Лабрадия все очень успешно для себя устроило. Оно поимело двойную, а то и тройную выгоду: мало того, что оно отплатило этой молодой особе благодарностью за своё спасение, так и обустроилось в доме, где его больше никто искать не будет, а так же Лабрадия теперь при деле, приносящее доход. По договору с этой девушкой деньги они решили делить поровну.

Лабрадия имело свои цели, связав себя обязательствами с Есенией. Только наивный человек, коем и являлась Есения, мог подумать, что Лабрадия бескорыстно, в знак благодарности помогает ей. Нет, это было не так. Конечно, оно было ей благодарно за лечение, но сейчас, когда пошли посетители, нуждающиеся в тёплом, добром слове, а чаще и в совете дельном, оно задумало улизнуть со своей частью денег. Не хотел Лабрадия вечно быть за занавеской и шептать этой наивной девушке, что она должна говорить и что делать, чтобы клиенты, разинув рты, несли им свои денежки. Побаловали и всё. Однако и бросить Есению вот так сразу оно не могло, всё- таки мало- мальская совесть у него была.

Прошёл месяц после их ухода из Публичного дома и Лабрадия уже искало среди клиентов их заведения достойную пару незамужней Есении. Оно перебирало всех и остановилось на воине, зашедшем к ним случайно, как думала девушка, но Лабрадия решило, что эта кандидатура вполне устроит Есению.

И вот Лабрадия начал действовать. К слову сказать, это создание умело многое, поэтому его так недолюбливали обычные люди. Лабрадии тоже не особо жаловали людей и в городах бывали очень редко, только если уж совсем припрёт.

Наш проказник колдовал с умыслом и приворожил Честимира в его первый приход к ним. Чары действовать начали сразу, о чём сама Есения, не разбиравшаяся в магии, почувствовала тоже. Она за весь вчерашний и сегодняшний день только и думала об этом мужчине, у которого даже имени не спросила.

— А он придёт к нам ещё? — в двадцатый уже раз спрашивала она Лабрадию, когда были перерывы между посетителями.

— Придёт, придёт, — двадцатый раз отвечал ей Лабрадия и с удовольствием потирал свои тоненькие ручки.

И вот вечером он пришёл. Есения волновалась, но когда Честимир посмотрел ей в глаза, волнение как рукой сняло.

— Я пришёл, — он неловко себя чувствовал, но глаз оторвать от её лица в маске не мог.

— Я вижу, — её голос проник в его душу, — у вас возникли какие- то проблемы? Или всё решилось?

— Я последовал вашему совету и все поведал своему знакомому.

— Прекрасно, — Есения замерла.

Она желала быть с этим мужчиной, Честимир тоже хотел эту женщину.

Голова его была ватной, язык еле ворочался, но любовь, разгоревшаяся в его груди, была яркой, сильной, взрывной. Смотря сейчас на эту женщину и ощущая аромат её тела, Честимир уже знал, он влюблён. Чувство влюблённости ему, конечно, было знакомо, не мальчик, поди, но вот чтобы так сразу тянуло сумасшедше к женщине, которую он увидел только вчера, один единственный раз, такого он не помнил.

С языка хотели уже сорваться заветные слова- я полюбил вас, но Честимир был сильным воином и мужчиной, и воспитанным, поэтому он сдержался. Лишь любовался ею.

Есения что- то говорила ему, отвечала на его вопросы, но её мозг лишал её возможности адекватно всё воспринимать. Честимир ей нравился, её к нему тянуло, серые глаза его так нежно смотрели на неё, что первым порывом девушки было сбросить маску и признаться в любви. Однако она этого не сделала. Что- то, а может кто- то за занавеской мешало ей поступить опрометчиво.

Лабрадия наслаждалось, играя чувствами смертных. У него был свой собственный план. В нём присутствовал пунктик и для Есении. Оно не собиралось обманывать девушку, что было хорошо, а просто решило устроить вопреки её и его воли, их судьбу.

Лабрадия знало кто перед ним, в отличие от Есении. Честимир был знатен, богат и имел связи, он для Есении был подходящей партией, по решению Лабрадии. Есения не будет одна, она будет с ним и тогда оно выполнит уговор, и с лёгкой совестью покинет девушку и ненавистный ему город Кучелмин. Такой был план у Лабрадии.

Каждый день в течение двух недель Честимир приходил на беседу к Есении. Он и деньги платил, ведь её время имело цену. Никто утешать задаром не собирался, поэтому польза была двойная- Есения наслаждалась разговорами с тем, кого полюбила, а Лабрадия получал прибыль в виде монет от влюблённого Честимира.

Но так продолжаться более не могло и в один прекрасный день Лабрадия поднажало в своём колдовстве.

Вечером, после одиннадцати, когда луна появилась на небосводе, а ночь повеяла осенним холодом, Честимир не ушёл домой, а ждал, пока последний посетитель покинет дом Есении. Когда из двери её дома вышла женщина, приходившая за советом и утешением, Честимир затем вошёл в дом.

— Вы пришли, — с придыханием произнесла Есения. Она ждала его весь день.

— Да, я не мог больше ждать, — Честимир подошёл к ней вплотную.

Она не сделала шаг назад, а так и осталась стоять возле стола.

— Я рада, вас, видеть, — почти прошептала она.

— Мне приятно это слышать. Ведь вы знаете, что я влюблён в вас с первой нашей встречи.

— Влюблены? Я не знала, — Есения не кривила душой, говоря так.

— Да. Влюблён. Я воин, я уважаем в роду Архонтов и я уже не мальчик, поэтому я знаю, что хочу от жизни. Есения, будьте моей, и вся дальнейшая жизнь ваша и моя обретёт другой смысл, — тут он спохватился, — а вы, любите меня? — задал он запоздалый вопрос.

Есения улыбнулась. Глаза её светились под маской.

— Я люблю, — тихо сказала она, и щёки её запылали.

Честимир правой рукой снял с неё маску и залюбовался лицом своей возлюбленной.

— Ты назовёшь мне своё имя?

— Клариса, — ответила она.

— Ты, очень хороша, Клариса, — левой рукой он обнял её за талию и их губы слились в сладком поцелуе.

На следующий день после своего приезда в Хотшин, Светозар первым делом направился к Ждане. Подойдя к резным воротам, он постучал. Через некоторое время ворота открылись, и на пороге появилась Калерия, тётя Жданы. Пышнотелая, розовощёкая, нос пуговкой, как у племянницы. Она улыбнулась ему.

— Я почему- то так и думала, что вы нас сегодня посетите! Проходите, Светозар!

Эти слова немного смутили его, но он сделал шаг и очутился на маленьком дворике небольшого одноэтажного дома, построенного из кирпича и дерева.

— Ждана, дома? — он осмотрел уютный дворик.

Во всём чувствовалась женская рука. Было уютно, мило, по девичьи.

— Дома, дома, — скрывая сияние довольных глаз, сказала Калерия, — куда ей идти то сегодня? Сидит возле окна, мается, заняться нечем.

— Я вот как раз по делу, — с облегчением произнёс Светозар.

Ему почему- то было неудобно перед этой розовощёкой женщиной чем- то напоминавшей ему его няню, погибшую в недавней войне.

— Ждана! — крикнула Калерия, — выйди во двор! К тебе гость!

Через минуту из двери дома поспешно вышла девушка. Она как увидела Светозара, так её щёки зарделись.

— Не думала, что вас, так скоро увижу, — тихо сказала она, подойдя к ним.

— Ты уже на вы со мной? — удивился Светозар.

— Я не знала кто вы, — ещё больше покраснев, ответила Ждана.

— Может быть, вы, в дом войдёте? — Калерия сделала вид, что не заметила, как молодые люди краснели и смотрели друг на друга.

— Можно и в дом, — согласился он, — у меня к вам, обоям дело есть, а во дворе разговаривать как то неудобно.

— Конечно, проходите, — Калерия наклонила голову в поклоне, указывая рукой на открытую дверь дома.

Когда они стали заходить в дом, Светозар тихо сказал Ждане, почти полушёпотом.

— Ждана, не нужно на вы, давай как прежде, в дороге мы общались.

Девушка согласно кивнула головой и её глаза сверкнули радостью.

Они прошли в комнату, с расписными стенами и потолком. С ажурными беленькими занавесками и астрами в кувшине, стоявшем на столе.

— Присаживайтесь, — Калерия указала на диван, — а я вас оставлю. Мне нужно посмотреть как там наша коза. Выпустить её во двор травки пощипать.