Византийские свидетельства XII в. говорят о том, что резьба из кости в Западной Европе иногда считалась специфическим русским мастерством и ее называли или «резьбой тавров» или «резьбой руссов»[855].

Обработка камня в русских городах XI–XIII вв. занимала видное место среди других ремесел. Возможно, что обработка камня велась уже несколькими различными категориями ремесленников (напр., камнетесами, резчиками по камню, гранильщиками и шлифовальщиками и т. п.).

Работы по камню делятся на два крупных раздела: с одной стороны, это — работы, связанные со строительным делом, работы над большими блоками и плитами, а с другой, это — мелкая ювелирная работа над скульптурной резьбой или огранкой и отшлифовкой мелких самоцветов.

К первому разделу нужно отнести постройку зданий (дворцы, стены, башни, тюрьмы, бани, церкви), выделку гробов, крестов, замощение пола, крупные скульптурные произведения и изготовление жерновов. Материалом служил самый различный камень: песчаник, известняк, мрамор, шифер и валунный гранит.

Древнейшим памятником камнесечного дела является известный овручский идол Святовита X в., найденный в Галицкой Руси. Это высокий четырехгранный столп с выпуклыми рельефами на гранях. Для обработки его требовались обычные каменотесные инструменты: шпунт (род зубила), скарпель (род долота) и молоток. Фотографии Краковского музея, снятые с подлинника, опубликованы А.А. Захаровым[856].

Еще в языческий период в Киеве появляется каменное строительство, как о том свидетельствует огромный каменный жертвенник близ княжеского дворца[857]. Наибольшее развитие каменотесное дело получает с конца X в., с эпохи установления еще более тесных связей с Византией и начала большого строительства.

Раскопками Украинской Академии Наук на месте Десятинной церкви обнаружена камнерезная мастерская, в которой были найдены фрагменты резного камня, совершенно тождественные деталям архитектурной декорации самой Десятинной церкви[858].

В Киеве, Овруче, Чернигове для постройки применялись в качестве декоративного строительного материала мрамор и местный овручский шифер. Из него резали плиты для полов, украшенные рельефом (Чернигов), плиты для украшения стен (из них особенной известностью пользуются 4 рельефа, изображающие Ярослава, Изяслава, Геракла и Кибелу). Два рельефа происходят из Михайловского Дмитриевского) монастыря, построенного князем Изяславом Ярославичем, а два рельефа потеряли свое первоначальное местопребывание и в настоящее время вмазаны в стены типографского корпуса лавры[859]. Мастерам приходилось иметь дело с большими массивами камня, но они справлялись со своей задачей хорошо. После обработки инструментами камень иногда шлифовался. При изготовлении крупных предметов вроде саркофагов из шиферных плит приходилось прибегать к специальной оковке камня железными обручами с ушками для переноски[860].

Тщательную камнерезную технику можно проследить на известном тмутараканском камне, где на мраморе врезана вглубь запись о топографических работах князя Глеба Святославича в 1068 г. В Новгороде известны каменные кресты, которые ставились на дорогах, на реках, вмазывались в церковные стены. Отмечу из них крест, поставленный посадником Иванком Павловичем в верховьях Волги в 1132 г. с надписью: «В лето 6641 месяца июля в 14 день почях рыти реку сю, яз Иванко Павловиць и крест сь поставих».

Буквы врезаны тщательно[861]. Интересен также каменный крест, найденный близ Новгорода на р. Мсте. Надпись на нем такова: «Мируславу и Лазареви братья и мати Мирослава поставили хрест. Славоне делале»[862]. Для нас особенно интересна последняя приписка, поставленная на кресте обособленно от основного текста и содержащая свидетельство о мастерах. Под «славонами» надо, очевидно, подразумевать жителей Славенского конца в Новгороде, часть которых занималась выделкой каменных изделий. В этой надписи четко разграничены заказчики, «поставившие» крест, и мастера, изготовившие его.

Обилие надгробных и обетных крестов в Новгороде могло создать особую отрасль камнесечного дела мастеров-крестечников.

Позднее, в XIV в., существовали мастера, заранее заготавливавшие кресты с надписями молитвенного содержания и оставлявшие свободное место для имени покойника.

Наивысшего расцвета русское камнесечное дело достигло в Суздальской Руси в XII–XIII вв. при Андрее Боголюбском, Всеволоде Большое Гнездо и Святославе Всеволодиче.

Декоративная скульптура Владимирской Руси открывает нам совершенно новый мир сказочных художественных образов, воплощенных в белом камне русскими каменщиками XII–XIII вв.

Со стен Дмитриевского и Юрьевского соборов на нас смотрят кентавры, львы, барсы, грифоны, василиски, крылатые псы, четвероногие птицы, всадники, сирены, слоны, христианские святые, щеголеватые юноши в шапочках, женские головы, всевозможные деревья и цветы.

В Дмитриевском соборе организующим началом этого фантастического царства являются фигуры царя Давида с гуслями, к которому со всех сторон идут на звуки его струн обитатели этого сказочного мира. Невольно вспоминается Орфей, лира которого заставляла зверей выходить из логовищ, а деревья и скалы сходить со своих мест, чтобы послушать игру. Рассмотрение художественной стороны прекрасной белокаменной резьбы Владимирской архитектуры XII–XIII вв. не входит в мою задачу. Отмечу лишь необычайную тщательность работы, уменье создавать сложные композиции и общую выразительность и впечатляемость этих рельефов, вызывавших справедливое восхищение современников[863]. Первоначально были сложены стены, а затем уже на тщательно пригнанные камни наносился рисунок и производилась сплошная резьба всего каменного массива в целом[864]. По поводу строительства князя Всеволода, летописец сообщает, что… «не ища мастеров отъ Немець, но налѣзе мастеры отъ клевреты святое Богородици и отъ своих…»[865] Другими словами, здесь речь идет о церковных и княжеских ремесленниках, строивших Суздальский собор. Подтверждением этому являются открытые Н.Н. Ворониным княжеские знаки на камнях более ранних построек 60-х годов XII в. Знаки из города Владимира (Золотые Ворота) и Боголюбова (каменный киворий на дворе андреевского замка) совершенно одинаковы. Оба они близки знакам на печатях XII в. и могут быть присвоены князю Андрею Боголюбскому, с именем которого связаны и упомянутые постройки.

Таким образом, круг ремесленников, тесно связанных с княжескими дворами, расширяется за счет владимирских каменосечцев, работавших на Андрея Боголюбского.

Владимирцы вообще славились как каменщики. При столкновении городского ополчения Владимира с боярскими войсками старых городов Ростова, Суздаля и Мурома владимирцы испытывали такие же насмешки над их происхождением, как и новгородцы-плотники.

В 1176 г., когда после смерти Андрея владимирцы посадили у себя Ярополка Ростиславича, они мотивировали это тем, что «… не хотяще покоритися Ростовцемъ, суждалцемъ и муромцемъ, зане молвяхуть: пожьжем Володимерь, пакы ли иного посадника въ нем посадимъ; — то суть наши холопи каменьници»[866].

Белокаменная резьба применялась в архитектуре XII–XIII вв. в следующих городах: Владимире, Боголюбове, Юрьеве Польском, Старой Рязани (сохранились фрагменты объемной скульптуры)? Коломне, Суздале, Чернигове (резная капитель XII в.), Новгороде Нижнем.