К чему обманывать себя, я приняла его практически сразу. Разве смогу я жить в постоянном страхе? Подвергать опасности жизни дорогих мне людей? А когда у нас с Михаилом появятся дети? Пусть мы победим Маммона, и найдём тихое уютное место, где сможем прожить до старости, но разве застрахованы наши дети от подобной травли? Да и есть ли оно, это место?

Оракул улыбнулась мне, и на этот раз в её глазах промелькнуло уважение:

— Я рада, что ты приняла верное решение, Непостижимая. В противном случае, я бы не стала вам помогать, — женщина склонила своё покрытое морщинами лицо ко мне, и я ощутила приторный аромат роз. — Запомни, никто не должен знать о твоём решении. Среди вас предатель. Стоит тебе обмолвиться о том, куда ты планируешь отправиться, и он тут же передаст весточку демонам, а может и самому Маммону. Ты не обучена — это плохо, и силу не контролируешь… — Оракул вздохнула, её длинный палец с идеальным маникюром намотал на себя мой локон. — Но ты не из трусливых, хоть и сама думаешь иначе, а это уже хорошо, и смекалистая, — глаза цвета моря заблестели весёлым блеском и женщина замолчала.

Так в тишине мы сидели несколько минут, Оракул смотрела на меня, накручивала на пальцы и распускала мои волосы, от этих манипуляций я впала в странный транс. Это было похоже на сны наяву, в которых я виделась с туманным демоном, мучившим меня, и в то же время было совсем по-другому.

— А вот и он, — вырывая меня из оцепенения, воскликнула Оракул, и в то же мгновение в комнату, сметая всё на своём пути, влетел Бармалей. — Он отнесёт тебя, Сюзанна, просто шепни ему, кого ты хочешь увидеть, когда будешь готова.

Адский щенок поскуливал, как обычная собака, стремясь вылизать мои руки до дыр. Оказалось, что ни одна я набралась крепких слов от Теодора! Бармалей выдал в адрес демонов столько нелестных эпитетов, что даже Оракул расхохоталась. Я же от радости встречи с верным другом забыла о присутствии женщины, и её громкий раскатистый смех вернул меня к реальности.

— Когда мне, ещё пятнадцатилетней девчонке, сообщили, что я стану новым Оракулом, от страха я решилась на побег, — отсмеявшись, сказала женщина и изящным взмахом руки поправила свою пышную причёску. — Мой верный конь Агриппа долго отговаривал меня от этой заведомо проигрышной затеи, но я была слишком упёртой и горячей в принятии решений. Помню, как он говорил мне слова и похуже, когда в пылу погони в него попало жалящее заклинание, и он дёрнулся так сильно, что я упала с седла и сломала ногу, — доверительно сообщила Оракул и улыбнулась, задумавшись.

Я внимательно посмотрела на свою собеседницу, её женственную фигуру и идеальную осанку, красивое, несмотря на возраст, лицо, и вопрос сам слетел с губ:

— Почему вы испугались? Быть Оракулом так плохо? — спросила и тут же пожалела: лицо женщины подёрнуло скорбной тенью.

— Я хотела любви, хотела детей, и никакая почти бессмертная жизнь была мне не интересна и уж точно не стоила глаз нашего молодого конюха, — она вздохнула. — Все, кого я любила, давно мертвы, все, кого я знала, давно ушли к праотцам, а я всё ещё здесь и, как видишь, до сих пор вмешиваюсь в дела Вселенной, — Оракул улыбнулась и погладила самую вредную голову Бармалея. — Я буду там, когда ты придёшь, — прошептала она и, резко встав с места, направилась к очагу. — Вы можете войти! — громко позвала она и в комнату, рассаживаясь по своим местам, вернулись ангелы, драконы и единственный в нашем «братстве кольца» демон. Последними вошли Клодия и Михаил.

Горничная смотрела на меня со странным сочувствием, словно уже знала, что совсем скоро я покину этот дом, а моё возвращение под большим вопросом. Бархатные глаза мужа лишь раз коснулись взглядом моего лица, и внутри всё сжалось от предчувствия разлуки.

— Итак, мы собрались здесь, — начал Гэбриил, и его тёмные глаза впились в меня, создавая ощущение, что он очень хотел бы вскрыть мой череп и заглянуть внутрь, — чтобы спланировать надвигающуюся битву. Ещё раз поднимаю вопрос о необходимости присутствия одного из Вингротов! Михаил? — ангел, наконец, отвёл свой неприятный взгляд и выжидающе посмотрел на моего мужа.

Я услышала, как тихонько зашипел Пифий, и увидела, как сжал кулаки Теодор. Неожиданно. Вроде совсем недавно демон говорил мне, что они не ладят.

— Это не обсуждается. Я имею гораздо больше оснований доверять Пифию, чем тебе, — Михаил посмотрел на демона и кивнул, тогда Пифий выставил перед собой руку, демонстрируя ту самую пентаграмму, что появилась на его ладони утром после нашей с Михаилом свадьбы. — И если бы он не дал моей жене эту клятву, я бы всё равно с большей охотой оставил бы его за этим столом.

На лице Гэбриила заходили желваки, он плотно сжал свои ярко очерченные пухлые губы:

— Ты в нашем убежище и смеешь так говорить? — прокричал в гневе ангел, и сидевшая рядом Селафиэль положила свою тонкую руку ему на предплечье, успокаивая.

— Он вправе, Гейб! Мы не поверили ему, отвернулись, когда были так нужны, а ведь он наш брат! — пронзительные голубые глаза виновато смотрели на Михаила. — Я знаю, ты нам не веришь, но мы, правда, хотим лишь помочь. Может быть, это наша единственная возможность искупить свою вину перед тобой, — мягко сказала она и замерла, ожидая реакции Михаила.

— Я не считаю себя виновной! Ты ведь сам принимал решение! Сам прыгнул! Тогда ты о нас не думал! — вмешалась Уриэль. — Ты не думал обо мне! — сказав последние слова, белокурый ангел кинула быстрый взгляд в мою сторону, словно желая убедиться, что до меня дошёл их смысл.

Михаил одарил ангела таким взглядом, что мне показалось, Уриэль сейчас полезет под стол. Когда же он посмотрел на меня, то я вдруг поняла, что мне всё равно. Всё равно, кто был в его жизни до меня: ангелы похожие на топ-моделей, топ-модели похожие на ангелов… Плевать. Он любит меня, а не кого-то из них, и именно моё совершенно обычное, не топовое тело он закрыл своим, получив при этом жуткую рану! И я улыбнулась ему, вложив в свою улыбку всю любовь, что во мне жила.

— То, что происходило сотни лет назад, уже не имеет отношения к тому… — улыбнувшись в ответ, начал Михаил.

Уриэль зло рассмеялась и её небесно голубые глаза насмешливо посмотрели на меня:

— А ведь он не рассказал тебе главного, — увидев недоверие на моём лице, она вновь хохотнула. — О, нет! Не о наших с ним давних отношениях! О том, что он обещал твою жизнь Создателю! — ангел вновь рассмеялась, и её лицо больше не казалось мне прекрасным. Зависть, ревность и злоба ещё никого не делали краше.

Время вдруг стало резиновым, поворот головы растянулся на мучительно длинные секунды, а когда я всё же посмотрела в родные глаза, оно и вовсе остановилось. Уриэль не лгала. Я видела это в мерцающих огоньках сожаления, затаившихся на дне глаз Михаила.

— Я не знал… — прошептал он одними губами.

За столом воцарилась давящая тишина, множество глаз смотрели сейчас на меня, ожидая, что я скажу или сделаю дальше.

— Не знал? — повторила я как в бреду. — Не знал, что полюбишь меня? А если бы не полюбил? — спросила я, заранее догадываясь об ответе.

Михаил вдруг поднялся с места и, оказавшись рядом, развернул моё кресло и упал на колени. Я не видела, чем заняты остальные, не слышала их перешептываний. Руки мужа заскользили по моим ногам, а я не могла найти силы, чтобы посмотреть на него. Мне чудилось, будто я стою над пропастью, а земля под ногами ходит ходуном. Шаг, один маленький шажок и я полечу вниз…

— Ты не знаешь, каким я был! Я был чудовищем, псом на поводке у своего Хозяина! Мы жгли города и убивали тех, на кого указывал перст Создателя. Одна жизнь незнакомого существа в сравнении с сотнями жизней моих братьев ничего не значила для меня, — он замолк и посмотрел в сторону Оракула. — Но одно предсказание изменило всё. Я попался в ловушку своего обещания, данного вслепую в момент отчаяния. Ты — моя Суженая, и ты последняя из вымирающего рода Непостижимых, та, за кем охотится сам Создатель. Но я нашёл выход, Кудряшка. Я обменяю свою жизнь на твою. Существует один древний обряд, первобытная магия, она работает лишь между матерью и ребенком или влюблёнными, как мы. Я не дам тебе погибнуть! Слышишь?