Утром встала, когда солнце показало свой лик из-за горизонта. Мужчины уже во всю суетились. Потянулась сладко. Рядом присел Иван.

— Проснулась, люба моя?

— Проснулась, Ванечка. Так хорошо спалось.

— Вставай. Сейчас поснедаем. Да дальше пойдём. Надеюсь, сегодня в Тулу направимся.

— Немного осталось?

— Да. Мы почти достигли рубежа наших земель.

— Хорошая земля, Ваня. Если заселить её, много пользы будет. Смотри какая! Пахаря ждёт, как созревшая невеста своего жениха.

Иван засмеялся.

— Ой Саша, умеешь ты сказать! Созревшая невеста!

— Правильно дочка сказала. — Поддержал меня Евсей. — Именно, как невеста жениха. Хорошая тут земля. Главное поганых отвадить.

Опять завтракать не стала. Да что ты будешь делать. Не хотелось. И тошнота была. Я стала вспоминать, когда у меня были красные дни? Посчитала, оказалась задержка две недели. Неужто у меня залёт??? Господи, как не хотелось именно сейчас. По весне самое движение начнётся, а тут сидеть в тереме придётся. Куда меня с животом отпустят? Никуда. Хошь не хошь, а сидеть мне в Москве пока не рожу. Мужу пока ничего говорить не стала. На всякий пожарный. А то схватит меня в охапку и сразу понесётся в Москву скачками. Хотя он ждёт. Постоянно в глаза мне заглядывает, словно спрашивает — когда, Саша? Всё верно, у Васи то, младшего его брата Ленка уже усё, непраздная. А теперь и я, похоже.

Попила взвара. Заметила, как дядька Евсей на меня внимательно смотрел. Я сделала вид, что всё хорошо. Но старый лис, похоже, догадался. Усмехнулся, глядя на меня и покачал головой. Но промолчал.

Двинулись к Красной Мече, но прошли совсем немного — напоролись на ногаев. Они нас ждали. Много, порядка пяти сотен. Нас разделяло расстояние в два полёта стрелы.

— Айно, Богдаша, достали особые стрелы. — Скомандовала я им.

— Царевна, тебе уходить надо. — Проговорил сотник Кобыла. — Мы их задержим.

— Нет. Мы их разобьём.

— Не разобьём. Их много. Сберечь тебя, это наказ Государя.

— Сотник, я поняла. Но уходить не буду. Мы их разобьём. — Окинула взглядом своё немногочисленное войско. — Чудо-богатыри, с нами бог, так кто-же против нас⁈ Мы их побьём! Ибо правда за нами. Мы на своей земле, а они на чужой.

Вытащила стрелу с динамитом. Айно и Богша уже наложили их на тетиву своих луков.

— Сотник, подожги факел.

— Зачем?

— Делай, что я сказала. Быстрее.

Вскоре, в руке одного из воев загорелся факел. Ногаи сдвинулись с места, начали разгоняться. Завыли

— Ждём! — Скомандовала я. Многие воины тоже достали луки, наложили стрелы. — Ты, — посмотрела на того, у кого был факел, — ближе к нам.

— Прикрыть царевну щитами! — Скомандовал сотник. Ногаи приближались. Вот уже они в одном полёте стрелы.

— Ждать. — Опять команда. Все две мои сотни замерли. Ногаи на ходу стали метать стрелы в нас. Ратники прикрылись щитами. Расстояние — половина полёта стрелы.

— Факел. — Крикнула я. Айно с Богшей подожгли фитили. Подняли луки и выстрелили. Я тоже. Три стрелы ушли в полёт. Упали прямо в середину набегавшей ногайской орды. Земля вздыбилась. Во все стороны разнесся грохот сдвоенного взрыва. Третья стрела не взорвалась. Блин! А мы уже послали в полёт ещё три стрелы с динамитом. Что у ногаев, что у многих наших ратников, кто не видел до этого действие динамита, был шок. Но мы трое не обращали внимания. Еще залп. Теперь уже три взрыва подряд. Над полем неслись крики ужаса, конское ржание. Третий залп особыми стрелами. И вновь грохот. Падали лошади. Всадники катились кубарем. Ногаи остановились и стали разворачивать коней. Мы послали четвёртый залп. Я вложила лук в чехол, выхватила шашку. Грохот взрывов. Я подняла шашку.

— За Русь, вперед!

Все две сотни сдвинулись, начали набирать разгон. Ногаи в ужасе разбегались. Айно Эст пустил ещё одну стрелу, угодившую в убегавших ногаев. Взрыв, дикое лошадиное ржание, вновь катящиеся кубарем люди, животные. Мои две сотни набирали разгон. Неслись, нацелив рогатины и пики, последние были сделаны с моей подачи, по типу казацких пик, на врага. Сумели догнать крайних. Сшибка. Достав врага, рогатины и пики выпускали из рук. Началась сабельная рубка. Русичи уже давно с кочевниками не бились мечами. Бились саблями. Рубили в спину убегающих. По сути, это был не бой, а избиение. Бойня. Я сумела на своём коне догнать двоих. Срубила обоих. Шашка моих предков вновь обагрилась кровью. Меня постоянно пытались оттеснить от убегающих ногаев. Я даже ругаться начала. Но воям было наплевать. В конце концов бросила это дело. Развернула коня и поскакала назад. Вскоре вернулись остальные. Больше половины ногаев сумело уйти. Бросились в воду и переплыли Дон. Мы не стали их преследовать. Зато воины начали мародерство. После боя, это было святое — хабар, трофеи. Правда большинство убитых кочевников были голодранцами. Максимум, что можно было взять, это стрелы с луками, сабли, даже пусть и из плохого железа. Щиты, если стоили того. Поймали с десяток лошадей. Тоже добыча. Но были и такие, кто имел хороший доспех, как и оружие. Вот во время мародёрки и был найден один такой живым, но контуженным. Ногайский мурза, назвавшийся Курманбаем. Двое воинов поставили его на ноги, держали с двух сторон. Хороший доспех на нём был, пластинчатый. Мужчина стоял и непонимающе смотрел на нас. Глаза его блуждали. Тряс головой. С него стащили шлем, подшлемник. Она закрыл уши ладонями.

— Кто такой? — Задал пленному вопрос Иван. Но тот не ответил. Его тряхнули воины. — Мне повторить вопрос? — Иван стал выдвигать саблю из ножен.

— Ваня оставь его. Он тебя не слышит. — Сказала ему. Иван оглянулся на меня. — Контузия от взрыва. Временно оглох и потерял ориентацию. Он не понимает, что происходит. Надо подождать. — Иван кивнул.

Пригнали ещё с десяток пленных. Двое так же имели хороший доспех, остальные имели просто стеганные грязные халаты. Им всем связали руки, посадили на коней. До Красной мече мы доехали. Я осмотрела всё и нашла место для ещё одного опорного пункта, острога для начала. Евсей отметил место на карте. Задерживаться здесь больше не стали. Направились прямиком в Тулу.

До Тулы дошли за полтора дня. Всех пленный ногаев определили в местный аналог тюрьмы. Сходив в баню, отдохнув решила пообщаться с ногаями. Мне было интересно, что они там делали? Первого привели контуженного. Конечно же, доспехи с него давно сняли. Смотрела на него сидя на стуле, который мне принесли. Самого ногая поставили на колени.

— Кто ты?

— Я мурза Курманбай.

— Что делали ногаи в нашей земле, да ещё в такое неподходящее время?

— Я мангыт. — Смотрела на него непонимающе. Перевела взгляд на воеводу, который находился здесь же.

— Мангытская юрта, царевна. Ядро ногайской орды. — Пояснил Квашнин. Вновь посмотрела на пленного.

— Пусть ты мангыт, но в тоже время и ногай. Так?

— Мы не зовём себя ногаями. Правильней говорить мангыт.

— Мне всё равно, мангыт ты или ногай. Для нас вы все ногаи. Итак, Курманбай, что вы там делали? — Немного помолчала, разглядывая мурзу. — Только не надо мне рассказывать, что вы пошли в простой набег. Или я тебя отдам кату. Знаешь кто такой кат?

— Знаю.

— Тогда рассказывай.

— Мы должны были взять ханшу.

— Какую ханшу?

— Старшую ханшу.

— А есть ещё и младшая?

— Да. Но её не захватить, она в Москве. А старшая должна была появится в этом месте. Нам так сказали. За неё обещали заплатить золотом. — Он смотрел мне в глаза. Я в его. Усмехнулась. Неожиданно его глаза округлились. Он даже отшатнулся от меня.

— Что Курманбай, только сейчас понял? Похоже контузия замедлила твои мысли.

— Саша. Ханша это или жена царя или дочь царя. — Пояснил мне, стоявший рядом Иван.

— Я это поняла.

Курманбай, стоя на коленях, неожиданно поклонился, уперев лоб в пол. Так и замер.

— Кто вам обещал заплатить золотом?

— К нам приезжал мурза из Казани.

— Казанцы? — Удивился воевода. — А зачем казанцам ты, царевна?