А расчёт мортиры уже в темпе перезаряжал орудие.

— Быстрее! — Командовал Михайло. Пробанили ствол орудия. Заложили картуз с порохом. Подняли и, выставив трубку, поместили бомбу в ствол.

— Огонь!

Мортира вновь громко рявкнула, выплёвывая смертоносный металлический мячик. Бомба неслась с воем и свистом. И вновь попала в самую гущу татарского войска. Земля опять встала на дыбы, убивая и калеча людей, и лошадей.

Несмотря на большие потери, конное войско Менгли Герая хлынуло в проходы между первой линией редутов. Тут же отработали пушки второй линии обороны книппелями, которые врубившись в ряды нукеров хана, пробили целые кровавые просеки. Натиск замедлился. Многие всадники, видя разворачивающуюся на их глазах мясорубку, уже не помышляли о каком-то бое, а попытались повернуть назад. Но задние ряды давили на них. В итоге, получилась свалка.

Наблюдая за всем этим, я придвинулась максимально близко к третьей линии редутов. Сотник Кобыла ухватил моего коня под уздцы.

— Царевна, прости меня, но у меня повеление Государя, ты в бой не лезешь.

— Я не собираюсь участвовать в нём. Мне нужна удобная позиция. Убери руку, сотник! — Крикнула я мужчине. Он отшатнулся. Я направила коня к редутам. Один из них находился на небольшом возвышении. Заехав, наблюдала. Потом достала стрелу с динамитной шашкой. Наложила её на тетиву. Оглянулась. Увидела рядом сотника.

— Зажгите что-нибудь. Мне нужно фитиль поджечь. Быстрее.

Вскоре ко мне подбежал один из ратников с горящим факелом. Я подожгла фитиль. Вскинула лук вверх, натянула тетиву и спустила её, посылая стрелу в верх. Она ударила в гущу нукеров. Взрыв. Вой, крики, лошадиное ржание. Но я уже натягивала опять тетиву с новой стрелой. Теперь стреляла в другой проход между редутами первой линии. Опять взрыв.

— Поджигай! — Кричала ратнику. Лук в верх, тетива оттянута до уха. Отпускаю. Стрела уходит в верх по дуге. Ещё один грохот взрыва. Но я не смотрю на результат, не до этого. Кадеты второй линии успели перезарядить пушки. Не все, но большинство. Грохот выстрелов. Били картечью. В редутах первой линии пушкари и ратники прикрытия отбивались от конных татар топорами, бердышами, саблями. Третий раз рявкнула мортира. И вскоре по ушам ударил грохот третьего мощного взрыва.

Военачальники хана ударами плетей гнали нукеров на укрепления, так как многие пытались повернуть и бежать. Не на такой поход они рассчитывали. Думали легко пройдут засечную линию, которая к тому же не была ещё до конца достроена. А за ней беззащитные деревни, сёла и небольшие города, где много красивых, податливых и покорных славянок. Но вдруг попали в кровавый и огненный ад. Часть конного войска всё же сумела повернуть и стала уходить в степь. Остальных сумели удержать янычары, азапы и конные сипахи. И погнали вновь на редуты. Сами также пошли за ними…

— Царевна. Хан с пашой бросили на редуты все войска и янычар с сипахами, свой резерв.

— Отлично. Пусть втянуться, как можно больше. Надеюсь, Урусоба сумел выйти на исходную.

Первую линию редутов практически захлестнуло конной лавой. Я понимала, что мало кто выживет из тех, кто там стоял. Но иначе было никак. И тут самый крайний редут первой линии взорвался. Грохот был страшный, Взрывом разметало брёвна редута, при этом расчистив вокруг себя пространство. Конная масса отхлынула от этого места.

— Кадеты и воины поддержки из ополчения взорвали редут. — Выдохнул дядька Евсей. Глядя на то, что там происходило. Он стал креститься. — Прими, Господи, души воинов русских, сгинувших за Отчину свою, не пожалевших живота своего.

Артиллерия третьей линии редутов уже во всю вела огонь. Сначала шрапнельными снарядами, через вторую линию обороны, потом по проходам между редутами. Всё пространство перед первой линией и второй и в проходах было завалено убитыми и покалеченными людьми и животными. Кровь текла ручьями. Грохнула в который раз мортира, посылая 40-ка килограммовую бомбу. Взрыв. Бомба попала в ряды янычар…

Солдаты, вооружённые ружьями, изготовились. Продолжали бить полковые барабаны. Когда коннице до них оставалось пятьдесят метров, раздался слитный ружейный залп. За ним орудийный. Первые ряды солдат присели, второй ряд уже стоял наготове. Вновь залп в тесные ряды конницы. Потом третий. Это стрелял третий ряд. Перезарядиться они уже не успевали. Татар встретили, выстроившись в каре, ощетинившись штыками. В этот момент двинулись пикинеры.

— Держать строй! — Кричали сержанты. Пикинеры наступали медленно, но слаженно и верно. Всадники напарывались на пики и падали. Достать саблями они не могли. Полетели стрелы. Но пикинеры были облачены в кирасы и металлические шлемы. В ответ в татар тоже полетели стрелы и арбалетные болты. Пикинеры продолжали давить, равнодушно перешагивая через трупы нукеров и их коней. Задние ряды пикинеров добивали ножами и кинжалами раненых кочевников. Оба каре так же отбивались от всадников, встав жёстко на одном месте и не давая войску Менгли Герая вырваться из тесных проходов между оборонительными укреплениями, на оперативный простор. За пикинерами и солдатами каре встала уже наша конница.

Второй и третий ряды каре сумели перезарядиться. Два залпа, один за другим. В этот момент четыре редута третьей линии произвели орудийный залп картечью. Мортира попала бомбой в промежуток между первой линией редутов и второй. Я подняла лук. Наложила стрелу с фейерверком. Да, Елена сделала такой, тем более это не было так сложно. Один из моей охранной сотни поджёг фитиль. Стрела ушла в высь. Я смотрела на неё. Сейчас фейерверк должен взорваться в небе огненным цветком. Конечно, эффект днём был не такой, как в тёмное время суток, но всё равно, Ленка постаралась, чтобы видно его было из далека. Я ждала, смотрела с надеждой в небо. Но ничего не произошло. Да чтоб меня. Или фитиль потух или Ленка что-то не так сделала. Хотя мы испытывали эти фейерверки. У меня оставалось ещё три таких стрелы. Ничего, говорила сама себе. С одного раза не получилось, с другого получится. Вновь наложила стрелу. На поле боя сложилась патовая ситуация. Татары не могли пройти дальше. Им мешали груды тел, людских и конских. А так же мои солдаты и пикинеры. Но и мы не могли двинуться. Пикинеры остановились. Продолжали орудовать пиками. Там уже столько было навалено мёртвых. Солдаты тоже стояли. Первый ряд орудовал штыками. Но потери были и среди моих солдат, и среди пикинеров.

Вновь подняла лук с наложенной стрелой. Воин поджёг фитиль. Стрела ушла в небо. Смотрела в высь с надеждой. Давай, взрывайся! Наконец, грохнуло и в небе расцвёл огненный цветок фейерверка. Слава богу, главное, чтобы Урусоба увидел…

Урусоба, во главе полутора тысяч сабель обошёл по широкой дуге будущее поле битвы. Ушёл далеко влево. Прошёлся по тропе ногаев. Потом соскочил с неё и двинулся вновь на север, подходя к войску Менгли Герая с тыла. Они подошли тогда, когда в бой вступили янычары и сипахи осман. Но он не отдавал команды к броску. Ждал знака. Ханака сказала, что он увидит огненный цветок в небе, это и будет сигнал к атаке. Калмыки замерли на своих лошадках. Кирасиры тоже. Ждали. Казаки выслали вперёд лазутчиков. Один из лазутчиков вернулся.

— Один из редутов взорвался. Они почти захватили все укрепления. — Сообщил он. На Урусобу вопросительно смотрели, как ойраты, так и кирасиры с казаками.

— Ханака Искандера сказала, чтобы ждали знак. Огненный цветок в небе. Пока знака нет, воевать нельзя. Ждём.

Они ждали. Урусоба с надеждой смотрел в небо и в какой-то момент увидел, как сверкнуло там, раздался грохот, в небе расцвёл огненный цветок. Ну так по крайней мере показалось главе татарского рода.

— Смотрите, — воскликнул кто-то, — это знак. Царевна зовёт!

Урусоба кивнул. Махнул рукой, указывая направление атаки. Все полторы тысяч всадников сдвинулись с места и начали разгон. Кирасиры на ходу достали пистоли. Взвели курки на кремниевых замках. Всё так, как ни один раз делали на полигоне и на стрельбах. Они были в кирасах и железных шлемах. Вооружены были тяжёлыми палашами. Приближаясь к ханской ставке, ойраты-калмыки завыли по волчьи. Завизжали. Им вторили татары Урусобы и казаки, своим гиканьем. Кирасиры скакали молча, рядами.