— Что прикажет моя правительница? — с поклоном спросил молодой парень лет двадцати, слуга её мужа Беримира.

— Тебе письмо своё я вручаю. Поедешь в Кучелмин. Бери лучшего коня, я разрешаю, и доставь письмо Гориславе. Я не знаю, где она остановилась, но, скорее всего, у Мурали. Его дом тебе каждый житель покажет, не заблудишься, — она подала ему письмо со своею личной печатью, — и ещё, на вот, возьми, — Дарена протянула ему холщовый мешочек, — тут деньги на дорогу, — постарайся, чтобы моя дочь написала мне ответ. Скажи, что я его жду немедля.

— Слушаюсь, правительница, — поклонился слуга.

Уже минут через пять Дарена видела, стоя на крыльце, как слуга верхом поскакал по дороге, ведущей в Кучелмин. Из- под копыт его коня во все стороны разлетались комки грязи.

Как только Дарена вернулась к себе в комнату, с их двора ускакал ещё один гонец с письмом за пазухой в город Кучелмин.

— Вот ваши деньги за дело, которое вы двое провернули, — Анака протягивала двум угрюмым Даймонам мешочек с золотыми монетами, — в дальнейшем вы можете мне понадобиться снова. Так что не теряйте со мною связь, если хотите и дальше мне служить, — она надменно их оглядела с головы до ног.

Двое мужчин с тёмно- золотистым цветом кожи, загоревшим под летним солнцем, выглядели как странники- воины. Их шрамы на руках, шее и лбу, говорили о том, что они лихие, любящие драку и всё, что с ней связанно.

— Конечно, госпожа, — поклонился один из них, — ваша щедрость надолго нас привязала к вам. Кто ещё платит золотом за такую незначительную заварушку, которую мы устроили в Харчевне с этими Монос?

— Рот на замке! — повысила голос Анака, — если будите трепаться по углам, то вас найдут в сточной канаве с перерезанным горлом!

— Мы немы, как рыба! — ответил за себя и своего товарища второй Даймон.

Он толкнул локтем первого в бок, чтобы тот помалкивал.

— Идите, — отпустила она их, — как понадобитесь, за вами пошлю, но… — тут она замолчала, а потом добавила, — из Кучелмина не уезжать!

— Хорошо, госпожа, — воины поклонились ей, и вышли из комнаты.

Анака повернулась к окну и внимательно проследила за этими двоими: они вскочили на своих гнедых и ускакали прочь.

— За всем нужен глаз, да глаз, — Анака, как только они скрылись из виду подошла, к своему зеркалу.

Взглянула на своё отражение и улыбнулась. Она сейчас была как никогда хороша! Её недотёпа муж, этот Джатин профан. Решил тягаться с Пратапом. Кто Пратап, а кто Джатин?

«И почему его тогда не прирезали? — подумалось ей, — сейчас бы она была вдовой. Красивой вдовой!»

Анака любовалась собой: чёрные, как смоль волосы, длинные и роскошные. Чёрные, как ночь глаза, так и горели огнём желаний. Яркие, пухлые губы, которые так любит целовать Пратап. Вот нос немного подкачал, длиннее, чем ей бы хотелось, но зато грудь красивая, упругая и полная, такая соблазнительная. Какой мужчина не захочет её?

Но она верна Пратапу, второму сыну правителя Индивера. Какой план затеял Пратап, провоцируя своего старшего брата Махавира, Анака не знала, но надеялась, что тот посвятит её в свои планы. Тем более в тайных планах Анаки было завоевание Пратапа и в дальнейшем мечта её стать его женой.

— Уже пора, — Анака отвлеклась от своих дум и поспешила накинуть плащ. Ведь её ждёт он, тот, кто в её мечтах скоро должен стать ей больше, чем любовником.

Пратап с нетерпением ждал своей любовницы. Он мерно ходил по залу и оглядывал его стены. Дворец был построен его дедом, погибшим в войне между Архонтами и Даймонами.

На смертном одре он взял слово со своего сына, отца Индивера, что тот не будет больше воевать ни на чьей стороне. И отец Индивера данное слово сдержал. Вот уже пятьдесят лет их государство имеет только статус посредника между постоянно воющими семьями Архонтов и Даймонов. За эти пятьдесят лет мира, Кучелмин расцвёл, как не расцветал ни один город. Жители его стали в разы богаче, чем их соседи в Алчедаре и Хотшине.

В Кучелмин постоянно приезжали и Архонты, и Даймоны, чтобы подзаработать и Монос никогда не отказывал приезжим. Более того вот уже тридцать лет, как действует закон о том, чтобы не выдавать беглецов, кем бы они не были. Этот закон прочно вошёл в жизнь города Кучелмин. Однако закон так же был суров и беспощаден к пришлым, если они нарушат его, поэтому среди приезжих почти не было ни каких серьёзных правонарушений. Не хотелось им, чтобы кого- либо из них депортировали обратно, туда, откуда они в своё время сбежали.

— Ну, где же она?! — он в нетерпении сжимал и разжимал кулаки.

Тихо вошёл слуга, предварительно постучав в открытую дверь. Пратап обернулся.

— К вам женщина, — полушепотом произнёс он, — вот она передала, — и слуга протянул лепесток розы.

Пратап взял из его руки ароматный лепесток розового цвета. Этот знак они утвердили между собой для того, чтобы знать, что на встрече будут только они и никого другого.

— Пропусти, — Пратап улыбнулся, смял лепесток и бросил на пол.

Он знал, что это Анака.

Через минуту, как исчез слуга, в зал вошла женщина в тёмном плаще и с маской на лице. Она поклонилась Пратапу. Он же прошел к двери, закрыл её, и только затем подошёл к женщине и снял с неё маску.

— Я тебя ждал, Анака.

— Я здесь, — она сняла с головы капюшон.

Пратап залюбовался ею.

— Ну, говори, — попросил он.

— Все так, как ты хотел, — она улыбнулась, — эти двое спровоцировали драку с Махавиром, однако с ним был его друг Кишан и Горислава из Архонтов.

— А она как там оказалась? — нахмурился он.

— Не знаю, — пожала плечиками Анака.

Она сбросила свой плащ, небрежно перекинув его через высокую спинку стула, стоящего радом.

— Это не очень хорошо, но ладно, теперь делать нечего. Пусть так, — немного подумав, сказал Пратап, — так хотя бы у нас будет независимый и незаинтересованный свидетель.

— Я никак не пойму для чего это всё тебе? — Анака села на стул и с любопытством смотрела на него.

Пратап подошёл вплотную к стулу, на котором сидела женщина.

— Я хочу стать правителем Монос, — немного помолчав, произнёс он, — надеюсь, что на тебя в этом можно положиться?

— Конечно, — улыбнулась она, — но как ты этого добьёшься? — Ты второй сын и если только Махавир не погибнет в бою… — она замолчала.

— В бою? — Парап засмеялся, — ну нет! Это будет намного раньше!

— У тебя есть план, — утвердительно заметила она.

— Да! И очень хитрый план! — он самодовольно ухмыльнулся, — все знают, что Махавир очень вспыльчив и горяч, поэтому мне не будет стоить большого труда спровоцировать чужими руками какую- либо драку, в каком либо месте, не важно в каком, на то, чтобы его в этой драке нечаянно зарезали, — он пристально посмотрел на Анаку, — вот так! Никому не придёт в голову, что эти Даймон работают на меня. Ведь в течение определённого времени у Махавира с ними или же с кем- то другим будут постоянные стычки. Ты, понимаешь, куда я клоню?

Анака все хорошо поняла. Конечно, кто сможет заподозрить младшего брата в смерти старшего? Махавир сам нарвался на неприятности, поэтому и погиб. Так будут говорить в народе, а третий, самый младший их брат Шанкар, не в счёт, тому всего двадцать недавно исполнилось и он претендовать на место правителя не сможет.

— Ты, гений! — восхитилась она.

В её головке сразу предстала картинка: она и Пратап правители Кучелмина и рода Монос. Голова у неё закружилась.

— Иди ко мне! — он потянул её за руку.

Анака встала со стула, он обнял её за талию и впился зубами в её пухлые губы.

Поцелуй был жёстким и страстным.

— Однако! — воскликнула она, как только Пратап отпустил её.

Рукой Анака утёрла струйку крови на своей губе, которую в поцелуе надкусил он.

— Я тебя обожаю! И ты меня заводишь, — громко прошептал он ей в ухо, — ты, будешь моей, когда я стану правителем?

— Спрашиваешь?! Конечно, буду! — глаза её засияли и теперь она прильнула к его губам…