— Повтори вопрос. — Велела казаку, когда янычара подняли и вновь поставили на колени. — И скажи, что третий раз вопрос задашь тогда, когда ему отрежут яйца, сделав евнухом.

Казак усмехнулся и задал вновь вопрос.

— Меня зовут Юсуф. Я из Константинополя.

— Лжёшь. Никакой ты не Юсуф. Ты не турок.

— Я осман.

— Ложь. Тебя им сделали. А кто ты по крови? Кто твои родители?

— Мои родители жалкие гяуры. Я правоверный. И я осман. Я служу султану, да продлит всемогущий Аллах годы его. Тебя, девка ромейская, ждёт клетка. А потом тебя отдадут янычарам, моим братьям, и ты будешь, чтобы хоть как-то не сдохнуть с голоду, облизывать наше естество, чем и будешь питаться.

— Не трогать. — Крикнула воинам, стоявшим рядом с нами, после перевода казака. Они выхватили сабли, чтобы изрубить в куски голубоглазого янычара. Смотрела ему в глаза. Не знаю, что он в них увидел, но вдруг побледнел и попытался отодвинуться. Но ему в спину упёрся сапогом Божен. — Значит клетка? И питаться буду, облизывая ваше естество? Уверен?

— Что убьёшь меня? Давай, я готов. Я верный воин Аллаха и после смерти попаду в рай, где меня ждут райские кущи и гурии-девственницы.

— Много?

— Чего много? — Он смотрел на меня непонимающе.

— Гурий, которые девственницы? Много их тебя ждёт?

— Аллах даровал шахиду шесть вещей: ему прощаются грехи с первой пролитой крови; ему покажут его место в раю, он будет избавлен от испытаний могилы, он будет в безопасности в День Великого Страха, на его голову оденут корону, один рубин которой лучше, чем этот мир и всё, что есть в нём и его женят на семидесяти двух райских гуриях. Так сказано ат-Тирмизи, хадис 1663.

— Семьдесят две гурии? А тебе не много? — Задала вопрос янычару. Вокруг раздался смех.

— Нет, не много. Ибо в раю я не буду знать усталости и моё тело будет идеальным.

— То есть, тебя только это заботит и радует, что у тебя не будет усталости и ты всё время будешь только и делать, как исполнять супружеский долг с 72-мя жёнами? Не переставая и даже не прерываясь на еду и питьё? Сначала одну, потом вторую, потом третью и так до 72-ой, а когда отвалишься от семьдесят второй, наготове будет стоять первая гурия и вновь девственница? Ты считаешь, что это рай, безостановочно пихать свой стручок в лоно очередной жене?

— Нет, я буду прерываться, чтобы возлежать в райских кущах, пить райское вино и освежаться в райской реке Куасар.

— Ну слава тебе, Господи, хоть на что-то ты будешь прерываться от сплошного блуда. — Опять раздался мужской смех, со стороны ратников и бояр.

— В раю не блуд и они будут моими жёнами. И мои жёны-гурии прекрасны, намного красивее тебя.

— Я даже не сомневаюсь. Ведь не даром всемилостивейший и милосердный сказал устами Пророка, что если бы гурия решила обратить свой взор на этот мир, она бы осветила его своей красотой. Гурии созданы из шафрана, мускуса и амбры их кожа прозрачна. Ведь как сказано в одной из хадис Тиримизи, что лик гурии сияет, как зеркало, что ты можешь увидеть своё отражение в одной из щёк её, что кожа её прозрачна и ты можешь видеть сущность её. Так ведь?

— Так. Но откуда ты, гяурка, знаешь это?

— Я хоть и гяурка, но знаю Коран и хадисы лучше тебя, якобы правоверного мусульманина. Но ты забыл ещё одно. Никакая гурия не сможет сравниться в красоте своей и величии с простой земной женщиной, попавшей в рай. Ибо они творение всемилостивейшего и почитали Создателя при жизни. Как сказал один, убелённый сединами муфтий, когда его спросили: «Скажи мудрейший, если для мужчин в раю гурии, то кто в раю для женщин?» На что он ответил, что женщина в раю обретет райскую красоту, которая затмит красоту гурии и что она будет там со своим мужем, если он был достойнейшим мужчиной. А если она не успела выйти замуж, то ей будет дано право выбрать достойнейшего мужа из достойных. Ты мечтаешь о гуриях, маленьких и ничтожный человечишка, но не видишь истинной красоты, которую даровал женщине Создатель, да святится имя его. — Я смотрела с презрением на этого манкурта. — Да, я гяурка для правоверного мусульманина. Пусть. Но кто ты такой? Ты манкурт, забывший имя своё. И ладно, что ты стал правоверным мусульманином, в этом нет греха, ибо все мы всё равно чтим и поклоняемся единому Создателю, но ты забыл кровь свою, предков своих. Мало того, ты с презрением говоришь о родителях своих. А это тягчайший грех для всех. И для христиан, и для правоверных мусульман, и даже для язычников. Ибо они тоже чтят родителей, отца и мать свою. Дедушек и бабушек. Но только не такие поганые манкурты, как ты. Послушание родителям в исламе на втором месте после почитания Аллаха. В Коране говорится: «Твой Господь предписал вам не поклонятся никому, кроме него и почитать родителей». Сура аль-Исра, аят 23. Не оскорбляй своих родителей. «Если один из родителей или оба достигнут старости, не говори им: „Тьфу“. Не кричи на них и обращайся с ними почтительно». Сура аль-Исра, аят 23. Склони пред ними крыло смирения по милосердию своему и говори: «Господи! Помилуй их, ведь они растили меня ребёнком». Сура аль-Истра, аят 24. Проявляйте доброту по отношению к родителям, даже если они немусульмане. «А если они будут сражаться с тобой, чтобы ты приобщил ко Мне сотоварищей, о которых у тебя нет знаний, то не повинуйся им, но сопровождай их в этом мире по-доброму». Сура Лукман, аят 15. Проявляйте особое почтение матери. Как-то раз один человек пришёл к Посланнику Аллаха, мир ему, и спросил: «О, посланник Аллаха, кто из людей более всего достоин того, чтобы я хорошо обходился с ним?» Пророк сказал: «Твоя мать». Этот человек спросил: «А кто потом?» Пророк, мир ему, сказал: «Твоя мать». Человек ещё раз спросил: «А кто потом?» Посланник Аллаха, мир ему, сказал: «Твоя мать». Человек снова спросил: «А кто потом?» И тогда Пророк, мир ему, сказал ему: «Твой отец». Проявляй почтение к родителям даже после их смерти. Как-то Абу Хурайры, да будет доволен им Аллах, сказал о том, что Посланник Аллаха, мир ему, сказал: «Когда человек умирает, все его дела прекращаются за исключением трёх: непрерывной милостыни, знания, которым могут пользоваться другие люди и праведного ребенка, который станет обращаться к Аллаху с мольбами за него». — Я видела, какими глазами на меня смотрел Урусоба и другие мусульмане, в том числе и пленные. Я продолжила, глядя на это голубоглазое ничтожество с презрением. — Почему я это тебе сейчас говорю? Я не даром спросила тебя, кто ты, как твоё имя и кто твои родители? Что ты ответил мне, ничтожный? Ты сказал, что твои родители жалкие гяуры. Своих отца и мать, которых ты обязан почитать, ты обозвал жалкими. Этим всё сказано. То, что ты веруешь в Аллаха, это не грех. Но то, как ты относишься к своим родителям, говорит только об одном, ты манкурт, человек без памяти, потерявший своих предков и свои корни. Ты ничтожество. Ты совершил страшный грех. Думаешь Аллах простит это? Нет. Те, кто внушал тебе такое, лгуны. Они обманули тебя. Мечтаешь о гуриях? — Я зло засмеялась. — Не будет у тебя, манкурт, гурий. Ничего не будет. Ты был рабом и им сдохнешь. Рабом без Родины, отчины и флага. — Я посмотрела на моих сподвижников. — На этого одеть рабский ошейник. Посадить на цепь. Кормить объедками. Но смотреть, чтобы он не сдох раньше времени. — Вновь взглянула в глаза янычару. — И мы посмотрим, кто будет и что облизывать, чтобы не сдохнуть от голода, поганое насекомое. И если ты ещё раз что-то непотребное скажешь мне своим поганым языком, тебе его вырвут и выбьют все зубы. Понял? Убрать! — Велела охране. Прошла дальше. Взглянула в глаза другому янычару.

— Ты тоже мечтаешь о гуриях? — Спросила его. Он улыбнулся разбитыми губами. Этот был брюнетом. Я заметила, что он с интересом слушал меня, кивал, когда я говорила с предыдущим пленным и улыбался.

— Каждый правоверный мусульманин, мечтает попасть в рай. Разве это плохо, Искандер Султан? Точно также как и христиане, тоже мечтают попасть в рай. — Он смотрел на меня с неким лукавством.

— Как ты меня назвал? — Спросила его.