Абраксас посмотрел на грязную обувь Мурали и ехидно заметил.

— Мог бы почиститься после дороги, прежде чем ко мне бежать.

Мурали прошёл по ковру в грязных сапогах и, не отвечая на его колкое замечание сел в рядом стоящее кресло.

— Почему, ты, не успокоишься, Абраксас? — был его первый вопрос, — тебе мало бед, которых ты и я наделали в молодости? Зачем, ты, играешь жизнями смертных?! Больше нечем заняться?

— На каком основании, ты, мне задаёшь эти вопросы?! — удивился Абраксас, — я в твои дела не лезу, и ты в мои не лезь!

— Ты, затронул мои дела! — громче, чем хотелось бы Мурали, ответил он, — Пратап погиб от рук своей любовницы и это твои козни!

— Да, что ты, говоришь?! — снова на сарказм перешёл Абраксас, — мы оба знаем, что этой трагедии можно было бы избежать, если бы ты вовремя вмешался.

— Ты знаешь мою позицию, Абраксас и честь мага я не буду марать грязными делишками, как делаешь это ты!

— Грязные делишки?! — Абраксас изменился в лице, — хочешь чистеньким казаться? А сам то, сам, что сделал, ты, для того, чтобы второй сын правителя твоего остался жить?

— Правило, которому нас учил Великий Маг в школе, ты нарушаешь его постоянно: не вмешиваться явно в дела смертных!

— Это правило для слабаков! — возразил Абраксас, — не для того я учился тридцать лет магии чтобы затем жить, как последний смертный! В чём тогда смысл стольких лишений, затворничества и труда, если я не смогу воспользоваться этими знаниями в своих интересах.

— Ты плохо закончишь, Абраксас!

— Нет, зная магию и заглядывая вперёд, я могу многое предотвратить и повернуть всё так, как мне надо. А вот, ты, жалкий трус! Ты, знал, что угрожает опасность от Пратапа, Махавиру и ничего не сделал, чтобы предотвратить её. Как думаешь, будет ли правитель Индивер рад, услышав правду о том, что его Мурали, которого он уважает и почитает, знал и не сказал ему об этой трагедии? — его злое и одновременно ехидное выражение лица, искривляло его правильные и даже где- то красивые черты лица.

— Мы не можем явно вмешиваться в жизнь смертных, иначе будет сдвиг в хронологии событий и тогда может случиться что- то, что потом невозможно будет исправить, — возразил ему Мурали.

— Я могу вмешиваться! И буду это делать! Ты, пришёл учить меня? И эта девчонка тоже вчера приезжала ко мне, умоляла, просила, и даже грозила мне! Магу, который сломает её, как тростинку!

— Правительница Млада была у тебя? — с подозрением спросил Мурали.

— Была, но ничего от меня не получила, — самодовольно произнёс он.

Мурали затих и на мгновенье закрыл глаза, затем открыл их и уже по- другому, как- то странно посмотрел на Абраксаса.

— Абраксас, ты, играешь в игру, правила которой написал не ты.

— Я эти правила изменяю и получаю то, что мне надо.

— Остановись, пока не поздно!

— Что, ты, мне отец родной?! Что тебе с этого? — затем он прищурился глядя на Мурали, — ааа… значит, и я твои планы нарушил?! Вон, как быстро примчался из Кучелмина! Не поленился три дня в седле провести. А всё для чего? Неужто только для того, чтобы мне нотацию прочитать?

— Ты не знаешь, с чем имеешь дело, — голос Мурали был спокойным и каким- то отчуждённым, как будто то, что он хотел предотвратить, уже решилось, и теперь он только играл свою роль, потому как не было больше возможности бороться с этим.

— Я свои намерения тебе не открою, — вдруг зашипел Абраксас.

— Я и не хочу их знать, — тихо ответил Мурали, — но знай, когда придёт тот момент, ты вспомнишь о нашем разговоре, но будет поздно, — он повернулся и подошёл к двери, что вела в коридор из комнаты Абраксаса, но на пороге оглянулся и продолжил, — однако ты получишь то, к чему стремился всегда, но тебе это не понравится, — и Мурали вышел из комнаты, не закрыв за собой дверь.

— Иди, иди, тихоня! — вслед ему прокричал Абраксас, — ты ещё в школе был странным, а с годами стал ещё страннее!

Абраксас повернулся к Зеркалу Судьбы и сбросил с него палантин, закрывающий его поверхность. Он долгим взглядом смотрел в него, потирая руки.

— Млада девчонка! Она ничего не понимает во власти! Вздумала мне перечить, нахалка, — тут он улыбнулся, обнажая свои белые идеальные зубы, как у юноши, — все будет так, как я хочу, — и он засмеялся.

— Отец, я женат! — Махавир стоял напротив Индивера, своего отца и прямо, глядя ему в глаза, заявил это.

— Что?! — не понял Индивер.

— Я женат, отец! На женщине, которую люблю больше жизни своей!

— И кто же она? — угрожающе посмотрев на сына, спросил он и тут же, задержал взгляд на Гориславе, стоявшей в стороне, возле окна, в глупой надежде, что это не она.

— Ты её знаешь. Это Горислава дочь Беримира.

— Из рода Архонтов?! Ты, взял себе в жёны женщину из рода Архонтов?!

— И что с того?! Мы любим друг друга!

— Дурак! — не сдержался Индивер, — и ты мне нож в спину всадил, как Пратап! Решил предать отца?!

— Что, ты, отец?! Разве я предатель?! Я хоть раз обмолвился о троне? Здравствуй и правь столько, сколько судьбе угодно и многие лета, тебе, здоровья, отец! Я хочу счастья и без Гориславы не вижу своей жизни.

— А, ты, подумал о том, что эта женщина будет рядом с тобою сидеть на троне нашем и править нашим родом? Подумал, как народ отреагирует на то, что ими правит один из Архонтов?!

— Сейчас другие времена, отец, — упрямо возразил Махавир.

Он мельком посмотрел на Гориславу. Она была здесь, потому, что захотела присутствовать при его разговоре с отцом, хотя Махавир был против.

— Мой отец противился нашему союзу и теперь твой тоже будет, однако я хочу присутствовать, чтобы он видел, что я не боюсь его гнева, и что наша любовь выдержит всё, — так сказала она ему перед тем, как он собрался с разговором к своему отцу.

— Всего две недели прошло, как мы предали земле нашего Пратапа, — громко сказал Индивер и пристально посмотрел на Гориславу, а она под его взглядом не опустила свои очи, наоборот гордо вскинула голову, — а ты являешься и выкладываешь мне эту новость? О чём только думал Беримир, разрешив ваш союз?!

— Я спас правителя Беримира от смерти, — твёрдо сказал Махавир, — я не знал, что эти двое охотятся за мной, и он не знал, но видимо судьбе было угодно, чтобы мы породнились. И он тоже был против, отец, — защитил своего тестя Махавир, — но его сердце размягчилось перед лицом смерти и он принял нашу любовь, разрешив обвенчаться. Отец! Перед смертью все равны и разве нужно соблюдать эти правила, которые делают нас несчастными? Мы, уже долго живём в мире, и я хочу, чтобы и Архонты зажили в мире, и спокойствии.

— Эти правила установил наш прапрадед и мы всегда их придерживались, — хмуро ответил на это Индивер.

— Дорогой, — вмешалась Калиани, его супруга, долго молчавшая до этого, — она подошла к нему и взяла его за руку, — я думаю, что пришло другое врем, время в котором всё будет меняться и это хорошо, — она улыбнулась Гориславе и Махавиру, а затем посмотрела на своего мужа, — не гневись на то, что наш сын без разрешения женился на Гориславе, в этом есть свои преимущества. Архонты имеют выход к морю Ор, поэтому нам это только на руку, — Калиани подмигнула Индиверу.

— Махавир будущий правитель рода Монос и я бы хотел, чтобы он ставил меня в известность, прежде чем принимать какие либо решения, от которых зависит не только его жизнь, но и жизнь всего рода, — он сжал руку своей жены.

— Значит, ты, согласен с их союзом? — лукаво улыбнувшись, спросила Калиани.

— А он разве предоставил мне выбор? — вопросом на вопрос ответил Махавир.

— Дорогие, мои, — ласково произнесла Калиани и протянула свои руки по направлению к Махавиру и Гориславе, стоявших вместе и ожидавших своей участи, — подойдите к нам, мы благословим ваш союз.

— Мама! — в сердцах произнёс Махавир и сделал шаг к ней и отцу, потянув за руку Гориславу.

Они оба приклонили колени перед Индивером и Калиани, а Калиани первой возложила свои руки на их склонённые головы. Затем это же сделал и Индивер, подчиняясь своей жене.