Но почему-то молодая представительница турбюро начинает слегка вздрагивать, на ее лице проступают красные пятна, в глазах загораются злобные огоньки, рука нервно прыгает по записной книжке…

— Завтра в девять я сообщу. Ждите здесь.

И не сказав больше ни слова, резко захлопнула за собой дверь. Даже не пожелала спокойной ночи. Гостиница представляет собой лабиринт, длинные, плохо освещенные коридоры и фойе, многоцветные стекла окон, мраморные стены, гипсовые потолки. Молодой китаец в форме, в белой рубашке, дежурный администратор, дремлет в темном коридоре перед нашими номерами, несколько других разносят наполненные горячей водой термосы.

Таким же неуютным покажется мне на другой день и сам Шанхай — темный, загроможденный постройками и пристройками. В течение десятилетий Шанхай являлся штаб-квартирой, бастионом могучих американских и европейских компаний. Здесь разрабатывалась стратегия, обсуждались планы наступления на весь азиатский континент, намечалось его экономическое завоевание. Сюда приезжали люди в погоне за большим бизнесом, и в лихорадке большого бизнеса каждый строил, каждый старался отличиться. Отсюда и причудливая смесь архитектурных стилей, которую можно увидеть лишь здесь, в Шанхае.

Но все это нам предстояло увидеть на следующий день.

В условленный час раздался телефонный звонок. Сердитым голосом переводчица сообщила:

— Из всех ваших пожеланий принято лишь одно — посетить постоянную выставку шанхайской промышленности. Будьте готовы… Через час поедем.

— То есть… как?

В ответ слышу лишь резкие короткие гудки. Я хотел выразить недовольство, протест. Зачем же я тогда приехал сюда? Неужели только для того, чтобы бросить беглый взгляд с террасы этой гостиницы на крыши и трубы Шанхая?..

— Разве только для этого? — повторяю свой вопрос уже громко, гневно представительнице туристического бюро, которая только что вошла в номер.

— Поехали, — говорит она все тем же раздраженным голосом и все с таким же застывшим выражением лица.

И уже в машине:

— Выставка экспонатов шанхайской промышленности — это демонстрация успехов, достигнутых китайским рабочим классом под лучезарным солнцем идей Мао Цзэ-дуна.

У входа на выставку висят три огромных портрета Мао Цзэдуна, на четвертом он изображен вместе с Линь Бяо… И стоит огромная скульптура Мао Цзэ-дуна из мрамора.

Выставка размещена в огромных залах бывшего Дома советско-китайской дружбы. Это удивительно красивое здание, построенное в национальном китайском стиле, украшенное национальным орнаментом. Оно было подарено Советским Союзом в честь 10-й годовщины образования Китайской Народной Республики. Такое же здание Страна Советов подарила и Пекину. Оба эти здания являлись символами советско-китайской дружбы. Сейчас хунвэйбины переименовали и этот дом. Теперь он называется «Борьба против ревизионизма».

Очень скоро нам стало ясно, что эта выставка направлена против «советского ревизионизма», против Советского Союза, Коммунистической партии Советского Союза, советского руководства, советских специалистов. Словесную атаку на нас поручено вести молодой девушке, хунвэйбинке, которая была представлена нам как инженер-специалист. Она должна была атаковать, а наш гид — переводить, контролировать сказанное, дополнять, усиливать… Начинается осмотр — начинается и словесная атака. Молодая хунвэйбинка нападает фронтально, грубо. Три слова о машине, тридцать — против советских специалистов, советских людей, затем против «небольшой группы лиц, стоящих у власти в партии и идущих по капиталистическому пути».

В широком, просторном зале стоит множество всевозможных машин, больших и маленьких, свежевыкрашенных, пахнущих краской и маслом… Здесь и турбогенераторы, и стопятидесятитонный пресс, и типографские машины, всевозможные двигатели, станки, разнообразный ассортимент металлических и пластмассовых труб… Все что создано за двадцать лет народной власти китайским рабочим классом, его руками, сердцем и умом. И с помощью, с братской, бескорыстной помощью социалистических стран, Советского Союза…

Хунвэйбинка продолжает свои злобные выпады против советских специалистов, против всего советского, а я раскрыл записную книжку, и перед моими глазами запестрели цифры о советской помощи… и признания китайских руководителей… А цифры говорят о многом. Неужели память так коротка? Только в течение первого десятилетия существования народной власти в Китае Советский Союз с открытой душой и чистым сердцем оказал молодой Китайской Народной Республике братскую помощь в строительстве, реконструкции, расширении более чем 400, нет — это следует написать словами, — четырехсот промышленных предприятий, цехов и других объектов. Молодая народная республика планировала построить с советской помощью 12 металлургических комбинатов и заводов, 3 завода по производству алюминия, 7 заводов тяжелого машиностроения, 17 заводов по производству паровых, газовых и гидротурбин и турбогенераторов, 100 объектов оборонной промышленности… Хунвэйбинка, повышая голос, говорит: «Все это мы построили, опираясь на свои собственные силы… Так, как нас учит председатель…», а я подчеркнул в своем блокноте: «…250 из этих крупных промышленных предприятий, цехов и других объектов давно уже вступили в строй. Среди них Аньшаньский и Уханьский металлургические комбинаты, Чанчуньский автомобильный завод, Лоянский комплекс заводов, электромашиностроительный, турбинный и котельный заводы в Харбине, нефтеперерабатывающий завод и завод искусственного каучука в Ланьчжоу. Азотнотуковые заводы в Гирине и Тайюане. Завод тяжелого машиностроения в Фулаэрцзи». А хунвэйбинка продолжает: «Нам присылали старые проекты и старое оборудование…»… А я снова перелистываю блокнот: «Наша оценка, при этом очень твердая оценка, такова: предприятия, спроектированные и построенные в нашей стране с помощью Советского Союза, действительно являются воплощением всего современного и всего лучшего, чем располагает Советский Союз. Эти предприятия составляют основу нашей промышленности, и не только по объему, но и по уровню современной техники…» Кто это сказал? Китаец Ли Фу-чунь, член Политбюро. Может быть, этого недостаточно? Тогда давайте посмотрим, что сказал заместитель премьера, министр иностранных дел, маршал Чэнь И: «Благодаря помощи Советского Союза Китай в течение непродолжительного исторического периода поднялся на вершину мировой науки и культуры». Быть может, и этого недостаточно? Тогда давайте посмотрим, что писала «Жэньминь жибао», центральный орган ЦК КПК: «Строительство этих промышленных предприятий сыграло решающую роль в создании в период первой пятилетки фундамента индустриализации Китая»… А вот слова «самого-самого…» Мао Цзэдуна: «Китай получал всестороннюю братскую помощь от Советского Союза в социалистическом строительстве…» Это он сказал по случаю 40-й годовщины Великого Октября. За год до этого с трибуны VIII съезда партии он заявил: «Надо уметь учиться у идущего впереди Советского Союза, надо уметь учиться у стран народной демократии, надо уметь учиться у всех братских партий, надо уметь учиться у народов всех стран…» Хунвэйбинка упорно продолжает: «Советские специалисты уверяли нас, что это невозможно… но в ходе культурной революции, следуя указаниям нашего самого… самого… мы создали кружок по изучению его произведений и смогли сконструировать…»

«Советские специалисты»?… Подождите, подождите… Вот: «Специалисты из Советского Союза и стран народной демократии, работающие в Китае, внесли выдающийся вклад в строительство социализма в нашей стране». Кто это сказал? Премьер Чжоу Энь-лай.

Я прерываю ее:

— Мы прибыли издалека. Хотели бы, чтобы вы рассказали и показали нам вашу промышленность, достижения, успехи… Это успехи китайского рабочего класса. Успехи радуют и нас…

— Советские ревизионисты…

Я снова прерываю ее:

— Когда вы приглашаете кого-нибудь в гости и начинаете поносить его близкого друга или товарища, это проявление неуважения и к самому гостю. Этим вы обижаете и его… А Советский Союз для нас является не только другом и верным товарищем. Он для нас брат, и не только для нас…