– В Лас-Вегасе такие стоят, – усмехнулась Марта, – только наши машины принимают жетоны, а не настоящие деньги… – на чердаке повесили мишень, для игры в дартс. Неосторожно открывший дверь гость рисковал нарваться на ловко брошенный дротик.

Кроме прошлого века теннисного корта, разбитого на крохотном островке, рядом с речным домом, Волк устроил для парней баскетбольную площадку. В подвале появились боксерские груши и небольшой тир. Лошадей в усадьбе не держали, но мальчишки занимались в конюшне, в Мейденхеде и бегали на городское футбольное поле:

– Теодор-Генрих давно водит машину, – Марта сдула со лба прядь бронзовых волос, – а летом Волк и Максима посадил за руль… – в деревне они не пользовались лимузином, предпочитая незаметный остин. Охранников усадьбы семья тоже почти не замечала:

– Впрочем, это и не охрана, то есть не с Набережной, – подумала Марта, – местные полицейские приглядывают за окрестностями дома… – на речном причале они держали несколько лодок и моторку:

– Место, все равно, бойкое… – Марта легко отправила шар в лузу, – это у Джона, в Озерном Краю, захолустье. Но что делать? Не продавать же недвижимость, которой четыреста лет… – при ремонте дом снабдили новой проводкой и трубами, но кладка, по словам отца, оставалась такой же крепкой:

– Особняк еще столько же простоит, – обещал Федор Петрович, – не вздумайте от него избавляться… – Марта и не собиралась.

Цветной, иллюстрированный журнал, с фотографией нового кабриолета, Ford Thunderbird, на обложке, закачался. Мальчишеский голос, уважительно, сказал:

– Лихо вы, тетя Марта… – они говорили на немецком языке, – дядя Юзек, вы проиграли… – Андреас Кампе отложил Motor Trends:»

– Дядя Юзек, – поинтересовался парень, – можно мы с Юханом сгоняем партию? Каникулы начались, уроков у нас нет… – сын пани Аудры высунул светловолосую голову из-за бархатной портьеры, отделяющей приватный кабинет, от большого, подвального зала кафе «Барнштерн»:

– Папа, мама разрешила… – подтвердил мальчик, – она сейчас придет, с кофе… – пан Юзек надел пиджак:

– Полный разгром, фрау Марта, – весело признал он, – покойный пан Витольд рассказывал, что ваш муж тоже мастер бильярда… – Марта думала о тенях, за шторами безопасной квартиры:

– Я посидела в сквере, покурила… – она отряхнула руки, – но, кроме машины охраны, на углу, больше ничего не заметила. Правильно говорит Джон, у меня семейная паранойя… – ей, на мгновение, отчаянно захотелось увидеть Волка:

– Просто побыть рядом… – женщина вздохнула, – в Мейденхеде парни пропадают в игровой комнате, а мы устраиваемся с кофейником в библиотеке и слушаем музыку… – на Андреаса Кампе Марта наткнулась по пути к кафе «Барнштерн»:

– Ты вроде после обеда никуда не собирался, – удивилась женщина, – вечер на дворе… – Андреас выпятил губу:

– Эмилия сказала, что у Юхана, то есть у его родителей, есть новые журналы, американские. Они старые, на самом деле, – добавил мальчик, – их туристы оставляют. Но все равно, у нас таких не продают. И у них стоит бильярд, тетя Аудра и дядя Юзек разрешают нам поиграть…

На полках в нижнем зале лежали россыпи Life, New Yorker, изданий о кино и автомобилях. В кафе, несмотря на предрождественское время, яблоку было негде упасть. Аудра показала Марте большую, пышную елку, украшенную пурпурными и серебристыми шарами:

– Цвета заведения, – объяснила женщина, – видишь, у официантов такая же форма. Это все Юзек, – ласково сказала она, – у него хороший глаз. До войны он хотел стать художником, а здесь, в Стокгольме, выучился на дизайнера… – муж Аудры работал на мебельном предприятии:

– Называется, IKEA, – добавила женщина, – господин Кампрад раньше рассылал товары почтой, а в этом году открыл первый магазин… – Марте понравилось кафе:

– Вы все сделали на американский манер, – заметила она Аудре, – такие заведения очень популярны в США… – кресла и столы были низкими, светильники, простыми, матового стекла. По стенам развесили афиши фильмов и театральных постановок, с автографами актеров, над входом красовался плакат:

– Рождественский ужин и встреча Нового Года, танцы до утра, фейерверк на площади… – Марта подумала, что надо привезти семью в Стокгольм:

– Мальчишкам здесь понравится. Навестим Инге и Сабину, в Дании, поживем летом на местных островах. У Аудры и Юзека есть дачка, как папа выражается. Покатаемся на яхте, побродим по лесу… – в кабинете управляющей кафе Марта увидела небольшой портрет. Она узнала твердое, решительное лицо женщины:

– Папа и Волк о ней много рассказывали. Пан Юзек отличный художник… – покойная пани Ядвига держала на руках светловолосую, кудрявую девочку. Аудра перехватила ее взгляд:

– Мы с Ядвигой дружили, – тихо сказала она, – знаешь, Марта… – женщина закурила, – я все время думаю, а если София… – она показала на картину, – жива? В сорок девятом ей был всего год от роду… – Аудра помолчала:

– МГБ могло дать ей новое имя, отправить в приют. Ей сейчас десять лет… – женщина прошлась по кабинету, – Юзек не говорит о таком, но я вижу, по его глазам, что он думает о девочке. Она похожа на Ядвигу, – Аудра показала на портрет, – смотри, у нее может быть такая же родинка, на щеке… – Марта отозвалась:

– Даже если это так, милая, то вряд ли вы ее, когда-нибудь, увидите… – она, незаметно, покачала головой:

– Если то же самое случилось с девочками Эмиля, с маленьким Павлом, то мы никогда, ничего не узнаем… – мальчишки, увлеченно, орудовали киями. Марта, с Аудрой и Юзеком, обосновалась за столом:

– Приглашение от нас и семейства Кампе всегда останется в силе, – Юзек разлил кофе, – ждем вас, семейством, в Стокгольме… – Марта подняла бровь:

– Я сюда вернусь, и довольно скоро… – она надеялась, что все случится именно так:

– Завтра я с Гретой пройдусь по магазинам, а послезавтра сочельник… – ранним утром двадцать четвертого декабря Марта вылетала в Лондон:

– Самолет Волка уходит на восток в полдень, – вспомнила она, – к тому времени я окажусь на Ганновер-сквер. Сначала обед, в честь дня рождения Теодора-Генриха, потом рождественский ужин… – ужинала Марта с детьми в семейном кругу. Клара и Джованни приезжали в Мэйфер следующим днем. Она, украдкой, посчитала на пальцах:

– Вечером сочельника нас всего семеро, а двадцать пятого декабря, в два раза больше. Адель с Генриком и близнецы тоже обедают у нас … – Андреас Кампе хмыкнул:

– У тебя остался один удар, но тебе он не поможет, Юхан Адамс… – приятель повертел кий:

– Это мы еще посмотрим… – Юхан вспомнил о мужчине, которого они с Эмилией встретили по дороге из кино:

– Странно, что он вышел из дома на Санкт-Паульгатан и сразу зашел в подъезд на противоположной стороне улицы. Он тащил кошелки, с провизией… – Юхан хорошо помнил лицо незнакомца:

– У него военная осанка, но носил он штатское пальто. Раньше я его в нашей округе не видел, но Содермальм, большой район…

Прикидывая, как ему натянуть нос задающемуся Андреасу, мальчик забыл о неизвестном человеке, с офицерской выправкой.

Утро сочельника выдалось ясным, морозным.

Над черепичными крышами строений авиабазы, над серой бетонкой поля вились дымки. На крыльях реактивных истребителей, Saab Tunnan, посверкивал иней. Легкий самолет, Piper Comanche, выкрашенный в белый цвет, стоял поодаль от военных машин. С Команча убрали опознавательные знаки, сняли их и со снаряжения миссии.

Герцог покуривал, засунув руки в карманы подбитой мехом куртки:

– Лыжи, одежда, и остальное барахло у нас непонятного производства, но с оружием так не поступишь… – пока они взяли с собой только личные пистолеты. Основной груз ждал миссию на финской военной базе, в полусотне километров от границы СССР:

– Садимся, ночуем – герцог сверился с часами, – забираем горючее и снаряжение, пьем последнюю чашку кофе в свободном мире и уходим на восток… – большую часть салона Команча занимали дополнительные емкости с авиационным бензином. Показывая кузенам самолет, Джон заметил: