организовала без его ведома. Махавир хотел в это верить и верил. Он торопился со свадьбой, чтобы после умчаться домой, в Кучелмин. Сердце его болело, и предчувствия томили душу.

Как только священное действие обряда бракосочетания закончились, Махавир и Горислава просили Беримира отпустить их в Кучелмин. Беримир был очень удивлён таким решением, столь быстро покинуть Алчедар, поэтому не позволил уехать.

— Махавир, давай отужинаем и отметим вашу свадьбу, пусть и скромно, в кругу малом, только я, моя Дарена и вы, а завтра уж так и быть, езжайте. Не обижайте нас. Ты увезёшь Гориславу и мы будем редко с ней видеться, а нам хотелось бы подольше побыть с дочерью нашей.

— Да, Махавир, — поддержала мужа Дарена, — я почти год не видела свою дочь. Сам знаешь, какая она своенравная, не может быть с нами, всё к тебе рвётся, — она вздохнула и укоризненно посмотрела на Гориславу.

Та стояла в белом подвенечном платье, а голову украшал венок из белых роз.

Махавир и Горислава посмотрели друг на друга.

— Хорошо, Беримир. Дарена, мне жаль, что я так скоро хочу увезти Гориславу от вас, но у меня нехорошие предчувствия. Что- то на душе не спокойно из- за моего отца, братьев, матери. Если все окажется только моими измышлениями, то я даю вам, слово, что мы приедем через месяц и погостим у вас столько, сколько захотите, — он улыбнулся и поклонился им.

— Хорошо, договорились! — Беримир тоже улыбнулся и похлопал Махавира по плечу, — надеюсь, что у тебя дома с твоими родными всё в порядке. И передавай низкий поклон своему отцу, Индиверу, мы теперь родственниками стали.

— Обязательно передам, — Махавир поклонился.

На следующее утро, оседлали двух гнедых для Махавира и Гориславы. Как не отказывался Махавир от сопровождающих воинов в пути, всё- таки Беримир настоял на своём.

— Ты, Махавир, теперь второе лицо в государстве моём после Светозара, статус твой изменился. Женившись на моей дочери ты автоматически теперь подвергаешься угрозе, потому, что мы пока не нашли врага, который посмел напасть на меня. И мне будет спокойнее, ведь Горислава с тобою, а она моя любимая дочь. Вам положена охрана, не упрямься.

— Пусть будет так, правитель, — Махавир согласился.

— И перестань меня правителем называть, не на приёме официальном, зови отцом, потому, как у тебя теперь два отца, один по рождению, а я по крови тебе, ты спас меня от смерти!

— Хорошо, отец!

Мужчины обнялись.

Махавир и Горислава вскочили в сёдла и поскакали по дороге, ведущей в город Кучелмин, а вслед за ними небольшой отряд охраны, воины человек пятнадцать.

Шанкар и Кишан в спешке пришпорили своих лошадей. Они вихрем неслись по уже пустынным улицам Кучелмина. Весь народ спал, а утро только вступало в свои права, поэтому никто и ни что не мешало им скакать галопом.

Заспанные охранники на воротах еле опознали спросонья своего господина, Шанкара третьего сына правителя Кучелмина, однако ворота открыли быстро, как только поняли, кто перед ними.

Дворец стоял без света. Все слуги спали, а Индивер с Калиани не вернулись с охоты, они заночевали в палатках, где- то в горах, там, где охотились и видели сладкие сны, не ведая, что с их сыном Пратапом приключилась беда.

Сердце Шанкара сжала тревога и тоска, как только его взгляд коснулся тёмных окон его дворца, его дома. Он быстро соскочил с коня, вслед за ним и Кишан ступил на землю.