Клодия всё утро колдовала над моей прической и нарядом, стремясь достигнуть совершенства и в том и в другом. Она прибывала как раз в том настроении, за которое я так успела её полюбить, и я решила утолить своё любопытство хотя бы частично.

— Клодия, я всё время хочу спросить, но как-то не было подходящего момента, — зелёные глаза озорно сверкнули и горничная улыбнулась. — Ты говорила, что ангелы самые гадкие из существ, — улыбка исчезла с лица Клодии, но я решила закончить свой вопрос, — почему же Теодор здесь? И я не замечала, чтобы он поглощал мои положительные эмоции, даже до того как у меня появился блокатор.

Горничная вновь попыталась улыбнуться, внимательно осматривая моё платье, приготовленное для выступления:

— Не все ангелы нуждаются в подпитке. Раньше они вообще в ней не нуждались, пока Гэбриил с частью своего воинства не заключил соглашение с Амодеем. О, это было очень давно, о подробностях лучше спросите господина, — Клодия ласково провела рукой по моим волосам. — Теодор — особенный, ему не нужна подпитка и у него есть дар. Он — целитель, — в её голосе была завуалированная нежность, которую я бы ни за что не заметила, если бы не стала случайной свидетельницей близости ангела и ведьмы.

Первыми приехали дядя Вова, Белка и Виктория — та блондинка-секретарша, которую я совсем недавно видела в офисе опекуна. Гостей во внутреннем дворе встречал Теодор в компании двух лакеев, которые суетливо сновали с багажом от автомобиля в дом. Судя по количеству сумок и чемоданов, Белка приехала не меньше чем на год. Увидев Викторию, Михаил недовольно сдвинул брови.

— Я не приглашал любовницу твоего дяди. Побудь здесь, — после вчерашней прогулки к моему супругу опять вернулся безразличный ледяной тон.

За ужином он не улыбался и опять сидел, уткнувшись в свой смартфон. Я даже решила, что он вновь примется мне приказывать, но час назад Михаил пришёл в мою комнату с подарком.

Клодия как раз завершила последние манипуляции, и я рассматривала себя в зеркале. И всё же она волшебница! Платье нежного бледно-синего цвета, покрытое россыпью сверкающих камней, сидело как вторая кожа. Корсаж плотно облегал грудь и подчёркивал талию, а пышная плиссированная юбка водопадом струилась к ногам. Высокая прическа и уместный лёгкий макияж окончательно превращали меня в чудесную незнакомку.

После короткого стука дверь приоткрылась, впуская Михаила. Он очень старался сохранить на лице выражение безразличия, но у него ничего не вышло. Эти попытки лишь развеселили меня. Однако муж ни слова не сказал о моём внешнем виде, зато мне хотелось кричать от восторга.

Несмотря на то, что мы уже не первый день жили под одной крышей и провели вместе достаточно много времени, случались моменты такие, как этот, когда я не могла поверить, что этот мужчина на самом деле мой муж. Слишком он хорош, чтобы вообще быть реальным! Глядя на его широкие плечи и виднеющуюся сквозь расстёгнутый ворот рубашки загорелую грудь, я сглотнула внезапно скопившийся в горле комок. Рубашка, кстати, снова была в тон моего платья. Интересно, это магия или просто удачно подобранный гардероб для семейной пары?

— Я обещал, что закажу ожерелье достойное тебя, — он положил на столик передо мной большую бархатную коробочку и, увидев мою нерешительность, нажал на замочек.

Коробочка открылась, демонстрируя лежащее в ней чудо. Ожерелье было похоже на сорванную ветвь с цветущими бутонами сакуры, по листьям, будто настоящая вода, стекали хрустальные капельки похожие на мой блокатор как близнецы. Цветы отливали розовым сиянием, и их оттеняли изумрудные листья на золотистых ветвях. Украшение было великолепным.

— Это артефакт, — пояснил Михаил, доставая подарок из коробочки. — Ты позволишь? — он протянул руку к капельке, висевшей у меня на шее, и я кивнула. — У него четыре варианта исполнения. Три из них более громоздки, как например этот. Ювелир-артефактор назвал его «Цветение юности». Тебе нравится? — я заворожено кивнула, наблюдая, как муж пристёгивает мой блокатор к ожерелью. — Есть еще «Пленительное искушение» и «Последняя преграда».

— О, этот арте…ювелир — настоящий поэт, — не удержалась я, чем вызвала у Михаила улыбку.

— Да, он ещё тот поэт и сластолюбец, — бархатные глаза скользнули по моим заалевшим щекам и задержались на губах. — Ну, а четвёртый вариант — повседневный. Я застегну? — спросил он и, не дождавшись ответа, мгновенно оказался за моей спиной.

Несмотря на размер, ожерелье оказалось лёгким и приятно охлаждало разгорячённую кожу. Михаил стоял близко, как накануне в саду. Я слышала его дыхание, ощущала тепло его пальцев, которые явно наслаждались процессом застёгивания замочка. Они были не одиноки. От каждого прикосновения по спине пробегала волна тепла, она неслась вдоль позвоночника и оседала в области поясницы миллиардами бабочек. Я смущённо смотрела в пол, боясь поднять глаза и столкнуться с взглядом Михаила. Бестолковое сердце билось так громко, что я была уверена: он слышит и понимает, насколько волнуют меня эти простые прикосновения.

— А как называется четвёртый? — поборов робость, спросила я, пытаясь отвлечься.

— Четвёртый? — осипшим голосом ответил вопросом на вопрос мой муж, и я подняла глаза, желая убедиться, что и ему сложно держать себя в руках.

Шрамы вновь проявились, но я их не замечала, меня больше волновало то, что я видела в глазах мужа. Для того чтобы понять, о чём он думал не нужно было быть умудрённой опытом женщиной. Даже такой наивной глупышке как я было ясно, что я желанна.

— Четвёртый повседневный вариант, — осмелев, спросила я.

Руки Михаила опустились мне на плечи, скользнули по спине и легли на талию, прижимая к широкой груди. Я невольно прижалась к нему в ответ, мягкие тёплые губы коснулись виска. Это было так приятно и так мучительно мало.

— Четвёртый он назвал «Поцелуй невинности», — прошептал муж мне на ухо, горячие руки запорхали по моему телу, провоцируя мозг на совершенно новые эмоции.

Не в силах терпеть, я повернулась к Михаилу и провела дрожащими ладонями по шёлку рубашки. В бархатных глазах мужа плескалась такая тьма, что я невольно закрыла веки, ощущая на своём лице его свежее дыхание. Всё внутри дрожало от предвкушения поцелуя, но в следующий миг я осталась одна.

Такого поворота я никак не ожидала и сначала даже не поверила, что он так со мной поступил! Я почувствовала себя так глупо! На глаза навернулись злые слёзы, если бы в этот момент не вернулась Клодия, я бы точно испортила весь макияж!

— Господин попросил напомнить: вы — хозяйка, и здесь все подчиняются вам. В том числе и ваши гости, — серьёзно сказала горничная. — Он ждёт вас в Угловой зале.

Очень мило! Хозяйка! Так я ему и поверила! Если мне кто-то тут и подчиняется, то уж точно не все! От негодования хотелось топнуть ножкой как в детстве, но я сделала глубокий вдох и улыбнулась горничной. Я срочно должна выяснить, что вообще творится! Почему мой муж, несмотря на явное желание, не прикасается ко мне и пальцем! Может, всё дело во мне? И как так вообще получилось, что меня это стало так сильно волновать? Я не могла влюбиться в человека, которого практически не знаю! Да и человек ли он?

Я поторопилась в Угловую залу в надежде увидеть в глазах мужа хоть какие-то объяснения, но, как оказалось, Пифий уже привёз первых гостей, и теперь я стояла посреди Угловой залы и злилась на весь мир. Михаил уверенным шагом вышел во двор, а я, не выдержав, спряталась за шторой и смотрела в окно. Даже издалека я увидела, как изменилось выражение лица Белки при виде моего мужа. Из презрительной богини, кузина стремительно превращалась в трепетную лань, и эта метаморфоза так бросалась в глаза, что даже на лице невозмутимого Теодора промелькнула тень улыбки. Но мне было не до улыбок!

Мы с Изабеллой всегда были абсолютно разными. Когда я говорю абсолютно, то опираюсь не на своё желание выделяться, а просто констатирую факт. Мы отличались внешне и внутренне. Также как отличаются роскошный спорт-кар и ретро-автомобиль. Если вы ещё не поняли, то ретро-автомобиль это я.