— Войдём в ту дверь, — указывая концом хлыста, произнёс Шанкар, — если с братом всё в порядке, тогда нам не придётся краснеть, если вдруг мы его застанем не одного.

— Давай! — Кишану тоже было тревожно.

Они оба бегом, пересекли большой двор и очутились возле главных дверей. Молниеносно, переходя на бег, не давая себе отчёт в том, что он торопится, Шанкар мчался по длинному коридору к покоям брата, вслед за ним, еле успевая, бежал Кишан.

Вот и заветная дверь. Шанкар постучал в неё громче, чем следовало в это время суток. Затем он дёрнул ручку на себя, дверь оказалась закрытой с той стороны.

— Брат! Пратап! Открой! Это я, Шанкар!

Но в ответ ему была тишина. Шанкар снова заколотил уже кулаком в дверь, так, что гулкое эхо разнеслось по сводам дворца.

— Открывай! Скажи, что с тобой всё в порядке! — голос Шанкара задрожал.

Кишан видя, что дело принимает нежелательный оборот, вернулся назад и, увидев старого слугу, в рубахе с фонарём в руках, по- видимому проснувшегося от шума, который создал Шанкар, стуча в дверь, остановил его.

— Милейший, зови слуг, да чтобы были посильнее и пусть прихватят инструменты с собой. Нужно открыть дверь твоего господина Пратапа. Беда случилась, — и, видя, что старик замешкался и испуганным взглядом смотрит на него, добавил, — говорю же тебе, беда, беги и зови молодых и сильных!

Старик охнул, услышав очередной стук Шанкара в дверь Пратапа и голос, зовущий брата, свободной рукой подобрал рубаху и засеменил в темноту коридора за подмогой.

— Шанкар, подожди, — попытался успокоить его Кишан, — я послал за слугами. Они принесут инструменты, и мы откроем дверь.

Шанкар посмотрел на него. В его взгляде отразилась боль.

— Не думай плохо, — тихо сказал ему Кишан, — быть, может, Пратапа там нет, а дверь он закрыл сам, что бы никто не входил без его ведома.

— Он никогда так не делает, — прошептал Шанкар и сел возле двери, облокотясь спиной на дверь спальни брата.

Через минут десять пришли двое молодцов с топором и молотками, и какими то инструментами. Шанкар встал и холодно сказал.

— Ломайте дверь!

— А если там спит наш господин Пратап, — вдруг нерешительно сказал один из них.

— Ломайте дверь! Кому я сказал! Или я не твой господин?!

Молодчик больше не стал, от греха подальше, ничего спрашивать, и они оба, на пару, взломали дверь Пратапа. Как только вход открылся, Шанкар растолкав слуг, ворвался в спальню.

Картина предстала перед всеми нелицеприятная: посреди комнаты валялись стулья перевёрнутые, одеяло, простынь и подушки на полу, тут же клинок Пратапа и ковёр в луже крови, а в ней и сам Пратап, белый, с синими губами. Он лежал на боку, как то неестественно и создавалось впечатление, что он сейчас встанет и засмеётся, как он делал раньше, разыгрывая Шанкара в детстве.

— Пратап! — Шанкар бросился к брату и приподнял его голову, — брат, очнись! Пратап! Что же, ты, наделал, братишка?!

Кишан стоял в стороне, там же где и сгрудились слуги. Теперь их было больше, потому, что на шум прибежал весь обслуживающий персонал дворца.

— Кто ещё из господ во дворце есть? — тихо спросил Кишан стоящего рядом слугу, парня лет восемнадцати.

— Только Мурали, наш маг, но он живёт не во дворце, у него свой дом за стенами, вниз по улице.

— Ещё в доме для гостей расположился господин, — добавила старая кухарка, — он приехал инкогнито к нашему магу и правитель наш радушно предложил ему поселиться на территории дворца.

Кишан нахмурился.

«Только этого ещё не доставало. На территории дворца живёт кто- то кого слуги не видели и не знают. И как быть? — подумал он».

Видя горе Шанкара, Кишан решил взять ситуацию в свои руки. Он приказал послать посыльного к Индиверу и Калиани, чтобы они срочно вернулись домой, другого посыльного он отправил к Мурали, чтобы он смог навести порядок, пока правитель не вернётся с охоты, а сам он направился к домику для гостей.

— Никого не выпускать из дворца! — приказал он воинам, стоящим на карауле, — и добавил для пущей строгости, — это приказ младшего сына правителя Шанкара.

— Слушаюсь, господин!

Кишана во дворце почти все знали, ведь он являлся лучшим другом Махавира, старшего сына правителя Индивера, поэтому вопросов никто не задавал.

Подойдя к небольшому гостевому домику, он увидел свет в окошке. Постучал в дверь.

Ждал не долго, дверь открылась, и на пороге Кишан увидел высокого, статного мужчину с чёрными длинными волосами, заплетёнными в косу и с ярко синими глазами. Кишан узнал правителя рода Даймонов, Нереуса.

— Правитель рода Даймонов?! — удивился он, затем поклонился ему, — не мог я знать, что вы гостите у нас.

— Что за шум? — недовольно спросил Нереус, — весь двор переполошили!

— Пратап, второй сын правителя Индивера, убит!

— Как убит?! Что, ты, такое говоришь?! — не поверил ему Нереус.

— И всё же это правда! Своими глазами видел.

— Кто убийца?! — тут же был вопрос от него.

— Не знаем. Мы ещё ничего не осматривали толком. Шанкар горем убитый возле брата остался, а я послал посыльных к правителю Индиверу и его жене, чтобы они возвратились, как можно скорее.

— Пойдём, — строго сказал Нереус, — кто ещё знает о смерти Пратапа?

— Вся прислуга, что во дворце, воины ещё не знают. И да, чуть не забыл, я велел предупредить Мурали. Ждём его с минуты на минуту, — следуя за Нереусом, говорил Кишан.

Они оба очутились в спальне Пратапа, где Шанкар, горем убитый сидел на полу, а на коленях у него лежало тело брата, холодное и безжизненное. Нереус подошёл к нему, приклонил одно колено и пощупал пульс на шее у Пратапа. Затем внимательно осмотрел пол, ковёр и стены спальни.

Его взгляд задержался на гобелене. Тот краем был сдвинут и как- то висел криво, как будто его кто- то порвал. Нереус прошёл по комнате и, подошедши к гобелену, дёрнул его что было силы. Ткань порвалась в двух местах, обнажив маленькую дверцу полуоткрытую.

Нереус посмотрел на пол. Тоненькая полоса крови тянулась от ковра в направлении коридора, что открылся за дверцей, уходя в полумрак.

— Это что? — Нереус повернулся к Кишану.

— Тайный ход, по- видимому, — он сам с любопытством оглядывал коридор, из которого дуло прохладой.

— Тот, кто совершил злодеяние ушёл этим путём, — указывая пальцем на пол и кровь на нём, произнёс Нереус.

— Кто совершил?! — услышали все голос с надрывом Шанкара, — он не уйдёт от расплаты! Где бы он не был, этот убийца, я его достану!

— Тогда, Шанкар, пойдём и посмотрим, куда ведёт этот путь, — Нереус пропустил его вперёд, раскрыв дверцу нараспашку.

Трое мужчин пошли по мрачному коридору. Он вывел их на улицу, за стены дворца, в поле, поросшее жмыхом, который уже сейчас весь высох и бурый его цвет создавал печальное зрелище.

Они остановились на мгновенье оглядеться, и вдруг Кишан вскрикнул, и указал рукой немного в сторону, на тёмный бугор, как будто кто- то обронил мешок, и он сиротливо темнел в предутреннем рассвете. Мужчины почти бегом направились в эту сторону, когда же они подбежали, то увидели женщину красивую, но мёртвую, сжимавшую в руке острый, маленький клинок.

Анака так была зла, разгневанна предательством Пратапа, что машинально, сильно сжав клинок в своей руке, так и не отпустила его, и он указывал теперь на неё, как на убийцу.

— Если бы не она, с орудием убийства в руке, — посмотрев на мёртвую женщину, произнёс Кишан, — то на вас, правитель, легла бы тень подозрения, — обратился он к Нереусу.

Нереус хмуро посмотрел на Кишана.

А Шанкар закричал в голос, потому, как все поняли, что убийца Пратапа, сам сражённый им, умер, не уйдя от правосудия…

Калиани рыдала в голос, на похоронах своего сына. Её белые красивые волосы, были сейчас растрёпаны, не чесаны и клоками свисали с плеч, а под глазами тёмные круги от слёз пролитых по убитому сыну. На Индивера не взглянуть было, так он осунулся, и было от чего. В Кучелмине всегда был мир и покой, не было раздора и от войн они давно отказались, а тут вдруг такое случилось несчастье.