— Их смерть — это просто смерть! — выкрикнул я и народ притих.

Даже Радя с Мракой перестали разговаривать.

— Послушайте, иногда в смерти нет ни грамма смысла, и их смерть именно такая. Чему должна научить нас смерть ребёнка? В каком грехе он жил? Одумайтесь, вот! — я указал на Аазидара. — Это враг, у которого есть плоть и кровь. Ему плевать на ваши грехи. Он придёт и убьёт всех — грешник ты или праведник.

— А ты кто такой, чтоб рассуждать? — буркнул кто-то. Мужчина, басовитый, но низкий.

— Это Гарри, — отозвалась рядом стоящая женщина. — Не будь идиотом, у него это не в почёте. И что, они сами виноваты?

Я улыбнулся, вспоминая, чему я учил своих служителей.

— Нет, эти не виноваты, — «но могли бы из города и не высовываться». — Они боролись за жизни до последнего.

— Но если бороться, то всегда победишь!

— Слова наивной идиотки, — кивнул я. — Иногда борьба ничем хорошим не заканчивается и остаётся лишь борьбой, приведшей к поражению. Но мы никогда не знаем, что будет дальше. И почти никто не знает, что дальше будет.

— Почему почти? Беллатор знает? — тот же голос, женский. Нужно её будет в служители завербовать.

— Знает только Безымянный. А ещё некоторые вещи знаю я. И знаю я, что демонам вас не одолеть.

— Это почему же?

— Потому что вы не идиоты и будете слушать меня. Будете ведь?

Толпа смутилась, но какой-то немного подпитый мужик крикнул «да!», и все подхватили.

Радя с Мракой подошли ко мне, я отошёл в сторону. Радя всё ещё не могла понять, что происходит, Мрака тоже. Он достал ракетницу и запустил в небо красную сигнальную ракету, а я подозвал Радю.

— Что порешали? Только без цитат! И мотивацию его тоже при себе оставь. Я честно всё объясню, но потом и если выживу, — тут же встрепенулся я, всё ещё не зная, чем можно спровоцировать исполнение предсказания.

— Что значит «если»? Ты смотри у меня! — пригрозила она пальцем. — У Мраки есть отряд, готовый нам помочь. К утру прибудет. Твой снайпер по ногам стрелять не умеет?

— Не злись. Я у аэльев отбил желание…

Она меня перебила:

— Это был Вильгельм! Приор! Один из…

— Я тебе его уже не воскрешу, — перебил её я, разговаривая на повышенных. Сраная гуманистка! — В его смерти как раз был смысл.

— Ты совершил преступление!

Я посмотрел на неё с укором. Она отвела глаза:

— Но придётся тебя простить. Опять. Я никогда не привыкну, — нахмурилась мелкая аловолосая фурия. А я быть может себя и не простил бы. Сраная гуманистка… — Ну что, есть там у тебя план? Да знаю я, что есть. Только так, чтоб никто не умер! Ну кроме демонов.

— Никто больше не умрёт, — строго заверил её я, давая обещание, которое никогда не удавалось выполнить. Может получится хоть в этот раз?

Аттэ

Аттэ стояла красная от нервов. Недавно съеденный бес требовал свободы, от чего Аттэ ещё больше волновалась, что наблюёт прямо на ботинки маэстро Шатурнэ. Маэстро позвал всех в шатёр в конце дня, в который он отсутствовал, наведавшись за стену, и сейчас он собрал оставшуюся в живых команду на А (сама Аттэ, грязная и с отросшими больше фаланги пальца когтями, воительница Ананта с большим круглым щитом в руках, мелкий проныра Арр, сбежавший посреди заклинания, и худенький демон Ахтри с тремя бесами в ногах), чтобы озвучить что-то невероятно важное. Аттэ надеялась на кое-что, не дерзая даже подумать об этом громко.

— Темноликая ушла, но недалеко, — начал он. — Её труп уже гниёт где-то у подножия гор, вон там, — указал он небрежно рукой. — Вместе с ней предательница Эштихаль.

Аттэ хотелось сказать, что предательства в Эштихаль было только то, что она обменяла жизнь на медленную смерть.

— Иштада всё ещё в истощении, Трэ при смерти, — перечислил маэстро. — Кому-то нужно вас возглавлять, кроме меня. И это сделает Аттэ, потому что я поведу фахушнагт.

Аттэ едва сдержала рвоту. Кисло улыбнулась, рассматривая свои когти. Хоть они и отросли, а времени их подпилить не было, это было самое успокаивающее зрелище. Аттэ почувствовала, как потоки силы излились на её астральное тело подобно водопаду. Можно было забыть о еде ради жизни, можно было раздавать эту силу с барского плеча, вместо двух рабов завести себе пятьдесят. Да что там рабы? У неё могла быть небольшая личная армия.

Теперь она была лишь на ступень ниже маэстро Шатурнэ.

— А теперь слушаем сюда…

Аттэ не чувствовала себя лучше никогда. Ей поклонилась Ананта, назвав её повелительницей, Арр лепетал что-то на своём, а худощавый Ахтри называл её прекраснейшей из прекрасных, предлагая ей в распоряжении своих подручных бесов. И всё же время шло и приближался рассвет.

С первыми лучами солнца она разомкнула глаза, сердце её уже выпрыгивало из груди. Она рявкнула оставшемуся в живых Гарру, чтоб те привели себя в порядок и долго подпиливала когти на руках, чтобы те были длиной в фалангу. Потом оставшийся из её подручных был удостоен чести зашнуровать её обувь и у него получалось вполне сносно.

Демонесса маршировала вместе с остальными магами, окружённая плотным строем закованных в броню элитных демонов — лучших из лучших, выживших при нападении эльфов, в общей грызне, удостоенных быть в сильнейшем из отрядов, которых вела за собой Ахтри. А Ахтри подчинялась Ананте и та не могла придумать, что же ей такое скомандовать, чтоб проверить свою власть.

Ничего не придумав, она с улыбкой шагала по истоптанному полю, глядя на возвышающуюся в рассветных лучах стену. Справа и слева виднелись отряды помельче — рога блестели на солнце, сверкали начищенные мечи и наконечники копий. Там же, немного впереди шли две здоровенные, закованные в толстенную и тяжеленную броню голодные и от этого свирепые черти, двое самых сильных, двое последних выживших.

Она выцепила взглядом замершего чёрта, что не успел даже опустить ногу. Чудовищная магия заставила его остановиться и теперь он был нерушимой статуей, символом вражеского триумфа. Ещё один, облепленный с ног до головы чёрными птицами, висел на стене, застряв руками в бойницах.

На этот раз всё будет иначе.

План был прост. Ещё проще предыдущего: за стеной прятался сильный чародей по имени Мрака, на стене были обороняющиеся, в том числе колдуны. Пробираемся чертями вперёд к бреши в стене, занимаем стены, убиваем всех обороняющихся, сминаем их в кровавое месиво — конец. Всё, что ей нужно было делать, так это командовать остальными и самой отражать вражеские снаряды и заклинания — проще, чем беса придушить.

А после она будет восседать на троне. Шатурнэ по правую руку от Ишиана, а она по левую.

Команду почувствовали все и строй пришёл в движение.

Шатурнэ

Колдун летел высоко над землёй. Ветер бил в уши и в лицо, заклинания берегли глаза. Внизу виднелись россыпи домов, местами разрушенных. Острый глаз видел и аэльев, стоящих на стенах. Острый астральный глаз чувствовал значительно ослабшие чары стены, отдававшие лишь отголосками былой славы. И всё же с такого расстояния он сделать ничего не мог — стоило беречь силы и беречь себя.

Шатурнэ в отличие от Аазидара не лез первым в строю. Он всегда считал, что вначале умирают самые храбрые. Более того, он осознавал всю значимость себя на поле боя — враг не преминёт этим воспользоваться.

Его роль простая: додавить, наблюдая исключительно со стороны.

Захлопали взрывы странных немагических устройств в воздухе, заскрежетали о выставленные щиты. Шатурнэ скомандовал, и фахушнагт отправился в пике туда, где между домов била очень странная металлическая конструкция. Теперь, когда щита нет, демонам понадобился один лишь заход, чтоб снести её. Вроде конструкций было две, но почему-то вторая не обстреливала небо и теперь её сложно было найти.

Летучие демоны без единой потери вернулись на позицию, а Шатурнэ даже не снизил высоту, оставаясь на совершенно безопасном расстоянии. Он чувствовал на себе присутствие вражеских заклинаний познания, но они сейчас его мало чем волновали — враг проигрывал по всем позициям, ведь сила демонов в этот раз была поистине грандиозной по сравнению с выжившими.