— Ты что такое говоришь? Это огромные деньги. Состояние. По-мимо денег ещё и должность при условии принятия ислама. Если нет, то просто деньги.

— Шуйские соблазнились ради денег? Готовы были подставить весь свой клан? Что-то слабо верится, батюшка.

— Я вот тоже сомневаюсь. Но большего он не говорит.

— Кто ещё замешан в заговоре?

— Сказал, что больше из семьи никто. Холопа использовал.

— Ну вот, Фёдор Мстиславович. Каты плохо поработали.

— Почему ты так думаешь, Саша?

— Батюшка, но ты же сам сказал, что не очень веришь, что из-за денег он пошёл на это.

— Может бежать к османам хотел? Веру сменить. Пашой бы там стать мог.

— Скажи, Фёдор Мстиславович, Шуйские дружные? Сплочённая семья?

— Конечно. А как без этого?

— А вот теперь подумай, что будет, если Иван сбежит к османам, сдав нас с сестрой или хотя бы кого-то из нас? А сбежав ему придётся стать ренегатом, то есть предателем веры предков своих. Что будет с его родичами? Как ты думаешь, батюшка? Что сделает Василий Иванович, Государь наш с остальными Шуйскими?

— Ну мало ли, в семье не без урода. Не всю же семью из-за этого казнить?

— Ошибаешься, всю. Где ещё Шуйские служат?

— Много где, дочка. Род то большой. Вот например Василий Васильевич Шуйский, по прозвищу Немой.

— Почему немой?

— Немногословен он. Молчит больше, чем говорит. Воеводой сейчас службу Государю несет в Вязьме.

— Значит под его командованием войска?

— Конечно. Раз он воевода.

— Замечательно, просто превосходно. Слов нет. Кто ещё?

— Иван Васильевич Шуйский…

— Который в каземате?

— Нет. Это другой Шуйский. Он был воеводой полка правой руки, а сейчас наместник рязанский.

— Тоже не плохо. Я в восторге! Кто ещё?

— Василий Васильевич, по прозвищу Бледный. Но он, Сашенька, старик уже совсем. От дел отошёл. Слышал я, подстриг принять хочет и уйти от мира.

— Бог с ним, пусть идёт в монахи. Кто ещё?

— Ивана Скопу, его ещё зовут Большой ты знаешь. В каземате сидит. Есть его брат, тоже Иван, зовут Меньшой по прозвищу Хрен.

— Как? Хрен? Почему? — Я удивлённо смотрела на свёкра. Елена засмеялась.

— Наверное у него хрен так хрен. — Вставила она свои пять копеек. Папан посмотрел на Елену непонимающе.

— Да не знаю я его, почему так зовут. Воевода он сейчас в землях, что у Ливонского Ордена отобраны были.

— Тоже воевода? — Свёкр кивнул. — То есть, под его началом тоже войска стоят?

— Да. И не мало.

— Какой кошмар. — Я нервно засмеялась. — А ещё? Я батюшка даже боюсь спрашивать дальше.

— Михаил Васильевич Шуйский. Наместник сейчас Переяславский. Сын его, Андрей Шуйский по прозвищу Частокол. Молод, немного постарше моего Ивана, мужа твоего, Саша, да только гонору много. Тысячник он.

— То есть, под его началом тысяча сабель?

— Всё так, дочка.

— Бл…ь, как весело то! — Я не смогла сдержаться. Свёкр осуждающе покачал головой.

— Ещё Иван Михайлович по прозвищу Плетень. Они с Частоколом братья.

— Частокол, Плетень… А что их так прозвали?

— Было за что. Под его началом пять сотен конных ходит. — Я выдохнула. Фёдор Мстиславович печально кивнул мне. — Да, Саша. Шуйские многочисленны. Скопу они могут осудить. Но… Ты била их родича железным прутом. Лицо изуродовала. Этого они не простят. Понимаешь? И нас, Вяземских не простят.

Я посмотрела на свёкра. Не знаю, что было на моём лице, но боярин, как в своё время и Елена, чуть отодвинулся от меня.

— Дочка, Саша, ты чего?

— А это папенька, мы ещё посмотрим, кто и кого прощать будет, а кто нет⁈ Поэтому, Фёдор Мстиславович, копать нужно глубже. Здесь заговор. Я знаю это. Но как доказать? Это ты, батюшка, должен сделать. Скажи, раз они считают себя Рюриковичами, значит формально имеют право на Московский престол?

— Шуйские вторые по очереди на Великий Престол, после Московской династии Даниила.

— Не поняла?

Свёкр тяжко вздохнул, потом продолжил:

— Шуйские ведут свой род от суздальско-нижегородских князей. То есть, свой род ведут от младшего брата Александра Ярославовича, прозванного Невским, Андрея Ярославовича. Московская династия, к которой принадлежит наш Государь, ведут свой род от младшего сына Александра Ярославовича Невского, от Даниила Московского, которому и была отдана в удел Москва. При Данииле Москва стала столицей удельного княжества. До этого, она была малым городишком, которым управляли княжеские тиуны. Но хоть Даниил и был младшим сыном Александра Ярославовича, то Шуйские вели свой род от младшего брата его отца. И по лествичному праву, имели право на Великий Владимирский стол, тогда, только после московской династии. Но, сто лет назад, предки Шуйских, а именно Василий Кирдяпа, чтобы ещё больше возвысится объявил, что он род свой ведёт не от Андрея Ярославовича, а от второго сына Александра Невского, князя Городецкого Андрея Александровича. То есть, ставя себя выше потомков Даниила младшего сына Невского. Понимаешь?

— То есть, они как бы имеют больше прав на шапку Мономаха, чем нынешний Государь Василий Иванович?

— Именно. Но в последствии Шуйские примирились с тем, что Московская линия правители.

— А примирились ли? Батюшка?

— То мы не знаем.

— А надо узнать. Я сказала Государю, что слишком много Рюриковичей развелось, может проредить их ряды.

— Ты что такое говоришь, Сашенька?

— Нечего такого. Лучше уничтожить десять или сотню, зато сохранить тысячи и сотни тысяч жизней, которые могут сгинуть в междоусобице, батюшка. Хватит. И так Русь страдала от целой кучи этих Рюриковичей, которые каждый тащил одеяло на себя. В задницу лествичное право. Я уже говорила это Великому Князю. А кто не согласен, тех под топор ката. Легче дышать станет, если меньше уродов, желающих власти станет. Ты посмотри как Шуйские всё обложили.

— Сань, ты чего, человека била железным прутом? — Спросила Елена, глядя на меня с ужасом.

— Била, Лена. И ещё буду бить уродов. Он нас с тобой приговорил к смерти. Поняла? Так лучше пусть он сдохнет, чем мы. Или ты не согласна? На меня смотри, Лена. Согласна сама сгинуть? Чтобы дите твоё, не рожденное пока ещё, сгинуло? Что бы мужа твоего зарезали как скот?

— Нет. Но Саша⁈

— Что, Саша? Завязывай со своим всепрощением и толерантностью. Тут этого не поймут.

Елена заплакала, закрыв лицо ладонями. Я подошла к ней, обняла её.

— Лен, не бойся, я тебя никому в обиду не дам. Ты моё маленькое сокровище. Не плач.

— Дочки, а что такое толе… Как Ты сказала, Саша?

— Толерантность, батюшка. Это пример того, как хорошую и светлую идею превращают во что-то мерзкое и грязное.

— Ладно, дочки, пойду я. Отдохнуть надо. Я запомнил, Саша что ты сказала. Будем копать! — Фёдор Мстиславович встал и вышел из горницы.

— Лен, сегодня спать будем вместе.

Она улыбнулась сквозь слёзы.

— Сань, давай споём? Жаль плясать нельзя мне. А то я попрыгала бы.

Глядя на подругу, я улыбалась…

Вена. Священная Римская империя германской нации. Имперский дворец. 25 декабря 1510 года от Р. Х.

Максимилиан сидел возле камина, просматривал донесения своих шпионов из Венгрии. Война с Венграми закончилась почти 20 лет назад. И по Прессбургскому договору от 1491 года, в случае если Венгерский король Владислав не оставит законного наследника, то Венгрия перейдёт под управление Габсбургов. Однако четыре года назад у Владислава всё же родился сын, правда роды были преждевременными. Ребёнок чуть не умер. Но чуть не считается. Он выжил и был наречён Людовиком Вторым. Два года назад Владислав торопясь официально сделать сына своим наследником, короновал двухлетнего малыша, как короля Венгрии. А ещё через год, Владислав короновал трехлетнего сына и как короля Чехии.

Максимилиан отложил доклады своих шпионов.

— Ладно, маленький змеёныш, посмотрим на сколько ты живуч. — Император взял со стола кубок с вином. Сделал глоток. Он ещё не знал, что Людовик Второй выживет, несмотря ни на что. Доживёт до 20 лет и погибнет в битве при Мохаче. Где венгерская армия была наголову разбита османами и фактически уничтожена за два часа ожесточённого сражения. После чего, большая часть Венгрии была захвачена османами. И Габсбургам пришлось в течении многих лет вести борьбу с Османской империей за Венгрию. Но это произойдёт ещё только через 16 лет. В императорские апартаменты зашёл камергер.