Инна окружает себя ненужными людьми, чтобы чувствовать себя кому-то нужной. Она вываливает на меня свои проблемы, как кашу – перекармливает. Инна привычно старается понравиться мне послушанием, ждет от меня четких инструкций.

Инна призналась, что ей не повезло с родителями. Когда отец повесился, она сказала в лицее, что он умер, и до сих пор никто не знает о его самоубийстве. У матери это запретная тема, и недавно Инна сказала ей, что понимает почему: мать слишком слаба и тревожна, чтобы Инна могла разделять с ней собственные тяжелые переживания. Она впервые призналась, что чувствует обиду на мать за недостаточное понимание. Она будет теперь выяснять, что чувствует мать, и открывать ей свои чувства, чтобы мать не приписывала ей свои собственные.

Инна позволила себе влюбиться в своего лучшего друга, хотя и безответно, но приятно быть способной испытывать такое желание. Инна никак не осмелится объясниться другу в любви. Она помнит, чем кончилось у Татьяны с Онегиным, но Таня не была толстушкой. Инна заедает неприятности и переедает, испытывая чувство, как будто ее жалеют и любят. Она отказывалась от себя, чтобы не обидеть бабку, которая перекармливала ее, а затем тетку, которая отучала ее от переедания вначале добром, а потом бойкотом.

Инна понимает, что отец-мизантроп не мог ужиться с альтруистичной матерью. Так же ее полярные чувства не могут ужиться в ней, поскольку она то на стороне одних, то уступает другим. Инна теперь наслаждается своей независимостью, обустраивает квартиру, сама стирает, чинит свет, учится считать деньги. Друзья приходят без приглашения, это уже стало мешать, но отказать им она не может.

Инна теперь сочувствует себе, хотя опасается унижающей и расслабляющей жалости. Ей нужен толчок, чтобы напомнить начальнице про обещанное повышение зарплаты. Она неожиданно осталась без денег, но не попросила у матери прибавку. Непрактичный брат отца решил продать свою и ее долю недвижимости, чтобы открыть стоматологическую клинику. Инна не смогла ему отказать, хотя лишается своего НЗ.

Мать, тетка и бабушка посочувствовали ей лишь на словах. Она поговорила с дядей. Он оплачивает половину ее аренды, и если не купит ей, как пообещал, через два года квартиру, то будет постепенно отдавать деньги за ее долю из своих заработков. Он, конечно, непрактичный, но все же зарабатывает достаточно. Ей не нравится его упертость и опора на правила, его мизантропия. Но он выполняет свой братский долг перед ее отцом.

Инна испытывает страх покинутости, связанный с потерей отца. Чтобы не потерять и мать, она играла роль сильного человека. Эйфория от работы прошла, хотя она ей по-прежнему нравится. Инна вычеркивает из календаря дни, не может дождаться отпуска. На выходные друзья разъезжаются, а она остается, чтобы делать дела и встречаться с семьей. Инна делится с матерью всеми своими новостями, та слушает с интересом, больше рассказывает о себе. Мне осталось порадоваться тому, что симбиотический семейный клубок распутался без новых трагедий и каждый теперь может строить свою судьбу свободно.

Анализ наблюдения. Инну приучили в семье быть послушной, и она ведет себя с людьми как хорошая девочка, жертвуя своими глубинными потребностями. Потом эти потребности «назло родителям» заставляют ее переедать за закрытой дверью. Право контролировать ее питание и остальное поведение «родители» имеют, потому что содержат ее.

У Инны во время подросткового криза стала нарастать потребность в любви, но из-за стеснительности полоролевое поведение заблокировалось, и ожил детский комплекс «бабушкина любовь с тортиком и папина с мороженым». Одновременно возник подростковый бунт: мы с едой (бабушкой и папой) против «родителей» (тетки и матери).

Инна переедала, чтобы самой контролировать свое питание, чтобы почувствовать свою независимость от взрослых. Однако – из огня да в полымя – она попала в зависимость от еды. Похоже, что Инна регрессировала к бесполому существу, испугавшись проблем, связанным с половым созреванием. За толстым слоем жира спряталась тонкая девочка, неуверенная в силе своей прекрасной женской слабости.

В доме все было подчинено настроению тетки. Причем, если у матери вслед за ней портилось настроение, Инна оказывалась виноватой в том, что испортила тетке настроение. Инна старалась не сердить тетку, притворялась, что все хорошо. Тем более, что мать очень тревожилась из-за ее проблем. Однако Инну сдерживали не столько «родители», сколько страх перед женской ролью. Вот она и спряталась назад в утробу и стала ублажать себя пищей.

Ее терапию оплачивает не мать, а тетка, которая заменила Инне отца. Образ матери скорее озабоченный и тревожно критикующий, чем безусловно нежно любящий. Инне предстоит вырастить такой в себе, а на случай конфликта установить более прочные отношения с друзьями, чтобы можно было заручиться их поддержкой.

Она боится чужих людей, поскольку даже родные пробивают ее защиту, навязывая что-нибудь свое. Инна саботирует их усилия, бессознательно протестуя и хотя бы так сохраняя свою личностную независимость. Своим пищевым бунтом она отвлекает и себя, и их от открытого межличностного конфликта. Ее пищевая зависимость и созависимость «родителей» служат для этой семьи объединяющим фактором.

Фермерша вызывает врача и просит осмотреть ее поросенка:

– Не могу понять, он так плохо набирает в весе…

– Но почему вы обратились ко мне?! – возмущается врач. – Вы же вполне могли вызвать ветеринара.

– Ах, не сердитесь, доктор, я совершенно не доверяю нашему ветеринару: он такой тощенький…

Избегающе-ограничительное расстройство питания

Данное расстройство отличается от нервной анорексии отсутствием озабоченности по поводу веса или фигуры. Его включение в МКБ-11 можно рассматривать как расширение категории МКБ-10 «Расстройство питания в раннем детском возрасте» и, в отличие от своего аналога в МКБ-10, оно распространяется на детей, подростков и взрослых. Диагностика

Избегающе-ограничительное расстройство питания, связанное с приемом пищи, характеризуется ненормальным поведением при приеме пищи или кормлении, которое приводит к потреблению недостаточного количества или недостаточно разнообразной пищи для удовлетворения потребностей в энергии или питании. Схема ограниченного приема пищи вызвала значительную потерю веса, невозможность набрать вес, как это ожидалось в детстве или беременности, клинически значимый дефицит питательных веществ, зависимость от пероральных пищевых добавок или кормление через трубку, или иным образом негативно сказалась на здоровье человека, или привела к значительным функциональным нарушениям. Характер пищевого поведения не отражает озабоченности относительно массы тела или формы. Ограниченное потребление пищи и его влияние на вес, другие аспекты здоровья или функционирование не объясняются лучше отсутствием пищи, воздействием лекарств или веществ или другим состоянием здоровья.

Клиника. У некоторых людей с ИОРП наблюдается длительное отсутствие интереса к еде, или хронически низкий аппетит, или плохая способность распознавать голод. В других случаях ограничение потребления пищи может быть связано с повышенной отвлекаемостью или с высоким уровнем эмоционального возбуждения и экстремального напряжения в ситуациях, когда ожидается прием пищи. Людям с этим паттерном, особенно детям, часто требуется значительное побуждение и поощрение к еде.

Избегание приема пищи или кормления часто начинается в раннем детстве, но также встречаются начальные проявления у детей старшего возраста, подростков и взрослых. Люди с расстройствами пищевого поведения, которые ограничивают употребление пищи, обычно не испытывают каких-либо трудностей при употреблении пищи в пределах своего предпочтительного диапазона и, следовательно, могут иметь достаточный вес.

Психодинамика. Существует глубинная связь питания с чувством безопасности, удовольствия и ощущением себя любимым. Ребенок может оказываться от пищи из протеста против родительской фигуры. Затем негативные чувства смещаются на пищу, и нарушение питания может возникать во время любого конфликта между активностью и пассивностью. С появлением совести агрессивные оральные тенденции вызывают чувство вины и потребность в самонаказании, которым может стать отказ от пищи.