– Трезубец поднят… – неуверенно сказал голос, – финны сообщили, что самолет покинул базу полчаса назад. Машина должна находиться на советской территории… – Марта нашла в себе силы поблагодарить сотрудника:

– Мне ничего не доказать… – она опустилась в кресло, – записка не фальшивая, а Филби будет все отрицать, как он делает последние десять лет… – дверь приоткрылась, Теодор-Генрих, весело сказал:

– Мамочка, я принес тебе кофе. Мы затеяли игру в шарады, присоединяйся. Максим капитан нашей команды… – Марта подумала о твердом голосе мальчика:

– Если папа не вернется, я буду работать на тебя, то есть на правительство… – пальцы сжимали телефонную трубку. Марта сглотнула:

– Вернется, я верю. Он поймет, что это ловушка, он вывезет всех из СССР, как он уже делал. Но если нет, то я сама поеду туда. Я не успокоюсь, пока не отыщу Волка… – Теодор-Генрих поставил перед ней чашку. Юноша помялся:

– Мама, я пришел сказать… – зеленые глаза смотрели мимо подростка, – что летом еду в Германию… – Теодор-Генрих подумал, что мать его не слышит:

– У нее странное лицо, словно она хочет заплакать. Но мама никогда не плачет… – она словно очнулась:

– Что, милый? Да, в Германию, для практики в языке, перед Кембриджем. Мы найдем курсы, в Мюнхене или Франкфурте… – Теодор-Генрих покачал головой:

– Вместо Кембриджа, мама… – она еще не понимала:

– Ты хочешь учиться в Германии? Хорошо, есть Геттингенский университет, его заканчивал твой отец… – она приподнялась. Теодор-Генрих, мягко усадил ее в кресло:

– Не в Геттингене, а в Берлине, мама… – Марта нахмурилась, глядя в серо-зеленые глаза юноши:

– Там есть Технический университет, Свободный университет. В Западном Берлине, я имею в виду… – обняв стройные плечи, в шелковом платье, Теодор-Генрих прижался щекой к пахнущим жасмином волосам:

– Не учиться, а жить, мама. И не в Западном Берлине, а на востоке, то есть в ГДР.