— Ляксандра, я только что с Корпуса приехала. Там что твои эти, как их… Сержанты делают? Зачем воду в бочках возят на этот, как его…

— Корт, матушка?

— Во-во, на корт… Им делать нечего? Весь Корпус над ними потешается… А куда это вы, дочки?

— На Москву-реку, матушка. На коньках покататься.

— На чём кататься?

— На коньках. Вот. — Я показала свекрови коньки для фигурного катания. Она взяла их в руки. Удивлённо смотрела.

— Прости, Господи, а как на них ходить то?

— А мы, маменька, — ответила свекрови Елена, — ходить не будем на них. Мы на них кататься будем.

— Как это кататься?

— Очень просто. Наденем, выйдем на лёд и кататься будем.

Свекровь перекрестилась.

— Так они там заливают воду, чтобы на энтом кататься?

— Конечно. А пока заливают, мы на Москву-реку с Еленой съездим. Я сказала, чтобы карету зимнюю подготовили и печку в ней затопили. — Ответила Евпраксии Гордеевне. Свекровь оглядела нас. Покачала головой.

— Ляксандра, Елена, что за юбки у вас срамные?

— Не срамные, матушка. Как раз для катания на коньках. — Тут же парировала старшую боярыню Ленка. Свекровь опять перекрестилась.

— Ну ладно ты, Ляксандра, ходишь в военной форме. Все уже привыкли. Но сейчас то???!!! Чай не форма Корпуса на тебе. А ты Елена? Василий то знает? Муж то твой?

— А чего ему, маменька? Я при нём ещё давеча надевала юбку, примеривала. Он видел. Конечно, не совсем довольный остался, но он же любит меня, поэтому и согласился. — Свекровь вновь осуждающе покачала головой, поджав губы. А Ленка продолжила. — зато, матушка, как увидит меня на коньках, радоваться будет и гордится такой красавицей и умницей женой.

Я зажала рот ладошкой, так как меня разобрал смех. Да, Елена недостатком скромности явно не страдала. Свекровь, продолжая качать головой, усмехнулась.

— Да, невестушка. Вижу, что умеешь ты мужа то уговаривать. Поеду с вами, посмотрю, как вы там на энтом кататься будете.

Надев с Еленой сапоги, мы втроём вышли на улицу. В этот момент на подворье заехали сани. В них была Евдокия. Рядом с санями гарцевал на коне её молодой муж, старший боярский сын Елецкий Егор. Тут же было на конях двое боевых холопов, вооружённых.

— Здравствуй, Егор! — Крикнула ему Елена с крыльца. Он засмеялся, глядя на нас. Соскочил с коня. Помог Евдокии выйти с саней. Поклонился своей тёще и нам с подругой.

— Доброго здоровьечка, Евпраксия Гордеевна. И вам Царевны Елена и Александра.

— Здравствуй, Егор. Никак в гости приехали? — Спросила его маман.

— Да, Евпраксия Гордеевна. Вот жена сильно просила. Не мог отказать ей.

Евдокия тоже поклонилась матери и нам. Из девчонки она превратилась в степенную молодую женщину. Ну а как хотите, теперь она мужняя жена, не боярышня, а боярыня Елецкая, Евдокия Фёдоровна. Это статус. Елецкие тоже были уважаемым боярским родом.

Мы сошли с крыльца, обнялись с Егором, поцеловались в щеку. Обнялись с Евдокией.

— Матушка, — спросила Евпраксию Гордеевну Евдокия, — а батюшка здесь?

— Батюшка на службе. — Ответила дочери старшая Вяземская.

— Да, Евдокия. — Вторила я своей свекрови. — Батюшка на службе. Василий тоже на службе. Матушка только со службы приехала. А мы с Еленой сегодня решили по бездельничать.

Евдокия и её муж удивлённо стали нас разглядывать.

— А куда это вы собрались в такой одёжке? — Спросила нас золовка.

— На Москву-реку, покататься. — Тут же ответила маман. — Шугаи надели, словно девки не замужние. А юбки, срам один. — Свекровь опять перекрестилась. — Господи, я уже ко всему привыкла с царскими дочерями. Одно спасает, что царская кровь в них. Позволяют себе такого, что даже боярыни не смеют. И ведь ничего не скажешь им. Сам Государь их слушает, да дозволяет многое.

— Маменька, ну что ты так? — Елена погладила свекровь по руке, подлизываясь. — Мы же не голышом. Всё у нас прикрыто. Всё чинно и благородно. А юбки такие с шугаями, так нам в них удобнее кататься будет.

— А зачем обязательно на Москву-реку? — Удивилась Евдокия.

— Потому, что там лёд. — Ответила Елена. Я кивнула, подтверждая её слова.

— Матушка, а ты тоже? — Спросила Евдокия маман.

— Хотела с ними поехать, поглядеть, как они кататься будут. Да вот вы приехали, придётся остаться.

— Матушка, а я тоже хочу посмотреть, как Елена с Сашей кататься будут. — Евдокия взглянула на Егора. — Егор, давай тоже поедем? — Он пожал плечами. Улыбнулся.

— Давай, поехали. Мне тоже интересно.

Загрузились в зимнюю карету. Евдокия села с нами. Егор и два его боевых холопа поехали верхами. На Москве-реке был народ. Взрослые и особенно дети катались с горок на санках и на всём, что придётся. Даже ледяную крепость сделали и сейчас парни её усиленно штурмовали. В крепости сидели другие парни и даже девицы и отбивались снежками. Стоял смех, гомон. По льду двигались сани на другой берег и с того берега. Людей везли, товары всякие, груз. Кто работал, а кто и веселился.

Евдокия удивлённо рассматривала наши коньки. Но спрашивать ничего не стала. Ждала, что мы будем делать. Мы с Еленой сняли сапоги и надели коньки. Балансируя на коньках, прошли к берегу. На нас стали обращать внимание. Я даже услышала, как пошла молва: «Царевны приехали!». Потом начались вопросы:

— Чего это у них на ногах за чоботы?

— Это не чоботы, дурень. Это ичиги такие.

— Какие ичиги? Ичиги летом носят. Да и что за ножи к подошве приделаны? Ходить то не удобно. Вон как осторожно идут.

— Царевны мастерицы на выдумки всякие и диковинки. Чай не даром царские дочки. На одежку то их посмотри. Юбки то какие! Но красавицы, слов нет.

— Сам же сказал, царские дочери. А разве Царевны страшными бывают?

— У схизматиков немцев, говорят, царевны страшные.

— Так это у немцев. А у нас православные.

Мы с Еленой только улыбались. Наконец, мы на льду. Я посмотрела на Елену. Та раскраснелась от удовольствия, легкого мороза и в предвкушении наслаждения. На алых губах улыбка.

— Ну что, Лен, начнёшь сезон? — Спросила её. — Не грохнешься сразу? А то позор будет. Вся Москва смеяться над нами начнёт.

— Не грохнусь, не боись. — Елена оттолкнулась и заскользила по льду. На ходу развернулась спиной вперёд по ходу скольжения и двигалась уже по кругу. Руки развернула в стороны. Потом подпрыгнула и сделав один оборот вокруг своей оси приземлилась на коньки мягко. Продолжила движение. Когда она прыгнула, я даже затаила дыхание. Не дай бог упадёт, но нет, она справилась. Я тоже сделала толчок ногой и покатилась. Мы катались с ней кругами, гоняясь друг за дружкой. Катались вместе, взявшись за руки, выполняя синхронно одни и те же движения. Я заметила, как штурмующие крепость и обороняющиеся, перестали кидаться друг в друга снежками. На берегу и на льду прибавилось народа. Даже стали останавливаться сани, двигавшиеся с одного берега на другой.

— Ты посмотри, что творят! — Говорил какой-то мужчина в дорогой шубе и шапке. — Красота то какая. Это где же они научились такому?

— Царские дочери. Этим всё сказано. Нас простых смертных такому не научат. — Ответил ему другой.

Евдокия с матерью стояли и смотрели на нас открыв рты. Егор тоже замер на коне. Елена катилась на одной ноге, вторую вытянув назад и наклонившись. Я ехала рядом, спиной вперёд.

Евпраксия Гордеевна вовремя опомнилась. Закрыла рот и слегка толкнула дочь.

— Дуня, рот закрой.

— Матушка, а как это они так катаются?

— А ты не видишь? Вот для чего коньки эти они сделали.

— Матушка, я тоже так хочу.

— Попроси Александру или Елену, научат чай, не чужие же. Только Егор то позволит тебе в такой одёжке кататься?

— Так такая одежка, матушка, как раз для коньков. Елена с Сашей ничего просто так не делают. — Евдокия посмотрела на мужа. — Егорушка, а ты мне разрешишь, чтобы Елена с Александрой меня научили так ездить?

— А, что? — Егор словно очнулся от наваждения.

— Разрешишь мне так же научится кататься?