«Подробный официальный комментарий…» Поэтому я попытаюсь передать его содержание.
«Все очень озабочены и хотят скорейшего созыва IX съезда партии, — сказал Се Фу-чжи. — Созыв этого съезда будет способствовать реорганизации и урегулированию рядов партии, поможет ускорению роста абсолютного авторитета идей Мао Цзэ-дуна и авторитета пролетарских штабов, сделает возможным… реорганизацию партии в соответствии с новым Уставом…»
И далее:
«Давайте обсудим вопрос: сверху или снизу созывать съезд. I съезд партии был созван до создания партии. Делегаты II, III, IV, V, VI и VII съездов назначались, а не избирались. Только делегаты VIII съезда были избраны снизу…» «Не нужно ли сначала созвать ЦК партии?» — задавал вопросы Се Фу-чжи и сам отвечал: «Прежде всего должен быть созван ЦК партии, а затем должны пройти собрания в первичных организациях. В результате будет обеспечено большинство бунтарей среди членов партии… Благодаря этому мы будем иметь гарантию…»
О какой «гарантии» идет речь?
«Прежде всего представители должны быть избраны в центре, затем в провинциях и в уездах, что будет содействовать формированию Центрального Комитета партии во главе с председателем Мао и принятию программы, основу которой составят идеи Мао Цзэ-дуна и его революционная линия, а это со своей стороны будет гарантировать качество состава партии… Делегаты съезда могут быть избраны только путем консультаций…» Из речи Се Фу-чжи узнаем также, что делегатами следует избирать в основном «рабочих, молодежь и хунвэйбинов», что «нам не надо созывать съезд пожилых людей», что Устав партии «непременно должен быть изменен», что в нем должны быть отражены «революционная линия председателя Мао и его идеология»… До созыва IX съезда «крайне необходимо завершить критику линии Лю и Дэна по вопросам создания партии и глубоко изучать и пропагандировать линию председателя Мао». Необходимо «влить свежую кровь, то есть привлечь тех, кто хорошо проявил себя в последние два года и является выходцем из семей рабочих и крестьян». Те, кто не является выходцами из рабочих или крестьянских семей, но «вел себя хорошо, также должны быть приняты в партию…».
Так говорил в последние дни 1967 года заместитель премьера и министр общественной безопасности Се Фу-чжи. Но миновали зима, весна 1968 года, а затем началось третье «горячее лето», а с ним и новое наступление «левых». Призывы о восстановлении партии и созыве партийного съезда надолго прекратились. Лишь к концу года, после XII пленума, они возобновились, и снова начался процесс «реорганизации». Но это был уже не организационный, а прежде всего политический процесс, цель которого — внушить, что партия в своей деятельности должна иметь только одну платформу и только одну веру — идеи Мао Цзэ-дуна. Но подготовка к съезду и реорганизация партии шли медленно, мучительно медленно. Центр хотел «обеспечить большинство бунтарей» на съезде, но развитие событий мешало этому. Центр понимал, что именно «бунтари» являются носителями анархизма и полицентризма. «На Востоке слышен гром, — писала в конце февраля шанхайская газета «Цзефан жибао». — Широко изучается пролетарская линия председателя Мао и подвергается острой критике ревизионистская линия Лю. Это глубокое изучение и эта большая критика — продолжение и развитие внутрипартийной борьбы между двумя линиями по вопросу создания партии». В эти предсъездовские дни китайская печать усилила атаки против Лю Шао-ци. Он обвинялся в том, что создал «собственную теорию» партийного строительства и что эта теория содержала «два противопоставления» и «шесть взглядов», причем эти противопоставления направлены против «председателя Мао» и его «идей». В это время развертывается и широкая кампания против ленинских норм внутрипартийной жизни. Журнал «Хун-ци» называет «слепую веру в выборность» «еще одним проявлением консерватизма». Проведенные в некоторых провинциях партийные конференции играли роль «лакмусовой бумажки», которая должна была «выявить» влияние Лю Шао-ци на местах.
IX съезд открылся 1 апреля. И хотя вопрос о его созыве обсуждался давно, для дипломатов, политических наблюдателей и корреспондентов он явился неожиданностью. В предсъездовские дни на улицах Пекина появлялись лозунги, посвященные предстоящему съезду, но они имели неопределенный характер. В своей записной книжке нахожу лишь один конкретный лозунг: «Горячо приветствуем делегатов IX съезда Коммунистической партии Китая, посетивших наше предприятие». 1 апреля, в день открытия IX съезда, я записал:
«1. IV.1969 г.
…На улицах Пекина, на площади Тяньаньмэнь и около Пекинского ревкома сегодня появилось несколько новых разноцветных лозунгов, подписанных «бунтарями центральной почты и телеграфа». Из них стало ясно, что при Центральной почте и телеграфе создан ревком, что он «рождался» в условиях «жестоких схваток с классовым врагом» и что в него «проникли контрреволюционные элементы». Были и другие лозунги: «До конца своих дней будем защищать председателя Мао», «До конца своей жизни будем защищать ЦК», «До конца своих дней будем защищать Группу по делам культурной революции при ЦК», «Решительно просим ЦК помочь нам выбросить из ревкома»…»
И ни одного слова, ни одного намека, что в этот день в большом зале Всекитайского собрания народных представителей приступил к работе IX съезд.
IX съезд… Некоторые дипломаты и политические наблюдатели в Пекине сразу назвали его «I съездом». Потому что у него не было ничего общего с предшествовавшим VIII съездом, он был проведен в нарушение партийного Устава и должен был «утвердить» новый политический курс, возникший в вихрях «большого тайфуна», а также организационные и идеологические основы новой партии. И когда стало известно, что в большом зале Всекитайского собрания народных представителей начал работу IX съезд и что в его работе участвуют лишь около 1500 делегатов, половину которых составляют военные, невольно возник вопрос: что же происходит? Ведь только полтора года назад Се Фу-чжи заявлял, что съезд должен быть созван «на расширенной основе»? Се Фу-чжи называл цифру — 9 тысяч человек, из которых «7–8 тысяч делегатов и какое-то количество иностранных гостей». Неужели десятки миллионов китайских коммунистов представлены лишь полутора тысячами делегатов? Да и эти 1500 делегатов — кого они «представляют», если их не избирали, а «отобрали» путем «консультаций»? Вопросы сыпались, а ответов на них не было. В сущности, ответ был один: чем больше делегатов, тем больше дополнительных трудностей при «узаконении» нового политического курса. А IX съезд продолжал работу в глубокой тайне. На нем не было ни одного «иностранного гостя». Не опубликовано ни одного выступления делегатов. Обнародованы только основной доклад и новый Устав, и то намного позже 24 апреля — дня заключительного заседания съезда. И лишь поздно вечером по телевизору иногда показывали несколько кадров из зала съезда, первые ряды делегатов, и среди них изредка мелькали люди в гражданской одежде.
С основным политическим докладом выступил Линь Бяо. Доклад был принят 14 апреля как «основное решение» съезда и как программа к действию. Некоторые пекинские корреспонденты подсчитали: доклад содержит двадцать четыре тысячи слов; в нем сто пятьдесят раз повторяется имя Мао Цзэ-дуна; иероглифов с осуждением Советского Союза в шесть раз больше, чем с осуждением Соединенных Штатов Америки. А Мартин Эбон в книге-биографии о Линь Бяо написал: «Доклад… был составлен скорее в духе предвзятой риторики и преувеличений, чем объективной оценки». Вскоре после опубликования доклада среди дипломатов и корреспондентов начались разговоры о том, что он сокращен, а в иностранной печати, мне кажется, в японской или гонконгской, были помещены «неопубликованные» выдержки из доклада. Некоторые из них я записал в своем блокноте:
«Председатель Мао всегда был отцом Китайской Народной Республики и Коммунистической партии Китая.
Поэтому необходимо, чтобы весь китайский народ любил и уважал его… Мы должны еще лучше учиться у него и выполнять все его указания».
