Солнце давно закатилось за горизонт, и низкое сине-чёрное небо украсила россыпь звёзд. Здесь, в мире-убежище, который ангелы именовали Хортус, звёзды казались мне ярче, а два спутника-близнеца, отливавшие всеми оттенками зелёного, нависали над домом так низко, что были видны их кратеры. Луны двигались вокруг Хортус и одновременно вокруг друг друга, словно танцуя понятный только им, хаотичный танец.

— Ты не замёрзла? — голос Михаила раздался совсем рядом.

После бурно прошедшего совета, я решила выйти прогуляться и успокоить свои мысли, но далеко уйти не получилось. Лес вокруг дома был непроходимым: между высоких деревьев неизвестной мне породы стеной рос колючий кустарник. Ободрав себе плечи и оцарапав лицо, я отказалась от своей затеи и уселась на скамью в небольшой, увитой каким-то цветущим растением беседке неподалеку от дома.

Я решила, что уйду, как только Михаил уснёт. Я решила, что это единственно верное решение. Я старалась посмотреть на ситуацию под разным углом, не отрицая возможного предательства и со стороны самого Оракула. А что? Очень удобно прийти и убедить меня добровольно сдаться на волю Создателя, который, судя по тому, что я уже знала, совсем не душка!

Сколько существует Вселенная? А Создатель? Миллионы? Миллиарды сотен лет? Никто не знает, но уверенность, что за это время он мог многое сотворить и многое уничтожить, поселилась в моём сердце сразу после разговора с Михаилом. Вряд ли Непостижимые были первыми!

— Нет, но буду не против твоих объятий, — мне хотелось, чтобы муж понял, что я на него не злюсь.

Наши миры, тот, в котором родилась и воспитывалась я: мир обычных людей, лишённый магии, а порой и Бога, и мир Михаила, в котором он пил энергию Вселенной, бился с демонами и беседовал с тем самым существом, именуемым у людей Богом, очень разнились. Я понимала, что мне не ощутить тот груз выбора, который лёг на плечи мужа. Одна жизнь или сотни? Одна туманная жизнь неизвестно кого или сотни жизней братьев и сестёр? Какой выбор сделала бы я?

Грациозно, словно хищник, Михаил перепрыгнул через бортик беседки. Мгновение и я оказалась у него на коленях, в его крепких руках, где было тепло и уютно. Привычный пряный аромат, так необходимый жар тела, такой желанный шёлк кожи.

— Ты настораживаешь меня, Кудряшка, — прошептал муж мне на ухо, щекоча своим дыханием кожу виска. — Ты так спокойно приняла моё решение. Не стала спорить, не устроила ссору. Как ты себя чувствуешь? — Михаил улыбнулся и заглянул мне в глаза.

В его взгляде была тревога, которую он тщётно пытался завуалировать заботливой улыбкой. Почему всё так? Выходя замуж за незнакомого мужчину, я не думала, что он так быстро станет мне самым родным! И уж точно не предполагала, что нам придётся так скоро расстаться!

— Всё хорошо, просто столько всего сразу, — не утерпев, коснулась небритой щеки кончиками пальцев. — Я не хочу тебя отпускать.

— А я не хочу уходить.

В тёмных глазах мужа всполохнуло знакомое пламя, руки бережно и в то же время властно прижали меня к обжигающему мускулистому телу. Я обвила руками его шею, наши губы встретились. Мы слились в тягучем долгом поцелуе. Мы пили друг друга, словно страждущие путники, бродившие по пустыни и, наконец, достигшие живительного источника. Я тонула в этом поцелуе, желая лишь одного, чтобы время застыло, чтобы мгновения близости длились вечно, а разлука была лишь иллюзией, дымкой, растаявшей поутру.

— Ты проведёшь остаток этой ночи со мной? — осипшим от страсти голосом прошептал Михаил.

Вместо ответа, я встала, увлекая мужа за собой в дом. На кухне мирно беседовали Гэбриил и драконы, остальные, видимо, ушли отдыхать. Мы тихо прошмыгнули к лестнице, еле сдерживая смех. Словно мы подростки, скрывающие свои намерения от строгих родителей. Стоило войти в комнату, в которой я до этого очнулась, как Михаил, закрыв за нами двери, притянул меня к себе, опаляя новым поцелуем. На этот раз его губы обрушились на меня, выжигая, уничтожая, стирая мысли о предстоящем расставании, об опасных врагах, о том, что это последние часы, что мы проведём вместе, о том, что одного из нас ждёт неминуемая гибель.

Я ненасытно отвечала на поцелуй любимого, стараясь обласкать руками каждый миллиметр его тела. Пальцы наткнулись на новый шрам на рельефной груди, и я, прервав поцелуй, нежно погладила след от удара, предназначавшегося мне.

— Забудь, — Михаил перехватил мою руку и прижал к губам, целуя каждый пальчик. — Это лучшее из украшений, что я мог бы носить.

Руки мужа, отпустив меня лишь на миг, скользнули под тунику, пока я дрожащими пальцами расстёгивала оставшиеся пуговицы на его рубашке. Быстрые рваные движения, нетерпение, поцелуи, приправленные остротой пережитых потрясений, и наши тела уже сплелись в страстном неукротимом танце, прижавшись друг к другу так близко, что сложно даже представить их существование по отдельности.

— Ты моя, запомни! — заставляя кровь в венах накалиться до предела, прошептал Михаил. — Моя Суженая!

Он был повсюду, он заполнил мою душу до краёв, давая смысл, давая саму суть жизни, и с каждым толчком я чувствовала в себе Силу, чувствовала, как она плескалась во мне, грозясь затопить этот маленький мирок.

— Скажи, — потребовал муж, сжимая меня с такой силой, что казалось, вот-вот затрещат кости, — скажи, что ты моя!

Бархатные глаза сверкали в темноте, и этот дикий взгляд будоражил во мне неизвестные доселе чувства. И я сказала, отдаваясь на его волю, теснее прижимаясь к желанному телу, и мои слова стали сигналом нашего общего финала. Звёзды за окном померкли, луны перестали вращаться, замирая на месте, а мы парили над бездной на волнах наслаждения, без остатка растворяясь друг в друге.

Какое счастье засыпать в объятьях любимого, слышать его дыхание, чувствовать тепло, вдыхать родной запах. Я смотрела на спящего мужа и улыбалась, наверное, это выглядело глупо и чересчур сентиментально, но мне было плевать. В глазах застыли слёзы. Поцеловав Михаила в плечо, я тихонько выбралась из постели. Оделась, стараясь не смотреть на кровать и, не обуваясь, босиком вышла из комнаты, прикрыв дверь. В коридоре меня уже ждал Бармалей, он был непривычно молчалив. Мордашки уткнулись мокрыми носами в мою раскрытую ладонь.

— Отвези меня к Создателю, — склонившись, прошептала я и взобралась на спину адского щенка.

Мы бесшумно покинули дом ангелов и совсем скоро оставили за спиной небольшой мирок Хортус с его зеленоватыми лунами-близнецами. Слёзы катились по щекам, но я старалась их унять, прижимаясь к мягкой пушистой спине Бармалея. Я не верила, что больше не увижу Михаила, не верила, что это конец. Я знала точно одно: все мы лишь игрушки в руках Создателя, и многое зависит от его сиюминутного порыва и случайного желания.

— Сью, ты уверена?

— У Михаила был план.

— А у тебя?

— Не плачь!

— Давай вернемся!

— Представь, как он рассердится!

— Тем более теперь!

Я не слушала реплики Бармалея, всё больше утопая в своём горе. Мне хотелось выплакаться до того, как придётся предстать перед тем, кто вершит судьбы всей Вселенной. Однако последняя фраза адского щенка меня очень заинтересовала:

— Что значит теперь? — вытирая заплаканные щёки, спросила я.

Бармалей замедлил свой бег и перешёл на шаг, видимо, рассчитывая уговорить меня вернуться.

— Ну, так у вас получилось.

— Да, я это сразу чувствую.

— Можно быть уверенной!

— Что получилось? — я начинала сердиться.

— Как что? То зачем всё происходит.

— Между самцами и самочками.

— Зачатие, Сью!

Хорошо, что я крепко держалась за шею этого пушистого негодника, иначе бы точно свалилась на ближайший метеорит!

— Откуда ты можешь знать? Не может быть, чтобы ты так сразу почувствовал! — недоверчиво сказала я, ощущая, как начинаю дрожать от нервного озноба.

Этого просто не могло произойти! Ведь прошло всего пару часов после того как… Не может этого быть! Бармалей совсем распоясался!