Глаза в глаза. Она прижалась к нему плотнее, и он наклонился ближе, совсем близко. Ей казалось, что возле этой пропасти они двое вдруг обрели что-то ещё более бескрайнее и исполненное смысла.

И когда их губы, наконец, встретились, мир ушёл у неё из-под ног. Мир перестал существовать, были только они на краю Великой Белизны, на краю сменяющихся пустых вселенных, в стране несозданных пейзажей. Только один поцелуй, затмевавший значимость вечности. Она провалилась в это чувство, в едином порыве, она больше не сомневалась и не боялась, она просто была.

Тут их губы разошлись. Глаза вновь уставились в глаза. Вестания не знала, сколько прошло времени. Казалось, они успели оставить Термину и все беды позади. Глаза в глаза. И это выражение лица, эта неразрешённая тайна.

Ещё спустя мгновение, она бы всё же предложила ему войти вглубь вагона, в тепло и безопасность, подальше от рокочущей бездны. Тогда она нашла бы в себе силы обнять Теру, может, даже сказать что-то Аластору. В конце концов, они сделали это, они сбежали из Термины, Акрополя, от Алкида, теперь они, наконец, были свободны и мчались по железной дороге куда-то далеко, прочь от конца света, прочь от Пандоры, которая устроит повторный Апокалипсис и похоронит под собой отменённые земли и Сопротивление. Но в это мгновение…

Глаза в глаза.

И эта загадка.

И эта Белизна.

– Фрикс..? – только и успела прошептать Вестания, как он вдруг отстранился от неё.

Нет! Куда? Я не хочу…

Она потянулась за ним, желая удержать. Тогда Фрикс резко толкнул её внутрь тамбура, а сам подался назад, провалившись в гул Белизны, и тотчас исчез, смытый ею.

– ФРИИИКС!!! – Завизжала она, подскочив с пола и безвольно стукнувшись в захлопнутые двери.

Она хотела прыгнуть следом за ним, но было слишком поздно, двери отрезали Белизну от Вестании. Поезд неумолимо мчал всё дальше, оставив Фрикса где-то позади. Выжил он, или попал под колеса? Разбился от удара о заледенелый снег? Вестания уже не могла знать, она не могла заглянуть за край стены состава.

Теренея бросилась к ней, пытаясь оттащить её от двери, но Вестания с силой отпихнула сестру.

– Веста…

– Оставь меня! – огрызнулась она и так и осталась на полу в тамбуре «Восточного Вестника», который уносился прочь из Термины.

531-532 дни после конца отсчёта

Младшая отказывалась идти внутрь вагона без Вестании. Прошло около получаса, как та просидела в тамбуре, не желая подниматься.

– Вестания, пожалуйста… пойдём, – молила её Теренея. Аластор видел, что обе уже порядком замёрзли. В вагоне работал обогреватель, там было тепло, а вот от дверей дуло сильно, всё равно что на улице.

– Отстаньте от меня! – в очередной раз повторила Вестания. Слёзы лились из её глаз, ей явно хотелось сейчас побыть одной, но долго она так просидеть всё равно не сможет, руки стали совсем красные, она прятала их в складки пальто.

– Но Веста! – не успокаивалась её сестра.

– Ну всё, достаточно, – решил Аластор. Он подошёл к девушке, подхватил её на руки, несмотря на сопротивление, и силой втащил внутрь вагона. Там ей всё же удалось вырваться, наверняка бы вернулась в тамбур, но он загородил ей проход. – Достаточно, – отрезал он.

– Пусти меня! – выглядела она грозно. Глаза полыхали, в них была яростная решимость и почти злость.

– Ты ничего этим не исправишь. – Произнёс Аластор.

– Я хотела остаться с Фриксом…

– А он не захотел. Ты сама сказала, что он выпрыгнул по собственному желанию. Значит, так надо.

Как она выглядела в этот момент... Лицо заплаканное, глаза метали искры, взгляд напомнил Аластору её мать. И теперь ещё эти волны каштановых волос вокруг чётких линий лица. Она походила на воинствующую богиню. Наёмник мог почти почувствовать ту боль, что вопила в её сердце. Ощутить мог, но как утешить её, не знал.

Аластор пожалел, что встал у неё на пути. Тут девушка вырвала из пояса его «агоназ», подержала в руке с секунду, а затем швырнула к его ногам, после этого Вестания развернулась и бросилась в первое же купе, захлопнув за собой дверь.

Глубоко вздохнув, Аластор нагнулся и поднял оружие, убрав его в карман пальто.

– Тера… Теренея, – осёкся он. – Побудь пока с ней, пока она не успокоится, – посоветовал он девочке.

– Хорошо, – согласилась та, подняв на него свои лучистые добрые глаза. – Аластор? – окликнула она его, когда тот пошёл в сторону кабины машиниста.

Он остановился и оглянулся. С Теренеей всё решалось гораздо легче. Она была тихой и послушной. Совсем ещё маленькая, пусть и успела познать горести и лишения, но не в той доле, что выпадала многим другим детям, отбирая у них детство. С ними всегда была Алкиона, она оградила своих дочерей от бедности, от голода.

– Как ты думаешь, почему Фрикс так поступил?

– Не знаю. Наверное, у него были свои причины. И своя цель.

Она потупила глаза, уставилась в пол, но Аластор почувствовал, что девочка ещё не закончила. Вновь посмотрела на него. На лице за это время успело зародиться сомнение.

– Ты же не бросишь нас? – спросила она.

– Нет. Я с вами до конца. – Тут он смутился. Не ответил ли он слишком быстро? Поверила ли она ему?

– Хорошо, – улыбнулась Теренея. Ему захотелось ответить ей тем же, но мужчина посчитал, что не сможет так умело подделать улыбку сейчас. – И, кстати, можешь звать меня Терой, если хочешь, – добавила она.

Его тронула эта открытость. Пришлось всё же растянуть губы в улыбке, но, кажется, девочка поверила ей.

Она тихонько прошмыгнула вслед за сестрой. Пусть пока побудут одни, – решил Аластор, хромая по направлению к кабине машиниста. Но лучше приглядывать за старшей. Чтоб не выкинула глупостей.

К счастью, как он и догадывался, система управления поездом была полностью автоматизирована. Запустить состав оказалось проще простого, «Восточный Вестник» мог ехать на автопилоте, если не требовалось выбирать направление. Конечно, он не знал, как далеко вела железная дорога. Этим маршрутом не пользовались уже очень давно, одному Хаосу известно, были ли там развилки, но так как они и сами не знали, куда едут, заблудиться они не могли.

В вагоне машиниста возле консоли управления располагались два сиденья, ближе ко входу стоял небольшой круглый столик. «Восточный Вестник» был поездом класса «люкс», обставлен куда богаче, нежели «Призрак», даже технические помещения производили должный эффект. Аластор прошёл внутрь вагона. Впереди расстилалась бесконечная белая пустошь, рельсы уносились куда-то за горизонт, скрытые в бесцветном мареве. Снег не шёл, день стоял спокойный. Сложно поверить, что совсем скоро они станут свидетелями взрыва ядерной бомбы.

Аластор вынул пистолет из кармана и устремил глаза куда-то в белую пропасть. «Агоназ», один из тех двух, что достались ему от Мантикора. Этот был тот самый, что он отдал Мекону, мужу Реи.

Рея подошла к нему этим утром. Он уже и не ожидал её увидеть.

«Аластор», – сказала она, а весь «оссуарий» в этот момент носился в панике. Едва заслышав шум, он хотел немедленно найти сестёр, но встретил Рею. Кто-то из мужчин, Аластор уже не помнил их имён, хотел увести её прочь, но она вырвалась, прибежала к его комнате. Глаза светились страхом, большие, круглые, лицо выражало столько всего сразу… в нём было и сомнение, и предчувствие опасности, и сожаление, а сколько скорби… сколько боли, тоски… как удивительно могли выглядеть люди, которые что-то потеряли.

«Тебе нужно уходить», – сказал он ей. Он не понимал, что происходило, но не сложно было догадаться о наличии потенциальной угрозы. «Оссуарий» походил на разворошённый муравейник, если Рея ещё могла на что-то надеяться, ей нужно было немедленно бежать.

«Я знаю, Зефир уведёт меня… был приказ покинуть катакомбы немедленно. Я хотела попрощаться… и ещё раз сказать тебе «спасибо».

Он не знал, как повести себя с ней, она стояла так близко. По коридору носились революционеры, чтобы их двоих не сшибли с ног, пришлось, положа руки ей на талию, притянуть поближе к себе, упереться лопатками в стену. Он чувствовал, как она дрожала под своей меховой накидкой. Странное ощущение. В неисследованных глубинах своего сознания он тоже обнаружил дрожь, но совсем иного толка. Так трясётся тело разъярённого пса, когда тот завидел врага.