Большой, широкоплечий, в тяжёлых латах с откинутым забралом и топором на поясе. От этого орка исходила сила, он её изливал вокруг в таких количествах, что можно было в ней купаться, словно он был ходячим источником магии. Выглядел он весьма сурово.

— Господа, — пробасил он, поднимая руку. На руке красовалось кольцо. — Сложите оружие.

Это была не просьба, это был прямой приказ.

Комната, в которой были все обладатели колец: текущие или бывшие. Два у меня, два теперь у Като, который сейчас пытался стянуть второе с мёртвой демонической лапы, с хрустом ломая пальцы мёртвого обрубка. И последнее кольцо у Хорга Ришта. У силы, что была за кулисами.

Нода замерла за мной, готовая в любой момент кинуться по команде туда, куда я укажу. Я посмотрел на Мраку, который одними глазами показывал, что готов мне помочь, и я кивнул ему, принимая помощь…

…Я кивнул ему, принимая помощь…

Лишь мгновением позже я понял, что наделал.

В тусклом помещении, я заключил союз с полуживым трупом, исполнив таким вот хитрым образом предпоследнее предсказание. И теперь осталось лишь одно.

— Я вас собрал здесь не просто так, — пробасил орк. — И прошу воздержаться от слов до тех пор, пока я не договорю. Это, — он снял кольцо с пальца, что меня сильно удивило, — символ власти в этом мире. Марионетка за пять ниток подвешена, каждая нитка к своему пальцу. Чтобы кукла жила, нужна рука умелого кукловода.

Като разобрался с кольцом, не задумываясь натянул его себе на палец и оно слилось с имеющимся. Два кольца у него. Разве этот прохиндей догадался про управление источниками? Что тут собирается вытвориться?

Я кинул запрос своим почитателям, но на таком отдалении от них долетал лишь слабый шёпот. Благо я сам ещё не был выпит до дна и мог драться. Ноду, правда, уже пошатывает. Но здесь был свежий Мрака против потрёпанного Като. Орки любят всё решать кулаками. Может, это место финальной битвы?

Но предсказание! Нужно просто признать это как факт — мне не выжить.

И в этот миг смерть реально для меня стала представлять угрозу. Последнее развоплощение, когда я только что нашёл ту самую, даже не успев толком с ней поговорить — совсем не то, что было у меня в планах. Да и Като, кто он такой? Что ему нужно? Если он зарубил Ишиана, значит он играет по своим правилам.

— Послание мира было про кукловода, про манипулятора, — он бросил взгляд на меня. — Этот мир живёт только по таким правилам, они противны мне, — скривился он, сплюнув на пол. — Орки живут честно, — стукнул он себя в грудь. — В этом месте нас бьют из засады, стрелой и камнем, а не кулаком и топором в честном бою, — он глянул на Като, который смотрел на Хорга своими большими алыми глазами, не моргая. — Орки покинут этот мир, а значит и кольцо это мне не нужно. Кому же его дать?

Он прошёлся из одного конца в другой. Я сейчас понимал, что накинься мы хоть все на него, он сможет отбиться и уйти, разве что Като нам поможет с ним справиться. А он не поможет. Орк был нам не по зубам. Ещё и место здесь плохое, прям у стены, далековато от проёма. Я сделал шаг в сторону.

— Ни шагу больше! — предупредил Хорг и я замер. — С одной стороны есть Гарри, решивший быть добрым. Гарри, обретший частичную божественность, не собрав даже трёх колец. Гарри, по слухам помогающий и лечащий, — расплылся Хорг в улыбке, а после лицо его сделалось суровым: — Просто Гарри, но не совсем. Гарри, по кличке Ревизор. Гарри, по кличке Убийца Богов. Но боятся его не за силу, противопоставляемую силе. Боятся его за подлость, за низость, за удар в спину. Гарри может решить быть кем угодно, когда ему это выгодно.

Я сделал так, чтоб на лице не дрогнул ни единый мускул от его повествования.

— С другой стороны есть Като. Като, исчезающий в тенях, меняющий формы и обличия. Като Предвестник. Его появление в книгах описывают как тёмное знамение, за которым следует уничтожение мира во благо Сестёр. Като Жнец, собирающий души Героев, идущий по трупам, но всегда дающий честный бой.

Он повертел кольцо, сжал его в кулак и, не долго думая, швырнул.

Я с замиранием сердца видел, как оно, вращаясь, летит через всё помещение. Я хотел его забрать. Одним быстрым заклинанием. Был шанс перехватить, обхитрить Хорга, но что-то меня удержало. Орк контролировал правила игры, и если он швырнул кольцо, а не передал его лично, значит была на то причина. Какая? Он убеждён, что кольцо окажется у того, у кого он пожелает — это раз. И второе — он меня провоцировал.

Но от этого убить его хотелось ещё больше!

Кольцо пролетело через всю комнату. Като словил его двумя руками, как кот лапами ловит муху, и исчез.

— Зачем?! — не выдержал я. — Раз он хаосит, то этот мир обречён на уничтожение. И мы вместе с ним! Нахрена?

Хорг стоял и улыбался, голос его раздался необычайно спокойный:

— Если ты останешься в Безымянном — тебя, очень вероятно, ждёт смерть. Если ты решишь уйти — Безымянный умрёт наверняка. Что же ты выберешь: себя или мир?

«Себя, выбирай себя! — твердило мне моё сознание. — Миров вокруг много, а ты у себя такой один!»

Кольцо от этих мыслей жгло палец, не соглашаясь.

И тут же я вспомнил о Нике с Валькрой и о том, что я испытал. Толику сожаления, и то только за Валькру. И тогда я решил, что изменю себя так, как мне угодно. Когда-то давно я задавался вопросом: «кто я?», не в состоянии получить ответ. Тогда я удовлетворился выводом, что для ответа на этот вопрос нужно будет узнать, кем я объективно являюсь и решить, кем я хочу быть. И здесь есть важный момент: не столь важно, кем я был — намного важнее то, в кого я превращусь.

— Твоя тупая ухмылка меня бесит, но ты только что совершил самую большую глупость, которую можно было совершить, — буркнул я.

— Время покажет, — многозначительно произнёс Хорг Ришт, глава колонии Ришта, пожимая плечами и исчез, заметая за собой в астрале следы.

Я не мог стоять на месте, оставаясь в душном помещении, в котором до смерти пытали девушек изощрёнными способами для удовлетворения демонических потребностей. Выйдя широкими шагами в коридор, я спустился по лестнице вниз, к смотровой.

Ночной прохладный воздух пустыни, до безумия сухой, после влажного горного воздуха Аленоя, казался другим, но по-прежнему родным. Небо сверкало звёздами, начинало светлеть на горизонте. Две луны исправно освещали всё вокруг.

Когда-то здесь строились его Пандемониумцы. Сейчас же тут был лишь круг выжженной травы диаметром с десяток метров — след моего портала. За пределами круга лежала высохшая нога со срезом кости.

Я бросил взгляд на стену: там валялось чьё-то иссохшее тело, высушенное палящим солнцем. Ещё одно было у казармы растерзано на части — участь тех, кто меня не послушал и остался здесь, когда я отсюда уходил. Участь этого мира, если я из него уйду. А мою участь, если я останусь, показал мне Безымянный.

Задрав голову, я всматривался в тёмное небо, заглядывая к себе в душу. На плечо мне легла рука Ноды. Я обернулся.

— Из победы в поражение? — хихикнула она.

Ей было весело.

Я посмотрел ей в глаза, увидел лёгкую коварную улыбку краешка её губ, как в ту ночь, когда мы впервые встретились в Безымянном, и мне тоже стало весело.

— Как обычно, — пожал я плечами.

— Нода, почему ты до сих пор жива? И в смысле «как обычно»? — не выдержал Мрака, наблюдая за всем с безумным взглядом.

Энейя

«Он не смотрит на меня», — напомнила себе тёмная эльфийка и неохотно открыла глаза.

Она была рада, что проснулась, потому что сон снова перестал приносить ей радость. Лишь боль и сожаление поднимались в груди. Исполинское дерево Варды не посещало её каждый раз. Теперь его образ чередовался с образом Аша, и Энейя не могла для себя определить, после каких из снов она более подавлена и раздражена.

У потухшего костра, посреди серого горного пейзажа сидела Эштихаль, меняя повязки на отрезанном запястье. Её тёмно-синие волосы сбились в колтуны и торчали в разные стороны. Непроходящая худоба вдруг перестала прогрессировать. Внешний вид демонессы с каждым днём у Энейи вызывала всё меньшее отвращение.